Сосредоточившись, всю свою волю кидаю на то, чтобы получить желаемое.
Давай же, Лина! Око ты, или бесполезная пустышка? Соберись!
И подёрнутая красными бликами картина батальной сцены меркнет. Голова взрывается пульсирующей болью. Но я всё равно тянусь к той точке времени и пространства, где есть ответ на мой вопрос.
В этот раз я оказываюсь в каком-то просторном помещении, стены которого будто сплетены из множества веток. Всё здесь живое, дышащее. Вокруг меня, вдоль стен на разноцветных подушках, сидят те самые «феи», которых я видела в первом видении. Одни лишь мужчины. Но во главе я вижу своих сэ-аран. Расслабленные, огромные по сравнению с тонкокостными и низкорослыми аборигенами, они снисходительно слушают быструю речь какого-то пышно-наряженного старика и даже что-то ему отвечают на том же языке. А тот оглядывается на выход позади меня и взмахивает рукой двум то ли слугам, то ли рабам, стоящим у занавески из разноцветных бус.
Те выбегают, но через несколько секунд бусы с шорохом раздвигаются снова, пропуская четырёх полуобнажённых девушек. Восхитительно прекрасных. Изящных и воздушных. И те, виляя попами, едва прикрытыми почти прозрачной тканью, устремляются к моим мужьям.
Видя, как перед моими любимыми падают на колени эти нимфы, подметая пол длинными тёмными волосами, как, извиваясь, подползают к их ногам, принимаясь ластиться, словно гулящие кошки, я чувствую как поднимается внутри желчь и ярость, дикая безумная ревность.
Я их жду. Я храню им верность. Я жилы рву, чтобы справляться и с обязанностями императрицы, и с поиском спасения для своих супругов.
А им спасение и не требуется. Им и так хорошо.
Кипя от злости, подбегаю к этим крылатым гадинам, покушающимся на чужое. И хоть понимаю, что не могу ничего сделать, хватаюсь за крылья той, что уже почти забралась на колени к Са-оиру. Точнее пытаюсь это сделать, но мои пальцы хватают лишь пустоту.
Ар-р-р, поубивала бы!
Но в этот момент мой тёмный сэ-аран недовольно отмахивается, что-то грозно рыкнув, и девушки, липнущие к нему, испуганно взмахнув крыльями, отползают на несколько шагов, припав к земле. К моему огромному облегчению. А-атон тоже прогоняет своих «фей» и с суровым видом обращается к старику. Кажется, требует что-то. Тот мнётся и заикается, явно не желая выполнять это требование. Но чёрное пламя на ладони Са-оира быстро заставляет его поменять точку зрения. И пожилой «фей» машет слугам у выхода снова.
Если сейчас войдут новые местные соблазнительницы, я точно не выдержу.
− Я ощущаю что-то странное, брат, − тихо произносит мой светлый сэ-аран на ашарском, пока все ждут чего-то. — Словно чей-то взгляд. И тянущее чувство в энергетическом сплетении.
− Я тоже. И меня это настораживает, − хмурится Са-оир. — Как бы наши гостеприимные хозяева чего-то не учудили. Слишком уж явно они желают уговорить нас остаться.
− Не думаю, что это они. Это больше похоже… на то, как я раньше ощущал связь с Линой. Хотя могу и ошибаться, моё восприятие энергий в этом мире стало слишком притупленным.
О небо! Да! Да, это наша связь! Это я!
Сходя с ума от радости, бросаюсь к своему светлому мужу. Заглядываю в его осунувшееся лицо, пытаясь погладить мужественные черты. Но ничего не получается. Он меня не видит и не чувствует.
Иду к не менее исхудавщему Са-оиру, обнимаю его со спины, уже едва не плача от переполняющих меня чувств. Как же мне их не хватает.
− Знаешь, я об этом не подумал, − произносит он задумчиво. − Но сейчас понимаю, что ты прав. Я действительно снова стал ощущать связь с Линой. Очень слабо, но довольно отчётливо. Тогда, может, ощущение взгляда означает, что она сейчас наблюдает за нами?
Да! Да! Я тут! Скажите, что вернётесь ко мне!
− Может быть, − задумчиво кивает А-атон, обводит внимательным взглядом всё помещение, всматриваясь в каждую тень, заставляя нервничать сидящих кругом крылатых мужчин.
Да, наблюдаю. Дайте знать, что мне делать? Как вам помочь?
Но сказать что-либо ещё он не успевает, потому что возвращаются те, на кого несколько минут махал руками старик. И на этот раз они тащат что-то в большом высоком сосуде, похожем на светящийся стеклянный бутон, при виде которого мои мужья тут же хищно подбираются.
А дальше я наблюдаю, как старик подходит, нажимает на лепестки бутона, и они раскрываются, являя взглядам присутствующих большой неоново-голубой кристалл.
− Да, это оно. Я чувствую, − торжествующе оскаливается Са-оир, поднимаясь на ноги и жадно всматриваясь в эту штуку.
− Теперь осталось только найти ворота, от которых отвалился этот осколок, и починить их, − не менее удовлетворённо кивает А-атон. — Жаль, что нам так и не удалось открыть дверь в Маран-Дэш. Думаю, он стал бы для нас отличным маяком. Но будем работать с тем, что есть. Возможно, связь с Линой станет для нас путеводной.
Глава 31
Наверное, именно слова А-атона я должна была услышать. Потому что стоит им прозвучать, и открывшаяся мне картинка начинает неумолимо таять, а меня будто за позвоночник что-то дёргает назад, вытаскивая из видения о чужом мире.
Ощущая себя беспомощной тряпичной куклой, я пытаюсь перехватить контроль над происходящим, но ничего не получается. Меня мотает и швыряет, протаскивая сквозь пласты времени и пространства.
Этот мир словно выбрасывает меня прочь, как чужеродную сущность, прогоняет вон, не щадя и не жалея.
И вскоре я уже кричу в голос, ощущая себя так, будто с меня кожу живьём сдирает. Как метеорит, который мчится сквозь чуждую для него атмосферу, так и я сгораю живьём, пока не окунаюсь одним махом в слепящий свет, развоплощаясь на мириады частиц, и собираясь обратно, когда меня выбрасывает в такой уже привычный сизый сумрак.
Стена.
Я проникла сквозь неё. Пускай только разумом. Своим взглядом. Но проникла.
Боль.
Досада на себя и одновременно радость победы. По щекам текут горячие слёзы, а губы кривятся в счастливой улыбке.
Пусть будет боль. Главное, я смогла. Теперь надо выбраться. Надо проснуться.
Всем сознанием я теперь тянусь уже к своей реальности. Там где императорский дворец и я, одна в супружеской постели.
Где-то рядом слышатся встревоженные голоса. Злой рык Сэтору. Не менее злое шипение Чотжара.
Меня, кажется, трясут. Что-то выговаривают. В районе солнечного сплетения настоящий пожар, болит так, будто кто-то раскалённое клеймо туда приложил, и этот жар разбегается по всему телу, странным образом подпитывая и исцеляя.
Но разлепить глаза я всё равно не могу. Слишком устала. Истощена ментально полностью.
Но есть кое-что, о чём я обязана спросить.
