Не могу скрыть недовольство в тоне.
– Ты пьян?
– Я не заткнусь, пока ты не поговоришь со мной, – сообщается мне. – И я трезвый.
– Странно, такие концерты ты устраиваешь только когда еле стоишь на ногах.
– Поговори со мной!
Устало выдыхаю, потому что после его слов на дороге, уже который день мучаюсь из-за бессонницы, дополняющей сегодняшнее шаткое состояние. С того дня я не знаю покоя, отчасти, дело не только в нём, он лишь одна причина из.
– Мы уже поговорили, Джейк, пора прекращать.
– Нет, мы не поговорили. Я говорил, ты молчала, либо говорила, что не хочешь разговаривать. Так диалог не получается.
– Потому что я не хочу тебя видеть и разговаривать.
– Ты врешь, Ребекка.
– Ты врешь самому себе.
– Заткнитесь и свалите куда-нибудь! – требует недовольный голос соседа.
– Я сломаю тебе нос, чтобы заткнулся ты, – равнодушно бросает Джейк, не удостоив оппонента взглядом. Он продолжает смотреть на меня: – Поговори со мной.
– Только если этот разговор будет последним.
– Не ставь такие условия. Мы решим всё по ходу.
– Последний, Джейк.
– Я могу молчать.
Отрицательно качаю головой.
– Открой дверь или по твоей вине не будут спать остальные.
– Джейк, ты портишь мне жизнь.
– А ты портишь сон остальным.
– У тебя ограниченное количество времени, – цежу сквозь плотно сжатые зубы. Мне не нужные косые взгляды соседей.
Стоит моргнуть, как уже не вижу его на горизонте. Я же не брежу? Серьёзно, прошла секунда и он исчез.
К сожалению, я не брежу, когда слышу стук в дверь спустя полминуты.
– На тебе красная помада, – минуя приветствие, замечает Джейк. Он расставляет ладони по обе стороны дверного косяка и смотрит на меня.
– Я в курсе, и что?
– У тебя дерьмовое настроение.
– Что за чушь?
– Ты редко ей красишься.
– Потому что не могу и не люблю делать это каждый день.
– Или потому, что делаешь это только тогда, когда у тебя дерьмовое настроение.
– Джейк, у меня нормальное настроение.
– Убеждаешь в этом меня или себя?
– Я никого не убеждаю.
– Тогда скажи, что у тебя произошло?
– Это не твое дело.
– Я же говорил, что у тебя дерьмовое настроение.
– Ты пришёл сюда для того, чтобы стоять в пороге и говорить про моё настроение? Говори, что хочешь, ты же ради этого устроил концерт в три часа ночи.
Отклоняюсь от двери, направляясь в ванную комнату, чтобы принять душ и хоть немного успокоить нервные клетки перед тем, как выслушать его.
Я не звонила и не писала ему, и не уверена, что секс – это хороший способ забыться. Настроение останется на том же уровне, всё до тех пор, пока не позвонит папа и не скажет, что всё прошло успешно. Так происходит каждый раз, когда мама проходит лечение. Я знаю, что всё чревато последствиями, вплоть до летального исхода, но ничего не делать ещё хуже. Между курсами есть перерыв, и за это время я остаюсь более-менее спокойной, надеясь, что побочные эффекты будут минимальными или вовсе обойдут стороной. Обычно после звонка папы, мне хочется тут же набрать следующим номер мамы, но запрещаю себе это делать, предоставив ей время для восстановления и отдыха. Я хочу, чтобы этот кошмар кончился. Жить незнанием и подвешенным состоянием отвратительно.
Не слежу за временем, которое провожу под лейкой, распыляющей горячую воду. Даже не замечаю, что это время провожу с закрытыми глазами. Слёзы смешались с водой и скатываются по щекам совершенно незаметно. В конечном счете собираю себя воедино, смываю макияж и тянусь за полотенцем. Но нахожу его не на крючке, а в руках Джейка, который в упор смотрит на меня, сидя на крышке унитаза.
– Ты знаком с личным пространством?
Забираю полотенце и оборачиваю его вокруг тела.
– Да, когда есть необходимость.
Стоит подойти к зеркалу и встретиться с собственным отражением, которого пугаюсь. Покраснения в глазах, которое дополняет плохо смытую тушь для ресниц, остатки помады буквально впитались в губы, вероятно благодаря тому, что искусала их днём чуть ли не до крови. Я похожа на сломанную куклу, с которой поиграли, оторвав ресницы и сделав из волос птичье гнездо.
– Сейчас есть необходимость, – сквозь зубы говорю я, смочив вату, чтобы смыть остатки косметики. Я действительно надеялась, что он понял и поэтому уехал.
Джейк поднимается и останавливается за спиной, наблюдая за мной в отражении. Усталость так резко падает на голову, из-за неё хочется упасть в кровать, свернуться под одеялом и провалиться в глубокий сон, чтобы этот день поскорей завершился.
Положив ладонь на моё плечо, он поглаживает его большим пальцем ещё несколько секунд и скользит ею вдоль руки, перебираясь на талию. Проходит доля секунды, как парень оказывается ближе, прижимая к себе и прокладывая дорожку поцелуев по плечу к шее.
– Что ты делаешь? – с паникой в голосе, обращаюсь к нему, застыв на месте.
– Хочу тебя, – шепчет его голос, следом за которым остаётся поцелуй за ухом.
Прочищаю горло и несколько раз моргаю, видя, как его лицо скрывается в волосах, а губы продолжают оставлять поцелуи.
– Ты не можешь.
– Что не могу?
Окидываю себя взглядом и сжимаюсь. Выгляжу просто отвратительно, и не только внешне. Внутри всё точно также.
Его глаза находят мои в отражении.
– Ну, да, я хочу тебя, почему не должен?
– Я выгляжу, как чучело, – слишком тихо выдыхаю и отстраняюсь, покидая ванную комнату. – Даже оно лучше.
Джейк останавливается в дверном проёме и закатывает глаза, скрестив руки под грудью. Я же достаю свою излюбленную футболку для таких отвратительных дней и натягиваю через голову.
– Что за бред?
– Только посмотри на меня.
Я указываю на себя, пробегаясь глазами по мешковатой футболке, в которую нарядила себя самостоятельно. Из-за большого размера она небрежно скатывается с одного плеча, а потертости на подоле горят лишь о том, что ткань слишком старая. Она принадлежит папе. Когда-то он вручил её со словами, что это как защитный жилет. Вещи тоже могут быть маской или щитом, с помощью которого можно закрыться от окружающего мира. Вскоре я поняла, что таким бронебойным жилетом может быть не только одежда, но и косметика, к которым можно добавить большую занятость на работе или учёбе.
– Смотрю, и что?
– Я выгляжу просто ужасно.
