Внутри него бушевал настоящий дикий огонь. Бушевал и сжигал целиком. И делать вид, будто на всё плевать и этот допрос абсолютно бессмысленен, Гранту было очень сложно. Это действительно требовало много сил. Решалась его дальнейшая участь, и главным желанием было побыстрее выбраться отсюда. Если это вообще возможно.
– Мы проверили, – начала женщина. – Результаты придут буквально с минуты на минуту.
Одри сама не заметила, как начала нервно постукивать каблуком по полу. Но уже через секунду она ощутила, как Грант успокаивающе взял её ладонь в свою.
– Всё хорошо, солнышко, – прошептал он, встретив беспокойство в её зеленых глазах.
– Не трогай мою дочь! – Билл сделал шаг вперёд, готовый в любую секунду броситься на того, кого мысленно уже наградил званием преступника.
– Билл! – Грант впервые за время своего нахождения в этом кабинете нервно повысил голос. – Прекрати вести себя как ребёнок! Моя вина не доказана! Твоя дочь дрожит от страха. Ей нелегко находиться здесь! И, как видишь, успокоить её получается у меня, а не у тебя!
Билл будто окаменел, будучи не в силах опровергнуть эти слова. Он действительно никак не мог помочь Одри. Но у этого человека, кем бы он ни был, это получалось слишком легко.
Застыла тишина. Чарли стоял, оперевшись спиной о стену, ожидая, когда вернётся агент Джонсон с результатами проверки клуба. А Билл, нахмурившись, стоял перед столом и наблюдал за тем, как тот, кого он считал Домиником Хардманом, обеими руками сжимает сомкнутые в замок пальцы его дочери.
Одри смотрела то на Гранта, то на стол. Казалось, что вот ещё немного, и она прямо тут потеряет сознание от переизбытка душащего страха. Она прекрасно понимала, какими будут результаты. Ведь проверить подвал Блокады ничего не стоит. Там все доказательства, которые способны упрятать Гранта в тюрьму.
И всё это лишь её вина.
Она вновь подняла взгляд, встречая на себе его глаза. Он всё так же утешительно поглаживал её ладонь большим пальцем. Хотя силы и сочувствие сейчас требовались лишь ему одному.
– Прости меня, – шёпот Одри был почти не слышен.
Грант смог прочесть сказанное по её мимике. Он поднял глаза на Билла, который следил за ними, не отводя взгляда. Больше всего детективу не нравились прикосновения подозреваемого к его дочке. Но Гранта это совсем не волновало.
– Одри, посмотри на меня, – проговорил он, когда она уставилась на стол стеклянными глазами.
Одри быстро подняла взгляд.
– Всё хорошо. Ты не должна переживать. Всё наладится. Я уверен в этом, – он крепче сжал в своих ладонях её дрожащие пальцы.
Тяжело вздохнув, она кивнула и подняла голову, прикрыв глаза. Нужно прислушаться к его словам и найти то самое соприкосновение с покоем.
– Одри, что же ты делаешь, – проговорил тихо Билл, покачав головой. Он открыто поражался поведению своей дочери. Ещё несколько часов назад она признала, что именно психолог является их заклятым врагом. И вот, пожалуйста… Раздвоение личности какое-то.
Одри помедлила перед тем, как открыть глаза и посмотреть на огорчившегося отца. Он не может понять, что же толкает её в объятия преступника. Объятия убийцы. Она и сама не до конца осмыслила своё поведение. Было всё ещё непонятно, почему расцвели чувства к такому человеку. Как можно полюбить того, чьё сердце переполнено жестокостью, чей авторитет нагнетает страх и панику в нормальном обществе! Она должна презирать его. Но вместо этого просто любит. Любит необъяснимо.
– Одри, он ведь и есть Хардман. Ты это знаешь. Чего я не дал тебе в детстве? Откуда такое извращённое стремление к опасной любви? – говорил Билл, ближе наклонившись к дочери, чтобы ещё более доходчиво донести до неё смысл своей речи.
– Папа, перестань, пожалуйста. Мне и так нелегко, – голос Одри был измученным и хриплым.
Последние несколько месяцев стали для неё другим миром. Криминал буквально влился в её жизнь. Блокада, Доминик Хардман, Мэган, Филипп Торес – люди, которые стали сопровождать её каждый день, которые смогли поселиться в мыслях. Одного из них она даже впустила в сердце, запертое на несколько ключей.
Дверь открылась, и все находившиеся в кабинете разом посмотрели на агента Джонсон, державшую в руках папку с бумагами.
– Результаты пришли. Отпечатки проверены, и улики зафиксированы, – начала она, подходя к столу.
– Не тяните уже! – вырвалось у Одри. За это она получила неодобрительный взгляд отца.
– В подвале мы нашли дорогие камни, четыре миллиона долларов, одну спортивную машину Bugatti Chiron, марихуану и набор профессиональных ножей.
– Шикарно живешь, Хардман, – усмехнулся Билл.
– Не знаю, как живёт Хардман, но я весьма неплохо, как видишь, – в ответ на язвительность детектива Уайта Грант невинно пожал плечами.
– Ты, кажется, не понял, что тебя уже раскусили? Улики записаны в папке, – Билл облокотился руками на стол. Он криво ухмыльнулся, встретившись с холодными голубыми глазами.
– Подожди, вы раскусили, что у меня есть марихуана? Да, имеется грешок, но ничего криминального, – улыбнулся Грант, облокотившись на спинку стула.
– Он прав, – вмешалась агент Джонсон, после чего закрыла папку. – В подвале не было обнаружено следов крови, не было пороха и оружия. Отпечатки пальцев принадлежат лишь Гранту Гарсиа. Место практически стерильное. Там сложно к чему-то прокопаться.
Билл и Чарли озлобленно посмотрели на Гранта, который продолжал улыбаться.
Одри была шокирована и никак не могла скрыть это. Открыв рот от удивления, она с облегчением выдохнула. Не зря Грант дал Нику тот самый молчаливый приказ. Не зря. Побеждать во всём и уходить безнаказанным – его конек.
– Мне положено получить извинения. Но я человек не гордый. Обойдусь, – бросил Грант, медленно поднявшись. Сунув руки в карманы брюк, он поинтересовался: – Могу уходить?
– Да, мистер Гарсиа, – ответила агент Джонсон. – Просим прощения за причинённые неудобства. Если что-то изменится, мы ещё обратимся к вам.
Грант кивнул, принимая извинения. Если бы глазами можно было убивать, то Билл бы уже сделал это с ним.
В молчании обменявшись с детективом взглядами, полными обжигающей ярости, Грант покинул комнату допроса.
Одри не посмела даже посмотреть на отца, чтобы не видеть презрения на его лице после того, как сознательно пошла за Грантом.
Детектив Уайт несколько минут потоптался на месте, обдумывая всё, что только что произошло. Повременив с решением, Билл поспешно вышел из комнаты допроса, спускаясь по лестнице. Перескакивая ступеньки, он попытался опередить лифт, в котором были его дочь и криминальный «психолог».
