Чувствую себя прежней. Только возвращаясь в Нью-Йорк, ощущаю такое странное дежавю. Это всё та же я, но уже не я. За год мне удалось измениться, как в отрицательную сторону, так и в положительную. Я стала на редкость избирательна, а это можно отнести в две колонки сразу. Сейчас, когда на плечах агентство, к открытию которого старательно готовилась и собирала материал, делает меня крайне придирчивой абсолютно ко всем жизненным аспектам. Я уже не могу тыкнуть пальцем в небо, хотя иногда необходимо, но я люблю накручивать и делать из ничего что-то большее. Прилёт в Нью-Йорк представляет собой что-то типа перезагрузки, которая мне очень нужна. А лучше сказать – крайне необходима.
Без труда добираюсь до отеля, в котором снимаю номер и принимаю душ, меняя одежду, потому что встреча с девочками не за горами. Мои сборы похожи не иначе, как на суматоху и мандраж. Я настолько заведена предстоящей встречей, что подпрыгиваю, когда натягиваю платье и дрожащими пальцами застёгиваю ремешки на туфлях. Спустя два часа на крыльях в виде восторга, вылетаю из отеля. Люди могут подумать, что я чокнутая, но улыбка не желает покидать лицо. Я настолько счастлива, что все подходящие слова крутятся на языке, не позволяя превзойти друг друга. Я чувствую свободу. Бескрайнюю свободу от всего. Она заряжает энергией, от чего хочется петь и кружиться, словно попала в фильм «классный мюзикл». И ещё немного, как я действительно начну.
Следующей остановочной точкой после такси, является дом Лизи и Джареда, к которому бегу вприпрыжку.
– Ваша заключительная алкоголичка прибыла, – громко сообщает Джаред, как только открывает входную дверь.
Заключаю его шею в объятия и сдавливаю. Я даже соскучилась по этому засранцу, который любит портить жизнь каждого своим непревзойденным чувством юмора, как он думает сам.
– Ты просто душка, – улыбаюсь я. – Само совершенство.
Особенно после Джейка, который гораздо наглее.
– Я женат и у меня есть дети, отвали, – смеётся парень, но принимает мои объятия.
Отпускаю его и вижу девочек на заднем дворе. Ноги автоматически дают себе старт, и вот, я уже бегу к ним. В ответ получаю ту же реакцию. Лизи и Алекс спешат ко мне. Я не могу дать точную оценку, кто кого из нас сбивает с ног, мы похожи на боулинговые шары, которые стремительно летят лоб в лоб друг друга. Наши тройные объятия похожи на женскую групповуху, из-за чего фыркает Джаред.
– Мерзость, – говорит он, смотря на нас с отвращением.
– Если бы тут были три подружки-близняшки, ты бы уже снимал штаны, – смеюсь я.
– Я женатый человек, – оскорбляется Джаред. —У меня двое детей.
– Звучит, как камни в мой огород, – улыбается Лизи.
– Я люблю тебя, малышка, даже если тут соберутся все отпадные близняшки мира, никто не будет лучше тебя.
– Фу, – одновременно говорю я и Алекс, из-за чего переглядываемся и смеёмся. Но я тут же добавляю: – А где Мэйс и Мэди?
– Они уже второй день у родителей, – сообщает Лизи. – Ты вовремя.
Переглядываюсь между ней и Джаредом, глаза второго озорно блестят, и я закатываю свои. Ему явно доставляет неимоверное удовольствие находиться с ней вдвоём. Сейчас я и Алекс вроде наглых воришек, которые решили его обокрасть. Ему не помешает.
– Тогда твоя участь сегодня смотреть телек и лечь спать в одиночестве, – говорю я. – Можешь порадовать себя порнушкой на ночь.
– В двенадцать ваша карета превратится в тыкву, – усмехается он. – С ней исчезнет одна принцесса.
– Очень сомневаюсь.
– Вы вернёте мне жену такой, какой она ушла.
– В этом тоже сомневаюсь.
Джаред переводит взгляд на Лизи, но в ответ получает не согласие, а лукавую улыбку. Наша глыба льда моментально оттаивает. Он строит недовольную гримасу и направляется к лестнице.
– Хотя бы вернись целой, – завершает он. – Не устраивай мне квест по городу.
Наша троица провожает его взглядом до тех пор, пока парень не скрывается на втором этаже.
– Это будут лучшие выходные за прошедший год, – широко улыбается Алекс, обращая блестящие зелёные глаза к нам.
Правда на её стороне.
Спустя час наша троица выползает из такси у клуба и глупо хихикает. Вообще-то, причины для этого нет, наверно, мы счастливы забыться хоть на какое-то время. Этот вкус свободы вспомнился мне, но Алекс и Лизи стали мамами, а, следовательно, свобода – это слишком редкое и крайне узкое понятие для них сейчас. Даже для Камиллы, которая не стала мамой. У неё есть тот, кто отрежет путь к свободе, хотя, кажется, девушка вовсе не против или таковой является. Она не всегда соглашается на подобные выходы. Я давно поняла, что компания Криса ей очень нравится, чаще всего она выбирает остаться дома с ним. Не знаю, что может связывать этих двух, ведь они являются абсолютно, бескрайне противоположными друг другу, но, вероятно, выражение действительно работает. Противоположности притягиваются. Вся дурость досталась Крису, Камилла является неким ограничителем, которому он, конечно, рад и что ему действительно необходимо, иначе у этого парня сорвёт крышу. Сформировавшееся мнение в моей голове о том, что люди не меняются, давно кануло в никуда. У меня есть как минимум два примера против. Может быть, от придурковатости не избавиться до конца, но она начинает играть новыми красками, когда находит свою стезю.
Сегодня Камилла не присоединиться к нам, сославшись на самочувствие, и тут не поспоришь. Её голос действительно был подавлен и отдавал хрипотцой. Мы пообещали оторваться за неё так, как не отрывается она.
Обещания нужно выполнять. И мы выполняем.
К двум часам ночи я забываю собственное имя, а голос остаётся сорванным благодаря смеху и песням, которые мы не иначе, как пытались перекричать, но никак не петь. Итого: два клуба и бар за спиной. Три заведения, которые мы выбирали, тыкая на карту пальцем. Это русская рулетка в чистом виде, и сегодня удача на нашей стороне. Я выдыхаюсь и обессилено падаю на диванчик нашего столика ближе к трём. Клянусь, чем реже отрываюсь, тем сильнее пьянею и быстрее устаю. Можно было бы сказать, что подобное мероприятие нужно устраивать чаще, но это не в моих силах и возможностях. Я работаю каждый день и даже не двадцать четыре часа, а все двадцать пять.
Музыка долбит по барабанным перепонкам, Алекс и Лизи продолжают свои безумные танцы, над чем я открыто хохочу, расползаясь по диванчику, словно шоколад. Представить страшно, как мы выглядим, но это явно последнее, что заботит меня и девочек. Я не знаю, стоит ли благодарить создателя водоустойчивой туши для ресниц или нет, поэтому проверяю это с помощью зеркальца. Спустя минуту всё же благодарю. Глобальные изменения коснулись глаз, которые блестят то ли из-за алкоголя, то ли из-за веселья; щеки горят от жара, что приливает к телу, а на голове не иначе, как солома. Это не мешает мне заставить тело сползти и подняться, присоединившись к девочкам.
Под конец отрыва на полную катушку, солнце уже торопится показаться из-за горизонта, Том буквально вытаскивает Алекс из такси и несёт на плече, пока она кричит, что это было супер, размахивая руками, на которых подняты два больших пальца вверх. Следом черёд Лизи, которая чудом держится на ногах и даже больше: она может бегать, не говоря уже о прямохождении. Она уносится в объятия Джареда, повисая на его шее, в ответ парень качает головой и закатывает глаза, закрывая дверь под пение птиц. Моя участь выползать из такси самостоятельно. Может быть, глупо, что я пытаюсь выглядеть солидно и гордо вышагивая к лифтам с поднятым подбородком. В состоянии алкогольного опьянения всё искажается, и уверена, после пробуждения, пойму, что не скользила по красной дорожке виляя задней частью тела, а ползла, цепляясь зубами за ковролин. Это непередаваемый стыд, надеюсь, после пробуждения я ничего не вспомню.
