– Не всем!
– Ну, точно не мне одному.
Я хлопаю себя по руке, и когда убираю ладонь, на ней остается кровавый след от расплющенного комара. Мне все еще слабо верится, будто Джефферс может нам так жестоко мстить. Ну да, он пробрался тайком в лагерь, но только чтобы забрать топоры, которые ему нужны. Он не стал бы специально над нами издеваться.
– Это точно не он, Дэнни. Возможно, кто-то другой. Чужак.
– Мы с Мэг ходили в джунгли и никого не видели.
– Вы же не весь остров обыскали. Майло думает, что на противоположном берегу может располагаться другая группа.
Дэнни тяжело вздыхает.
– Я смотрю, вы с ним этим летом много времени вместе проводите.
– Это ты к чему?
– Джесси, Майло мой друг, но, по правде говоря, парень он ветреный, ненадежный. Я не хочу, чтобы ты страдала. Тебе и так тяжело пришлось.
– В каком смысле?
– Ну, знаешь… – Он вскидывает руку и неловко чешет затылок. – После произошедшего с Т…
– Нет, – резко обрываю я. Внутри поднимается волна раздражения – я не хочу сейчас думать о Томе и выслушивать сочувствие Дэнни. – Я спрашиваю, почему, по-твоему, Майло заставит меня страдать?
– Ну, не намеренно. Просто… он еще любит Беллу и хочет с ней сойтись.
– Что? – У меня все внутри сжимается в тугой, напряженный комок. – С чего ты взял?
– Мэг сказала.
– Что именно она сказала?
Он качает головой:
– Неважно.
– Нет, важно.
– Боже! – выдыхает Дэнни, проводя ладонью по мокрым волосам. – Давай закроем тему.
– Не закроем, – холодно отрезаю я.
– Ну, она сказала, что Майло был совершенно раздавлен, когда Белла его бросила, и теперь пытается ее забыть с помощью тебя.
Слова прорезают воздух, как нож, брошенный мне в грудь.
Он использует тебя, чтобы отвлечься. На самом деле ему на тебя плевать, как и всегда.
Ты выставляешь себя дурой. Завязывай, пока не стало хуже.
Вот что на самом деле имеет в виду Дэнни. И вот на что намекал ранее Джефферсон. Они все видят, что Майло притворяется во мне заинтересованным, а я купилась, целиком и полностью.
– Я не влюблена в Майло, – говорю я, глядя Дэнни прямо в глаза. – И не понимаю, с чего ты взял, будто мне все это интересно.
– Просто… – На мгновение он кажется опечаленным. – Я переживаю за тебя, Джесси.
– Не стоит. Я способна сама о себе позаботиться.
Я плетусь за двойняшками, слушая их беседу, но не принимая в ней участия. Мэг плачет – я бы тоже заплакала, если бы меня не душила злость.
– Просто невыносимо, – говорит она, шмыгая носом и отстраняясь от Майло, который пытается ее приобнять. – Джефферсона вышвырнули из лагеря, хотя он не сделал ничего плохого! – Мэг указывает вперед, где рука об руку идут Дэнни и Онор. – Мне самой захотелось врезать Дэнни. Он так дико накинулся на Джефферса, тыкая в него пальцем и брызжа слюной. Естественно, бедняга теперь не хочет возвращаться.
– Я тоже виноват, – вздыхает Майло. – Не надо было на него наезжать из-за рыбы.
– Ты-то в отличие от Дэнни извинился.
– Только мои извинения не помогли, верно?
Мэг косится на брата:
– А ты бы вернулся? После всего произошедшего.
– Наверное, нет.
Мэг стонет от отчаяния и досады.
– Какой-то гребаный кошмар!..
Они замолкают. Мы минуем последние деревья и выходим на берег. Я останавливаюсь и снимаю шлепанцы. Майло оборачивается ко мне и вопросительно приподнимает брови.
– Идите без меня. Я поплаваю, – говорю я.
– Хотите, я составлю вам компанию, мисс Харпер?
– Спасибо, не нужно, – сухо отвечаю я.
– Ладно. – Его улыбка гаснет. – Увидимся позже, Джесс.
Я вхожу в воду полностью одетой, затем набираю в легкие воздух и ныряю, тут же погружаясь в другой мир – тихий и размытый. Все чувства и ощущения сразу растворяются, стихают. Вытягиваю руки и плыву все глубже и глубже. Вокруг начинает кружиться косяк оранжевых рыбок с белыми полосами и черными плавниками, я едва сдерживаюсь, чтобы не крикнуть: «Немо!» Затем они уворачиваются от меня и исчезают в колышущейся массе белых кораллов. Другие рыбки – чья ярко-голубая чешуя поблескивает в мутных лучах солнца, пробивающихся сквозь толщу воды, – тоже испуганно скользят прочь. Я замечаю неподалеку морскую черепаху и радостно плыву к ней навстречу, однако и она стремительно уносится, за считаные секунды превращаясь в коричневое пятнышко.
Когда начинают гореть легкие, я запрокидываю голову, гребу вверх и выныриваю, глотая теплый соленый воздух, затем переворачиваюсь на спину, подставляю лицо солнцу и дрейфую, раскинув конечности. Мысли, которые под водой волшебным образом исчезли, вновь сердито жужжат, как осы.
Майло – придурок.
А я идиотка.
Мне так стыдно, что хочется закричать.
Из уголков глаз текут слезы, скатываются к ушам и исчезают в волосах. Я крепко зажмуриваюсь. Море укутывает меня своим теплом, как одеяло – младенца, и мягко покачивает, будто в колыбели. Ведь обещала я себе больше никогда не думать о других! После смерти Тома я поклялась, что больше никого так же сильно не полюблю. Любовь приносит страдания – это истина, которой учишься на собственном горьком опыте.
Я переворачиваюсь на живот и гребу, пока не рассасывается гнев и пока сил не остается даже на то, чтобы поднять руки над волнами. Затем оглядываюсь, с удивлением отмечая, как далеко я отплыла от нашего пляжа. Вижу здесь очередной клочок джунглей и еще один прекрасный белый пляж. У меня перехватывает дыхание – то, что я приняла за камень, начинает двигаться по песку. Морская черепаха! Нам говорили, что на острове их полно, только мы ни одной не видели. Должно быть, их отпугнули огонь и наши крики. Окидывая пляж взглядом, я замечаю еще одну черепаху, а потом еще одну.
Я тихо плыву к берегу, пока ладони не касаются песка, затем осторожно выхожу из воды. Черепахи не обращают на меня ни малейшего внимания – плетутся себе к морю, зачерпывая песок ластами. Волшебное зрелище.
Наконец черепахи добираются до воды и скользят в море, вскоре исчезая под волнами, а я падаю на песок и лежу, раскинув руки, с закрытыми глазами, глубоко вдыхая теплый воздух. Гнев и ярость, сжимающие грудь, исчезли, однако сердце чувствительности не утратило – ткни его, и оно заноет. Вряд ли Майло притворялся в ту ночь, когда наши пальцы переплелись. Скорее всего таким образом он пытался показать свою готовность меня поддержать как друг.
Вздохнув, я сажусь и подтягиваю колени к груди. Нужно вернуться и рассказать об этом пляже. Но позже. Хочу насладиться мыслью, что по крайней мере на какое-то время он принадлежит только мне.
