– А ты попробуй. Я не отец, всему поверю. Хотя,– Лиса вдруг задорно улыбнулась,– мне иногда кажется, что папа не просто так выдрал именно эту деревню. Он у нас далеко не глуп.
– Я этого и не говорила,– искренняя любовь к родителю не позволяла такой мысли даже промелькнуть в моей голове, но все же…– но только я не думаю, что папа верит в фей.
С последним моим словом сестра едва не скатилась с кровати. Ее темные глаза вспыхнули восторгом и торжеством.
– Я так и знала!
Девушка подпрыгнула и прижала к груди тонкий газовый шарф.
Взгляд сестры вдруг стал меняться. Лиса смотрела серьезно, с каким-то проблеском безумия в глазах, словно то, в чем она сомневалась долгие годы, вдруг открылось как самая обыденная вещь.
– Ты должна рассказать мне все. Все до последнего. И только попробуй что-то упустить – я тебя просто… укушу! – самозабвенно пообещала сестричка, заползая ко мне под одеяло и всем видом демонстрируя, что никуда не собирается двигаться, пока я не исполню ее просьбу.
Первые слова давались с трудом, словно я все еще сомневалась, не превидилось ли мне произошедшее, но чем дальше, тем большим восторгом светились глаза сестры, тем увереннее я говорила.
Сама история заняла куда меньше времени, чем я думала. Столько странных событий, невероятных существ – и весь рассказ уложился в полчаса. Да и Лиса, пережив первый восторг, смотрела теперь на шарф иначе. Как-то задумчиво и очень серьезно.
– Так он сказал, что ты должна обеспечить равновесие?
– Мне та показалось,– кивнула, подтверждая эту мысль. А потом все же решила напомнить главное: – Но ты не понимаешь! Он мне соврал!
Лиса нахмурила брови и вопросительно посмотрела на меня. Она явно упустила этот момент.
– не сказали, что вернуться домой до весны не получится! Меня обманули понимаешь?
– А вот мне кажется, что все не так просто,– медленно проговорила сестра. Несмотря на нашу разницу почти в двенадцать лет, я старалась прислушиваться к Лисе. Часто ее доводы были куда более разумны, чем у сверстников. Но не в этот раз.
– Нет, моя хорошая. Тут все очевидно. Меня просто не хотели отпускать,– упрямо вздернув подбородок, настаивала я на своем.
– Ты помнишь мамины сказки? Из той книги, в зеленом переплете? – Лиса стала аккуратно складывать шарф. Остальную одежду отдали прачкам.
– Не все,– призналась я. Когда мама читала им с братом, я уже была достаточно взрослой для сказок. В моей голове были балы, кавалеры и платья.
Лиса только кивнула.
– А я вот помню. И помню, что в каждой из них, во всех, где упоминался маленький народец холмов, говорилось, что фей видели только два раза в год. Весной и осенью, когда грани между нашими мирами сходятся в одной точке. Я не думаю, что тебе наврали. Из всего, что ты мне рассказала сестра, я могу только один вывод сделать – кто-то очень сильно хочет подставить твоего темноволосого Ша.
Лиса поднялась с постели, видя, что я начинаю дремать сидя. Сложенный аккуратно шарф она положила на тумбочку, забрав поднос и кружку.
– Отдыхай, Хлоя. Я скажу папе, что ты заблудилась и тебе помогли люди. А потом ты угодила в болото где потеряла сапоги.
–Он не поверит.
– Пусть. Но это проще принять чем-то, что ты встретила фей. Цела и здорова, ты вернулась домой, а это самое главное.
Уже стоя в дверном проеме, моя не по возрасту рассудительная сестра обернулась:
–Хлоя, а он красив?
– Кто? – сонно спросила, укладываясь на подушки.
– Твой фей?
– Очень,– честно призналась, натягивая одеяло повыше.
Отпоенный по самые уши какими-то укрепляющими травами, с обещанием Пророчицы помочь, я вернулся домой только под утро.
Злой и бледный Мукеш носился по дому, как привидение, кажется, не замечая даже стен. Для гоблина все произошедшее было куда серьезнее моего порицания. Это был такой основательный плевок в душу и попрание веков безупречной службы. А если приложить сюда еще и факт исчезновения девушки, после того как я успел поделиться с ней силой источника, дворецкий просто не мог сидеть на месте.
– Хозяин, как вы?– замерев на мгновение рядом, хмуро вопроси Мукеш, протягивая сидр.
Я только покачал головой. После отваров Гвин ничего не лезло.
– Старуха обещала помочь. Не сказала как, но подтвердила, что у девушки есть шанс вернуться. Еще дня три, вероятно, на это есть. Потом дело станет почти невыполнимым.
– А захочет ли она? Хлоя? – с сомнением проговорила гоблин.– Золото ее не интересует, как и волшебные дары. Она домой хотела, за родных переживала. Чем ее Пророчица приманить сможет?
– Не знаю, Мукеш. Мне женская душа не так понятна, как старухе. Та обещала все сделать, и я верю, что старая Ша сделает все, что сумеет. Уж очень велик ее долг перед родом.
Мукеш только фыркнул, вздернув нос. Я знал, что гоблин не был согласен с тем мои решением, но поделать ничего не мог. Я же считал, что Гвин должна остаться. Мы без нее оказались бы совсем бессильны после Амисси Донум Вита.
Уставший от прогулки по болотам, я и не заметил, как задремал. Небольшой огонек надежды, что мы сумеем все восстановить после ухода старших Ша теплился в моей груди постоянно, но сейчас его пламя было едва ощутимо и вот-вот могло погаснуть. Но если это произойдет, у Неблагого двора просто не будет шансов на существование.
**
Мне снился сад. Тот самый, где росли деревья всех времен года. И прекрасная глициния, аромат которой я чувствовала даже во сне. Невольно шагнула ближе, желая рассмотреть каждый цветок, но стоило мне подойти, как нежные грозди вдруг стали сереть и скручиваться, словно их обдало холодом. Цветы посыпались к моим ногам, становясь противной, слизкой массой, по которой тут же поползла плесень, поедая былую красоту.
Я отшатнулась от дерева, голого и мертвого, скрюченными ветвями-пальцами тянущегося вниз. От одного вида теперь становилось дурно.
Не желая на это смотреть, я быстрее обогнула дом, шагнув в боковую дверь. Здесь с первого взгляда все было в порядке. На перилах в большом холле были белые цветы, под ногами шелестела листва.
Но стоило мне шагнуть ближе, как все начало разваливаться, умирать. Зеленые лианы скручивались, цветы опадали, а листья под ногами чернели, словно напитываясь какой-то грязью. Испугавшись, не понимая, что происходит и как убираться из этого места, я бросилась вверх по ступеням.
Со всех сторон наползали сумерки, в углах появились темные тени, и потянули свои щупальца в мою сторону. Хотелось визжать, но горло пересохло. Да и сейчас должны появиться огоньки! Вот сейчас!
И они появились. Резные, с узорами, светильники, один за одним, вспыхивали под потолком, покачиваясь на цепях. Но изнутри шел не яркий, согревающий свет, а повалила сама тьма, черным дымом стека по стенам к полу.
