– Да, бл**ь! Да! – зубами, правда, не клацнул, но рыкнул сквозь них хриплой ответкой, перед тем, как накрыть ещё шире разомкнувшиеся губы Анны и скользнуть в манящую полость девичьего рта жадным языком. И не забыть при этом в другом месте надавить пальцами на тугое колечко горячего входа в изнывающую глубину интенсивно спускающего лона.
Анна едва не выгнулась, жалобно простонав в мой собственный рот «умирающим» лебедем. Дёрнувшись. Мелко и часто задрожав. Опять подмахнув моей руке и… безропотно ответив на мой поцелуй. Скользнув поверх моего языка своим очень даже смело и без излишней скромности. Я моментально отреагировал тем же, вовлекая её в жаркий, влажный и беспроигрышный для обоих сторон «бой», под беспощадным напалмом которого плавились не только мозги, но и грозила взорваться в штанах головка одеревеневшего члена.
Очередной толчок языком по бархатной поверхности достойной соперницы и почти такой же синхронный мазок пальцами по лепесткам дикой орхидеи, орашённых обильными соками греховного нектара. Её там реально затопило, хотя до настоящего сквирта ещё было явно далеко. Но, похоже, Анна уже была готова на что угодно, лишь бы кончить. И затрясло её неслабо как раз от моих настойчивых атак сразу в двух местах одновременно.
Это было уже не просто ликование над поверженной жертвой, я сам не понимал, кто из нас был победителем, а кто проигравшим. Да мне это было в принципе уже неважно. Кроме выворачивающих и сознание, и обезумевшую сущность ощущений с пульсирующим под кожей чистейшим экстазом наивысшей пробы.
А когда я наконец-то погрузил пока ещё один палец в раскаленную глубину женского естества и несколько раз толкнулся меж плотно сжатыми стенками ненасытной помпы, будоражащая дрожь ненормального возбуждения прошлась и по моему рефлекторно напрягшемуся телу.
Анна снова застонала мне в рот, то ли умирая, то ли умоляя её «добить» и…
И я замер. Потому что понял, что мы уже какое-то время стоим на месте. Точнее, стоит машина, а не мы, разумеется.
– Ну, всё… моя сладкая. – и отстранился немного от лица враз оцепеневшей девушки, практически через силу заставив себя прервать поцелуй и убрать руку от пригретого местечка.
– Ч-что?.. – Серая Шапочка невнятно пролепетала, не сразу поняв, что же на самом деле произошло.
– Приехали, говорю. – хотел бы я произнести это беспечным и максимально естественным для меня голосом, но напряжённые голосовые связки выдали моё истинное состояние с потрохами, как, возможно, и моё лицо. – И, если действительно хочешь скорейшего продолжения банкета в более благоприятных для этого условиях, тогда советую не терять зря времени.
Хотя, конечно же, ни о какой потери времени речи сейчас не шло. Я даже был в какой-то степени рад недолгой передышке и охлаждающей бурно кипящие мозги паузе, которые понизили градус моего взвинченного состояния до более-менее приемлемого и вполне себе контролируемого. Причём, я сам начал помогать Анне возвращаться к её прежнему, не такому… неподобающему для публичных прогулок виду. Сам поправил на ней юбку и даже спрятал обратно под лиф платья оголённую мною до этого грудь. И, надо отметить, понравилось мне данное действие не меньше, чем то, что я делал до этого. Ведь Серая Шапочка никак не могла взять в толк, что же происходит на самом деле, и насколько я не шучу в своих словах и действиях. Пришла в себя окончательно уже после того, как я подтянул на её плечи верх плаща и попытался свести края полочек на её несогласной с моими намерениями груди.
– Ну, давай, золотце. Нас ждёт впереди ещё целая ночь и небольшой путь до её торжественного открытия.
А вот с последним я немного прокололся. Поскольку восхождение на энный этаж, где находилась моя холостяцкая берлога в высотном кондоминиуме элитного района столицы, выявилось по ощущениям не таким уж и недолгим. Никогда ещё путь от машины до парадных стеклянных дверей серо-синего вестибюля почти родного дома не казался мне столь несоизмеримо длинным и непреодолимым. Отчасти из-за острого желания перемахнуть данное расстояние в три прыжка. Отчасти из-за драгоцейнешего груза, повисшего на моей правой руке, и который я собирался доставить в целости и сохранности ко входу своих кровно заработанных апартаментов.
И, надо отметить, Серая Шапочка уже была готова на все двести. После столь тщательной обработки, ни о чём другом мыслить и желать не сможет вообще никто. А именно так она сейчас и выглядела. Цепляясь за мою руку и рассеянно, мало соображающим взглядом оглядываясь по сторонам, но едва ли до конца ориентируясь в пространстве. В эти минуты она опиралась далеко не на правильные мысли, а чисто на инстинкты с врождёнными и условными рефлексами. Боюсь, в её голове сейчас с очень большим трудом было можно найти хоть одну здравую идею. И плевать ей уже на все свои недавние принципы. Она хотела меня и жаждала только меня. И ничего более!
Поэтому в лифте, когда не успели даже сомкнуться створки автоматических дверей, она и не сумела отреагировать на мой очередной напор как-то иначе, чем реагировала уже до этого. Лишь немощно (и с явным ожиданием/готовностью) сладко ахнула, когда я припёр её спиной к зеркальной стенке, обхватив за горло горячей ладонью, и без излишних прелюдий снова вжался губами в её на всё готовый ротик. Похоже, меня и самого продолжало вести неслабо, как и нести на бешеной скорости в этом сумасшедшем вихре одержимого угара. И я определённо не хотел, чтобы он заканчивался. Вообще никогда!
Хотел пить этот ядрёный коктейль до бесконечности. То неспешно цедя и смакуя каждую каплю по отдельности, то жадно сглатывая огромными порциями, как тот одуревший от вседозволенности Серый Волк. Ведь он добился своего. Красная Шапочка делает абсолютно всё-всё-всё, что он ей говорит и приказывает сделать. А сейчас так и вовсе лишилась дара речи, окончательно осоловев под атаками моего неугомонного языка. Поплыла, потекла, размякла в моих руках горячим воском, особенно, когда я снова дёрнул на её груди за треугольные лацканы плаща, разводя в стороны полочки и освобождая на волю её истомившуюся за моими ласками нежную плоть. И не просто освобождая, но и тут же накладывая на неё свое законное право собственника на единоличное владение и пользование.
И, конечно же не забыл запустить ладонь ей под юбку, чтобы в который раз убедиться, какая она там горячая, мокрая и готовая меня принять прямо сейчас.
Правда, бесчинствовать в границах лифтах долго мне не дали. Да я вовсе и не преследовал подобной цели. Времени хватило в аккурат на то, чтобы подкинуть достаточно хвороста (или галлона бензина) в ещё пылающий огонь обоюдной страсти (точнее, похоти) и дать тому заняться едва ли не с утроенной силой. Так сказать, взвиться до небес.
Нисколько не удивлюсь, если мой взгляд выглядел, как у моего тёски в момент вампирской вакханалии, когда я насильно и буквально через нехочу отлип от её рта. Её глаза, к слову, выглядели не менее завораживающе. Как будто её только что вернули на землю. Правда, чувства бешеного полёта в аэродинамической струе при этом особо не поубавилось. Наши тела гудели и грозили рассыпаться на искрящиеся атомы в любую из ближайших секунд.
