Потому в один из вечеров, когда мы валялись на диване, поедая чипсы и смотря комедию, я уронила Глеба на спину, забралась на него сверху и, посмотрев серьезно глаза в глаза, попросила:
— Скажи мне, пожалуйста, сразу, как встретишь другую девушку. Ладно? Не действуй за спиной. А я обещаю, что не буду закатывать истерику и сразу уйду в сторону.
В ответ Миллер долго всматривался в моё лицо, а потом погладил по щеке и, задорно улыбнувшись, согласился:
— Хорошо, Мариш!
Выдохнула от облегчения, уверенная в том, что он сдержит слово. А значит, переживать по этому поводу больше не собиралась. Вместе столько, сколько получится.
В пятницу после обеда Глеб выкроил время в своём безумном графике, чтобы отвезти меня в клинику. Собиралась вызвать такси, чтобы никого не напрягать. Однако, Миллер запретил. Приехал, помог спуститься и забраться в машину, сопровождал в самой больнице и у врача, а потом также аккуратно вернул домой. Забота очень впечатлила и растрогала, потому что была непривычна. Я давно уже обходилась только своими силами, ни на кого не полагаясь.
В город пришло лето и доказывало, что оно прекрасно. Было безумно хорошо: тепло, зелено, безветренно. Цветочное убранство города поражало яркими сочными красками. Цветники, клумбы, миксбордеры, корзины на столбах и вдоль дорог, вертикальное озеленение и многоярусные композиции — глаза разбегались от шикарных видов. Казалось, я просидела дома не неделю, а минимум месяц.
За неделю нога стала выглядеть значительно лучше, опухоль почти спала, а синяк сменил цвет на фиолетово-зеленоватый. Дома передвигалась пусть медленно, но вполне уже устойчиво. Больничный мне продлили, но мы договорились закрыть его дистанционно, созвонившись в следующую пятницу.
Неприятным сюрпризом стал очередной отъезд Глеба в Москву. Теперь он планировал отсутствовать чуть дольше и вернуться только во вторник вечером. Причин не выпытывала, боясь навязываться и лезть не в своё дело. Старые привычки остались неискоренимы. Но и тут Глеб удивил. Сам рассказал о причинах поездки. Во-первых, сопровождал сестрёнку, которая возвращалась домой, нагостившись у тёти, мамы Глеба, и прекратив работу в фирме моего мужчины. Во-вторых, Миллер должен был сдать объекты, что курировал, работая у отца. Работы по ним находились на финишной прямой, и в Москве ждали только его присутствия.
— Риш, я тоже буду скучать, — поцеловал меня в нос мой мужчина, прижав к себе поближе. Я отказалась отпускать его голодного, да и он не сильно сопротивлялся. Мы сидели на кухне. Я привалилась к его боку, вытянув ногу, и наблюдала, как он с удовольствием кушает приготовленные мною фаршированные перцы.
— Очень на это надеюсь, — поцеловала его в ответ в щеку.
— Какие планы на выходные?
— Светланка обещала приехать с Серёжкой. Они теперь не разлей вода. Везде вместе.
— Отлично, значит. Скучать тебе не дадут.
— Это точно.
Спустя полчаса Глеб уехал. Помахав ему рукой с балкона, хотела уже уйти в дом, как меня отвлек входящий вызов. Номер оказался неизвестным, но решила ответить.
— Привет, Марин! Надеюсь, узнала. Мне нужно с тобой увидеться.
Глава 35
— Привет, маленькая! — подхватив на руки, мой мужчина очень доходчиво показал, как скучал по мне. Губы горели, и даже щеки и подбородок кололо от небритости Глеба. Но оторваться от него не было ни сил, ни желания.
— Глееб, — прислонилась лбом ко лбу, когда поцелуй прервался, — ты приехал.
Глаза в глаза, дыхание одно на двоих и объятия. Крепкие, надежные, родные.
— Скучала? — тихо-тихо, в губы.
— Сильно, — тихо-тихо ему в ответ, — а ты?
— И я… очень.
Мамочки, как же я без него тосковала. Обняла сильно-сильно, обхватила и руками, и ногами. Возбуждение заискрило в теле, проскользив вдоль позвоночника пуховой кисточкой. Вздрогнула, когда сильные руки сжали попу крепче и огладили все, до чего дотянулись. Почувствовала, как и он возбудился. Но опять не двигался дальше. Давал мне возможность решать самой.
Прислонила ладони щекам, провела легонько. Колючие. Глазами повторяла все свои действия, внимательно рассматривая моего мужчину. Обрисовала дуги бровей. Проскользила тихонько пальцами по спинке носа. Разгладила мимические морщинки в уголках глаз. Добралась до любимых губ. Коснулась их подушечками больших пальцев, обрисовала контур. Медленно-медленно наклонилась. Лизнула верхнюю, задела нижнюю. Перевела взгляд в глаза… чёрные, горящие, сумасшедшие.
— Глеб…
— Что, маленькая?
— Хочу тебя…
— Уверена?..
Кивнула. И снова к губам потянулась.
И вот тут мой мужчина сорвался. Впился поцелуем со всей голодной страстью, горячо-горячо. Обхватил так крепко, словно боялся, что если ослабит хватку, то убегу…
Нет. Я с ним. И никуда не денусь. И он мой, и тоже никуда не денется. Сегодня точно. Только мой. И я… только его.
Сердце заколотилось, как бешеное. Дыхание у обоих сорвало. Как добрались до комнаты и оказались на кровати, совсем не запомнила. Глеб помог стянуть майку, лизнув по очереди соски. Поцеловал в солнечное сплетение, в живот, спустился ниже. Подцепил резинку лосин и просто содрал их. Навис надо мной, осматривая всю горящими глазами.
Потянулась к нему, желая тоже видеть без одежды. Понял. Скинул футболку, джинсы. Дрожь сотрясла тело. Совершенный… Прикоснулась к шее, груди, проскользила ладонями по прессу. Бархатная кожа, а под ней мышцы сократились. Напрягались от моих касаний. Опустила глаза на каменный член. Большой, твердый. Сглотнула и замерла.
Глеб наклонился. Снова обжог горячим поцелуем низ живота и стащил мои трусики, оставляя совершенно голой и беззащитной под собой. Начал целовать щиколотки, продвигаясь губами выше. Развел ноги в стороны, раскрывая для себя. Опустился медленно.
Сама, почти неосознанно, подалась к нему еще ближе, потерлась. И зажмурилась.
— Маленькая, — шепнул, зацеловывая глаза, щеки, губы. — Такая красивая, невероятно сладкая.
Опустился к груди, терзая и лаская соски. Не торопился, и все же в каждом его движении чувствовалось едва скрываемое нетерпение и бешенная страсть, готовая в любой момент прорваться, и смести все. Это так удивительно…
Другой рукой погладил складочки. Потер клитор. Нажал сильнее. А потом провел ребром ладони. Дрожь возбуждения заставила замереть и впиться пальцами в плечи мужчины. Двойная атака на соски и клитор. Нежность и грубость. Поглаживания и щипки. Ласка и скручивание. Напряглась всем телом, выгнулась и в следующую секунду сорвалась в никуда.
— Умница моя, — Глеб навис надо мной, дал секундную передышку и набросился на губы. Начал их кусать, заставляя снова потеряться в страсти и забыть обо всем. Ненормальный поцелуй, бешенный.
