Да и, если признаться, после испытанного, совершенно не хотела отпускать от себя такого представителя мужественности. В майоре Ольховском мне нравилось все. Абсолютно.
От умения подавать себя, до дерзкого поведения с практически незнакомым человеком.
Мы знали друг друга от силы пару недель, а уже успели переспать.
И я не планирую останавливаться на достигнутом!
– Ма-а-арк… Иди ко мне! Если ты сейчас не войдешь в меня, я, кажется, сойду с ума.
Ольховский усмехнулся, но все-таки послушался, подтягиваясь выше.
Приставил головку к разгоряченному лону, надавливая.
– Да-а-а-а!
В этот раз он вошел плавно, и двигаться стал далеко не сразу, вместо этого замер, вновь возвращаясь к поцелуям. Я жадно притягивала его к себе, гладила волосы, зарываясь в них пальцами, проводила ладонями по шее, плечам и бокам, ущипнула его за зад, не удержавшись от соблазна.
И тогда он чуть отстранился, делая первый толчок. Глубокий, распирающий, заставляющий меня хватать воздух ртом, задыхаться.
И еще. Еще. Еще.
Толчки набирали темп, становились грубее, вырывая из моей груди очередные стоны.
В какой-то момент Марк подхватил мою левую ногу под колено, заставляя положить икру ему на плечо. И начал врываться в меня уже под новым углом.
– О-о-о-о!
Теперь мои стоны уже переходили в крики.
Он нашел тот угол, что при каждом его выпаде крупная головка проезжалась по пресловутой точки G.
Каждый удар – словно танец плети по раскаленным, оголенным нервам.
Я никогда не думала, что могу кончать три раза подряд.
Но Марк открыл для меня резервы организма, о которых я не догадывалась.
Я сорвалась в ослепительное, болезненное удовольствие, до крови кусая губы, не понимая, свои или его. А Марк задвигался быстрее, после чего резко вышел, и я почувствовала, как он кончил мне на живот.
Это было невообразимо.
Жарко! Феерично! Остро!
Я долго не могла отдышаться, чувствуя себя такой опустошенной, что не хотелось двигаться.
Казалось, будто я только что пробежала марафон.
А ведь все активные действия производил он!
Марк нежно провел пальцем по моей груди. Заставляя меня приоткрыть глаза.
– Я так понимаю, на третий раунд могу сейчас не рассчитывать?
Застонала, снова закрыла глаза.
– У меня такое ощущение, что меня переехал Камаз. Или что я оказалась прямо в объятьях солнца. Или… не знаю еще метафор. Слишком сладко. Слишком круто, чтобы быть правдой.
Он потянулся, целуя меня в висок.
– Я ощущаю примерно то же самое.
Глава 11
Повторный поход в ванную сопровождался поцелуями, поглаживаниями и ненавязчивыми попытками Марка уговорить меня на очередное безумство. Но я понимала, что время, выделенное нам его мамой, не вечно. А ведь мы, по легенде, должны были проехать в магазин за кофемолкой. Ага. Съездили. Выбрали. Ничего не понравилось.
Так что… пусть я и была безумно польщена его вниманием… но! Во-первых, я уже просто физически не смогла бы, наверное, вывезти очередной взлет к звездному небу, куда Ольховский так настойчиво меня направлял. Во-вторых… страх быть застигнутыми врасплох, словно школьники, не давал расслабиться.
Да, адреналин также мог здорово сыграть на возбуждении. И пощекотать по напряженным, словно струны, нервам. Но сейчас, в первый же день, выпавший мне выигрышным лотерейным билетом, я не хотела спускать удачу в трубу. Просто потому, что не рассчитала время.
Может, конечно, Светлана Сергеевна, и не скажет ничего, все-таки сынок у нее давно переступил порог совершеннолетия, да вылетел из-под родительской опеки, но что делать с моим собственным чувством стыда? Чтобы каждый раз при взгляде на Марка у меня появлялись воспоминания, как его маман, поджав губы, смотрит на нас в неглиже?.. Еще и Соня. Ей такое видеть точно не пристало.
Поэтому, намывшись, собрала раскиданную по коридору одежду, привела себя в приличный вид, и с удовольствием стала наблюдать, как Марк, совершенно не спеша, словно даруя мне возможность полюбоваться на практически высеченное из мрамора произведение искусства, перемещался по собственной спальне в первозданной красоте.
Прикусила губу, прислоняясь к дверному косяку. Боялась заходить дальше порога, потому как кровать притягивала, была сильным, очень сильным магнитом. Но нужно было устоять!
Пусть некий брюнет с невозможной хитринкой в серо-голубых глазах и пытался сделать все, лишь бы я оступилась. И упала. Прямо в его готовые распахнуться объятья.
Взглянула на цифры, отобразившиеся с экрана смартфона.
Каким образом прошло так много времени? Из трех выделенных нам часов два куда-то улетучились, словно по волшебству.
Когда Марк, мученически вздохнув, все-таки натянул на себя боксеры и джинсы, поступило неожиданное предложение.
– Ась. Может, я тебя подвезу до дома?
– Сейчас же Сонечка должна приехать.
– Мама посидит с ней. А я не готов сейчас отпускать. На холод, в снег и лед.
Подошел ко мне, осторожно притрагиваясь к поврежденной руке.
– Я точно не сделал больно?..
Признаться, я вообще не вспоминала про синяк, пока он не напомнил. Настолько хорошо было.
– Нет, не переживай. – Не удержалась, подняла руку, дотрагиваясь до его щеки. – И провожать не нужно. Я доеду на метро. Или маршрутке.
Марк поймал мою ладонь, целуя ее.
– Нет, Ась. Я тебя довезу.
И точка. Не обсуждается.
Я не привыкла, чтобы мужчины были такими… диктаторами. Главенствующими. Не позволяющими пойти на попятную.
Хоть сейчас я Ольховского и понимала. Он не просто пытался отблагодарить за секс. С тем же успехом вызвал бы такси. Нет, в его жесте крылась забота о моем здоровье, сопереживание. Необходимость проследить, что, выйдя из его квартиры, я снова не окажусь распластанной на льду с очередной травмой.
И это хорошо, что он не знает, при каких обстоятельствах я получила синяк!
Почему-то казалось, что Марк мог бы выдумать какое-то безумство с сопровождением. При помощи нанятых им подчиненных из силовых структур.
Просто для того, чтобы я была осторожней.
Поэтому сейчас я лишь благодарно кивнула, да проследовала за ним на улицу, к удивительному по расцветке авто. «Фольцваген Тигуан» был изумрудно-зеленым. Бирюзовым или уходящим в цвет морской волны, и все это с оттенками металлика.
– Вау. Это заводская краска?..
