Тем не менее, симпатичное личико молоденькой дурочки, вытаращившейся на меня и без того огромными глазёнками неопределённого цвета, никуда исчезать или испепеляться под моим охреневшим взглядом не собиралось. Ещё одно долбанное доказательство того, что я не сплю и всё происходящее до разрыва аорты реально.
Странно, что я до сих пор позволял ей держать свою ладошку у меня на груди, причём ближе к солнечному сплетению. И, странно, что я ни черта по этому поводу не чувствовал – никакого физического раздражения, которым меня пробирало каждый грёбаный раз при любом тактильном контакте с незнакомыми мне людьми. Её счастье, что я сейчас находился в самой глубокой для меня контузии, и у неё не было лица Спенсера Грейсона-Грабовского (и не только лица).
Не знаю почему, но я скользнул взглядом, как наждачкой с крупным зерном, вверх к её макушке, словно намеренно выискивая или надеясь зацепиться за что-то, что могло бы меня выбесить в ней уже по-настоящему и без права на амнистию. Я, конечно, и до этого заметил на ней вязаный толстой нитью серый берет (не пойми на кой ею сюда напяленный). Но только сейчас мне удалось сконцентрировать на нём своё раздражённое внимание, демонстрируя его хозяйке своё категорическое презрение от в край раздраконенного данной безвкусицей эстета.
После чего прошёлся или даже «процарапал» (жаль не буквально) визуальным сканером вниз, подмечая уже достаточно осознанно весь тот нелепый оверсайз, которым она так старательно пыталась прикрыть свои явно не бодипозитивные формы.
Мать моя женщина. Ещё одно серое нечто более тёмных оттенков и неизвестно из каких бабушкиных сундуков выуженное на свет. Не хватает, разве что запаха нафталина. Ноги тоже безупречно маскировались под не менее нелепой серой (вязанной!) и, конечно же, очень длинной юбкой, чей растянутый подол едва не полностью скрывал ступни, обутые (опять!) в серые кроссовки с толстой подошвой.
– Э-это вы, кто такой? И кто вас сюда впустил?
Неужели между моей последней репликой и её ответными заикающимися вопросами прошло всего пару секунд, а не целая вечность? Кажется, это больше походит на провалы во времени, а не в памяти.
– Девочка моя… неразумная… – я тоже почти осознанно (или не почти) сделал парочку недолгих пауз между словами, показательно вернувшись обратно к её по детски возмущённому пухлощёкому и пухлогубому личику (бл**ь, я точно старею, если не могу уже с ходу определить её точный возраст). – Кем бы ты там ни была и что бы о себе не думала, но по старшинству здесь положено сейчас задавать первым вопросы мне. Это называется элементарными правилами возрастной вежливости. И это я ещё не упоминаю про социальные и классовые… Так что, будь добра, куколка. Ответь уже наконец-то, кто ты на хрен такая и почему тут строишь из себя Чудо Женщину в глубоком запасе? Ты действительно уверена, что тебе хватит всех твоих суперспособностей, чтобы меня остановить, а может даже и вытолкать на выход?
Наконец-то и до этой красавицы начала доходить существенная разница в нашей с ней весовой категории. Видимо, поэтому она и сглотнула с лёгкой растерянностью и нерешительностью перед следующим речевым заходом. И едва ли её мыслительные шестерёнки хоть как-то зашевелились в этот самый момент.
– Я-а… Я новая помощница господина Мареша, замещаю временно миссис Калвер.
– Новая помощница Карла? – я буквально прочувствовал весь процесс разгладившейся по моему черепу кожи, с ещё большим сомнением уставившись на этого мимишного цербера в бабушкином прикиде. Судя по всему, бабушка страдает дальтонизмом, раз связала внучке не красную, а серую шапочку. Хотя какой-либо особой роли подобный факт в нынешних обстоятельствах не играет. В любом случае я проглочу её и так, не пережёвывая. Целиком. Вместе с этим идиотским беретом.
– А имя у тебя есть, солнце красное? Или предпочитаешь, чтобы я обращался к тебе Серая Шапочка?
Она снова пару раз сморгнула, видимо, всё ещё надеясь запустить свой зависший процессор, и, скорей всего, у неё так ничего и не вышло. Резервный генератор не сработал и правильных подсказок-команд в нужный момент не выдал.
– Э-эн… Анна… – дальше она снова подвисла, явно не до конца понимая, почему называет мне себя по имени. Ведь я ей тоже до сего временного отрезка так и не представился.
– Поздравляю тогда тебя, Анна! – я не смог удержаться от соблазна нагнуться к её ошалевшему и ещё больше побелевшему личику и даже накрыть своей более тёмной и широкой ладонью её ощутимо ослабевшую кисть на своей груди, то ли осознанно, то ли хрен его знает зачем. После чего ласково погладил кончиками пальцев её на удивление нежную и прохладную кожу (чего она точно никак от меня не ожидала). Ага, перед тем, как пережать ей запястье чуть болезненной хваткой.
– Ты уволена!
Глава пятая
В чём различия и схожесть реальной жизни и книжных выдумок? Правильно. В книге ты можешь повернуть сюжет так, как выгодно тебе, сделать с нужным персонажем всё, чего только не возжелает твоя коварная душонка. В реальности такое тоже возможно, но в крайне редких случаях. Поскольку реальность – это реальность, в которой задействовано слишком большое количество неконтролируемых человеком факторов.
В чём же тогда схожесть, спросите вы? В самом банальном – ни реальную жизнь, ни дописанную книгу (особенно классику) уже не переделаешь и не перепишешь. То самое пресловутое, что не вырубить ни одним топором.
У вас ведь бывали случаи, когда пересматривая фильмы с трагическим концом, вы вдруг начинали наивно надеяться на другой исход? Что что-то вдруг пойдёт по иному плану и полюбившаяся вам история наконец-то закончится не так, как заканчивалась из раза в раз, снова и снова. Только, увы, ничего нового не происходило. Плохое опять повторялось по сто-пятсотому кругу, кто-то сворачивал не туда, кто-то куда-то не успевал и кто-то… обязательно погибал…
***
– Ч-чего!
Я до сих пор не могу определить с уже какого взгляда сколько этой очаровательной Серой Шапочке лет. А это её ошеломлённое «Ч-чего!» с ещё больше вытаращенными на меня огромными глазищами. Не знаю, как я удержался от распиравшего меня в тот момент бурного желания расхохотаться в голос или, как это сейчас модно говорить, орнуть. Наверное, изначальное состояние сумело сдержать давшие слабину инстинкты. Хотя сложно не признаться в том факте, что меня впервые за последний час ощутимо попустило.
– Ох, Анна-Анна-Анна-Анна! – я нараспев повторил её имя и так, и эдак, будто пробуя его на вкус или пытаясь понять, насколько оно приемлемо для моего языка, удобно и не вызывает никакого дискомфорта при нужном произношении. – Откуда ты такое чудо нарисовалось? С первого слова не понимаешь, что тебе говорят? И после этого хочешь убедить меня, что Карл взял тебя в помощницы вместо госпожи Синтии Т-Х* – нашего вездесущего и всё-про-всех-знающего Серого Кардинала? Только не говори, будто ты получила это место через другое весьма чувствительное место, расположенное между ног моего брата.
Последующая реакция от вконец ошалевшей чудо-дѐвицы не заставила себя долго ждать. Её глазёнки ещё отчётливей округлились, рот раскрылся, как у выброшенной на берег рыбы, и от последующего праведного возмущения она чуть было буквально не задохнулась с характерным звуковым сопровождением.
