Мягко обхватывает палец губами, слизнув кровь. Улыбаюсь сквозь слёзы.
— Вообще-то это я должна порхать возле раненого героя, — трогаю края повязки на лбу любимого.
— Прекрати. Ты же беременяшка…
Хан выводит меня из комнаты и ловко сметает осколки.
— Это был мой любимый крем.
— Новый купим.
— Вдруг это к беде?!
— Ну, ты опять? — устало вздыхает. — Нет, не к беде. Все беды мы уже отвели.
Обнимаю Хана и увлекаю его в нашу спальню, забираясь на кровать. Любимый ложится рядом, обнимает трогательно.
— Всё пошло не так, как я запланировала. Я так тщательно готовилась к свадьбе, представила всё до мелочей…
— Это жизнь, крошка. Её невозможно распланировать. Да и разве так интересно жить? Скажи, я был в твоих планах?
Смеюсь.
— Ой, нет, конечно! Тебя не было. Когда ты появился на пороге нашего с папой дома, я лишь мечтала от тебя избавиться!
— Представь, если бы у тебя вышло осуществить задуманное? — предлагает Хан.
Я пытаюсь представить, что было бы в таком случае, но у меня не получается ровным счётом ничего.
— Не могу представить свою жизнь без тебя. Не получается, — признаюсь. — Наверное, я сегодня побила все рекорды?
— По капризам? — догадывается Хан.
Киваю.
— У тебя стресс. Ты просто переживаешь. К тому же потом ты хорошо извиняешься за свои капризы, — подмигивает и двигает языком за щекой.
— Пошляк! — смеюсь.
— Иди ко мне, поцелую.
— Всего лишь поцелуешь?
— Хотел бы большего, — признаётся, жадно разглядывая мой полупрозрачный пеньюар.
Соски мгновенно отзываются на плотоядный мужской взгляд. Немедленно становятся тугими и натягивают ткань.
Запускаю руки под сорочки и стягиваю с себя трусики, отбросив их в сторону. Медленно опускаю руку на грудь, лаская себя.
Темирхан начинает дышать тяжелее. Не нужно гадать, что творится в его трусах — мгновенный стояк. Так и хочется запустить руку под ткань, освободить большой, потяжелевший член. Сжать пальцами и провести по всей длине, обвести все, до единой, бугристые вены.
Фантазия мгновенно отзывается пульсациями в каждой клеточке…
Свожу бёдра плотнее. Так плотно, что сладкая дрожь предвкушения сотрясает тело.
Между ног горячим телом наливается желание.
Облизываю пересохшие губы.
— Ах ты провокаторша мелкая! Давай сюда свою попку… — требует Темирхан, разворачивая меня к себе спиной.
Его сильные руки мгновенно придают моему телу нужную позу. В аккурат между ягодиц упирается большой мужской член, трётся. Вынуждает прогнуться совсем уж пошло, подставляясь.
— Какая же ты мокрая для меня. Просто чудо… — водит пальцами по увлажнённым складкам, дразня меня.
Вторая рука Хана надёжно удерживает меня за бедро. Член трётся между ягодиц, вверх и вниз, задевая складочки. Я начинаю постанывать громче и громче, желая получить его как можно быстрее.
Глубоко в себе.
Но Хан медлит.
Капризно двигаю бёдрами и сама насаживаюсь влажной дырочкой на толстую головку члена. Прижимаюсь плотнее, чтобы он вошёл на всю длину, и выдыхаю громкое довольное:
— Да-а-а-а!
— Сладкая. Тугая. Скучала?
— Очень…
Сейчас всё ощущается острее. Возможно, от мысли, что я могла потерять своего мужчину, не хочется терять ни минуты!
Темирхан располагается поудобнее, лёжа на боку. Пропускает одну руку под моим телом и освобождает тяжёлую грудь. Горячо дышит в шею, перекатывая тугие соски.
Пока он только распаляет меня, я двигаю бёдрами. Сама насаживаюсь.
— Нетерпеливая моя. Я лишь хотел подразнить тебя.
— Подразнить? Мало. Придётся тебе меня трахнуть, — говорю возбуждённо и сжимаюсь плотным кольцом вокруг его члена.
Откровенные разговорчики во время секса заводят. Не первый раз говорю с любимым так, но эффект всегда крышесносный.
Я чувствую, как он Темирхан фиксирует меня и начинает двигаться жёстче и быстрее, разнузданнее.
Хват руки на груди становится безжалостным, а вторая рука настойчиво отводит бедро в сторону, раскрывая меня. Через миг пальцы Хана начинают танцевать на клиторе, добавляя огня в наш и без того жаркий секс.
Он вколачивается в меня сзади, на большой скорости. Под громкие пошлые звуки мокрых тел.
По венам будто струится обжигающая лава, заменившая кровь. Огненный, стремительный поток жарки ураганом проносится по всему телу. Разжигает жаркие пульсации глубоко внутри. Не только там, где член Темирхана движется со скоростью отбойного молотка. Не только под шершавыми подушечками его пальцев, искусных в ласке.
— Ещё! Ещё… Я сейчас…
— Кончай, — приказывает. — Вместе хочу… Давай!
Кажется, он до синяков сжимает мои бёдра, кончая. Горячая сперма наполняет лоно, и без того полное порочной влаги.
Разрядка получается остро-сладкой, почти болезненной и такой жаркой, что хочется кричать. Тело буквально рвёт на клочки от удовольствия.
Оргазм затухает волнами, до мучительного долго. Словно по всем чувствительным точкам разом ударило оглушающей волной экстаза.
Такого жаркого оргазма у меня ещё не было. Всё померкло по сравнению с этой сумасшедшей лавиной.
— Люблю тебя… — звучит хриплое признание Хана.
Спустя несколько долгих минут.
Кажется, не только я потеряла возможность двигаться и говорить.
— Я тебя тоже очень люблю…
Большие ладони мерно поглаживают тело, теперь уже разнося не искры страсти, но тёплые волны нежности.
— Не думай о плохом. У нас всё будет хорошо.
— Думать? Я вообще не в состоянии думать сейчас. Хочу поцелуй.
— Опасная просьба. Заведёшь меня на всю ночь! — шутливо предупреждает. — Потом будешь уползать от меня с жалобами, что я тебя затрахал.
— У нас брачная ночь молодожёнов. Я готова к подвигам, — и дерзко целую Хана.
Глубоко и жадно, чувствуя, что кровь снова начинает кипеть.
— Ох, а я как готов… — и прижимает меня к себе.
Темирхан
Спустя три недели
— Асадов! Темирхан!
Оборачиваюсь на звук зычного мужского голоса.
— Джабиров?! — спрашиваю с недоверием.
— Он самый! — гаркает громко с другого конца коридора так, что аж медсёстры приседают.
