– Есть другие способы развлечения.
– Так себе способ, – театрально фыркает Ребекка. – Это проверено и больше не интересно.
Моя ухмылка становится шире. Я сбился со счета, какой раз это не заинтересовывает её.
– Тогда ты в дерьме, – хихикают девушки, когда я достаю пару тарелок, одну из которых ставлю перед Ребеккой.
Её глаза отвлекаются от экрана и прикалываются ко мне.
– Решил меня отравить, чтобы надругаться над трупом?
– Я уже говорил, что некрофилия – не мой конёк, – улыбаюсь ей. – Но если ты не голодна сейчас, то постарайся дожить до утра, потому что после ужина ничего не будет. Даже секса. Не проси.
– Какая досада, – иронизирует она, явно повторяя ранее сказанное мной. – Как-нибудь переживу.
– Никто не сомневается.
– Будь добр, поищи что-нибудь напоминающее тампоны или прокладки, потому что я не шутила, иначе начну рисовать демонические символы на стенах с помощью крови.
– Хорошее решение, периодически тебе не мешает прибегать к экзорцизму.
– Тебе тоже.
– Сначала ты мне, потом я тебе, – смеясь, предлагаю я.
– Ты не джентльмен, Уоррен.
– Я предлагаю тебе первой, это разве не рыцарство? Ладно, можно одновременно.
– Я хочу отключиться, чтобы не слышать это, – хохочет женский голос.
– Кстати, я отключаюсь, слишком тихо, —соглашается второй голос. – Их нельзя оставлять больше, чем на пять минут наедине с Джаредом. Последний раз они сломали дверь.
– Поговорим позже, – соглашается Ребекка, следом за чем завершается вызов.
– У них есть дети? – интересуюсь я.
– Близнецы, и я буду счастлива, если они закопают тебя где-нибудь в районе Квинса.
– Никто не сомневается.
Кладу перед Ребеккой вилку, на которую она начинает смотреть прищуренным взглядом.
– Вручаешь мне холодное оружие?
– У тебя перед лицом целый набор ножей, ты могла воспользоваться, если бы хотела.
– Слишком жестоко, а вот вилку легко воткну тебе в руку.
Моя ладонь ложится на поверхность столешницы. Продвигаю её ближе к девушке и изгибаю бровь.
– Тебе помочь? – улыбаюсь я.
– Я не буду этого делать.
– Ты секунду назад сказала, что это легко.
Ребекка хмурится, а следом поднимает тарелку. Я уже жду, что она полетит мне в лицо, либо на голову, либо в грудь, куда-нибудь, но девушка поднимается. Она направляется к дивану и занимает уголок, устраиваясь поудобней и положив тарелку на колени.
– Ужинать буду тоже там, где захочу.
– Ещё бы ты осталась со мной, – усмехаюсь в ответ. – Тебе повезло, что я тоже делаю это на диване.
Занимаю второй угол, вытягивая ноги и расслабляюсь, накручивая спагетти на вилку. По телевизору какой-то бред, который, конечно, выбрала Ребекка, но я молчу, не начиная спор, хотя очень хочется развидеть эту хрень. И она словно слышит мои мысли, приступив перелистывать канал за каналом. На некоторых хочется попросить её остановиться, но и тут молчу. Мне любопытно, что за хрень она включит следующей.
У меня одновременно сворачивается желудок, на лице расцветает усмешка, и в конце концов, я вовсе хочу рассмеяться.
– Серьёзно? Нэшнл географик?
– Да, – не колеблясь, кивает она.
– Мы будем ужинать и смотреть на то, как спариваются львы?
– Да, ты имеешь что-то против природы?
– Ладно, – усмехаюсь, наблюдая, как Ребекка накручивает спагетти на свою вилку и суёт в рот, засасывая остатки.
Она с увлечением смотрит процесс, и я мог бы сказать, что она действительно заинтересована в том, что видит. Вряд ли подобное можно сказать обо мне. Я всё же переключаю внимание на экран.
– По-моему, ей скучно.
– Откуда ты знаешь?
– Она никак не шевелится, лежит, как бревно.
– Она и не должна шевелиться.
Не сдерживаю смех, когда тигрица уходит от одного к другому.
– Они пускают её по кругу. Их трое, это какая-то групповуха животных.
– Вообще-то, она сама выбирает.
– И длится это две секунды, отпад.
– Лев делает это каждые пятнадцать-тридцать минут. В течение нескольких дней до пятидесяти раз.
– Может, лучше сразу включим порнуху и посмотрим? Зачем смотреть этот бред?
– Мне не интересно наблюдать за людьми.
– Ты можешь извлечь что-то новое.
– Я не увижу ничего нового, мне не интересно наблюдать, как занимаются сексом другие.
– Но интересно наблюдать за животными? – смеюсь я.
– Это познавательно.
– Это нахрен не нужно. Они ничему не научат, только если тоже ляжешь, как бревно. И ей не нравится, она шипит.
– Я бы тоже шипела, если бы это было больно.
– Боль можно сделать приятной.
– Его член достигает одиннадцать дюймов. На нём шипы.
Выгибаю бровь, смотря на неё с удивлением и иронией.
– Ты читала о половых органах львов?
– Я же сказала, что передачи могут быть познавательными. Они спариваются, чтобы развести потомство, а не для развлечения.
– Хочется того же? – улыбаюсь я. – Не скромничай, сейчас много чего есть. Можно даже шипы купить.
– Поговорю об этом с консультантом в секс-шопе.
– Ладно, давай посмотрим, как кувыркаются львы, если тебя это возбуждает.
– Спасибо, – кивает Ребекка. – Меня это не возбуждает.
– А что возбуждает?
– Когда ты молчишь.
– Мы оба знаем, что тебе нравится, когда я говорю.
– У тебя неправильное представление о том, что мне нравится.
– Я думаю, что прекрасно понимаю, что тебе нравится.
– Где аргументы?
– Между нами был секс и ни один раз. Не слышал и не видел твое недовольство. Тебя всё более чем устраивает.
Не получаю ничего в ответ, хотя хотелось. Мне интересно, чего она хочет, как хочет и где хочет, но приходится держать язык за зубами, хотя это вовсе ни к чему. Ребекка ставит тарелку на журнальный столик и обкладывается подушками, устраиваясь в их объятиях. Проходит не больше часа, как её взгляд притупляется, глаза становятся сонными, и спустя минуту замечаю, что она уснула.
Вот и провели время вдвоём. Но если говорить откровенно, я рад сейчас любому состоянию, главное, в её руках нет телефона или бесконечного количества папок.
