Облегчение медленно разлилось по моему телу. Я откинулась назад, наконец отпустив «сизифову задачу» Нэша. Последние две недели я провела в разъездах от одной художественной галереи к другой в поисках статуи, которая подходила бы к описанию Нэша.
Эти поездки привели меня слишком близко к Блайт-Бич, где жил папа. Меня подмывало навестить его, но я не сдавалась.
Я никогда бы этого не сделала.
И тем не менее я тосковала так, как не должна была, и притворялась, что не тоскую, потому что, конечно же, я была талантливым лжецом. Последние шесть часов письмо от Вирджинии лежало в моем почтовом ящике, непрочитанное. Оповещение дразнило меня всякий раз, когда я проверяла свой телефон в ожидании сообщений от Бена.
Голодные спазмы продолжали свое безжалостное наступление. Я наблюдала, как девочка делится батончиком мюсли со своей матерью. Я представила себе, будто опять вернулась в начальную школу. Рид однажды проболтался Нэшу, что Вирджиния никогда не дает мне денег на обед и не дает еду с собой.
«От обедов у хорошеньких девочек появляется толстый живот, который растет, пока они не перестают быть хорошенькими, – говорила она, – разве ты не хочешь быть красивой, Эмери?»
Нэш каждый день подходил к нашему столику с коричневыми пакетами ланча, которые ему собирала Бетти. Он никогда ничего не говорил, когда отказывался от своего обеда ради меня, но всегда зачеркивал записки «Я люблю тебя», которые оставляла ему Бетти, нацарапывал что-то нелепое на обороте и засовывал их обратно в пакет.
«Если бы существовали сны в режиме мультиплей, в чьих снах ты хотела бы играть? Своих или Рида? Нэш».
«Ма вчера купила упаковку с восемнадцатью парами носков. Папа сказал, что не знает никого, кому нужны бы были восемнадцать одинаковых пар носков. Я сказал ему, что всякий раз, когда мама теряет носок, он перерождается в крышку от пластикового контейнера.
Затем я спросил себя, почему у нас больше крышек, чем контейнеров. Я знаю, ты крадешь их, чтобы рисовать на них истории. Дай мне один, чтобы я подарил его маме на День матери, и будем в расчете.
Нэш».
«Ты когда-нибудь радовалась больше тому, что вас куда-то не позвали, чем тому, что позвали? Например, если бы Вирджиния когда-нибудь попросила тебя пойти на благотворительный вечер с сотней ее ближайших врагов, а потом отменила свое приглашение, – разве ты не отпраздновала бы это дерьмо гребаной тонной пакетов с алкогольным соком?
Нэш».
«Люди делают пластические операции, чтобы изменить тело, в котором они родились, но что, если бы мы могли изменить нашу личность? Если бы какой-нибудь хирург подошел к тебе и сказал: «Я могу препарировать ваш мозг. Время восстановления – примерно такое же, как при тонзиллэктомии, и это совершенно безопасно» – ты согласишься?
Без обид, подруга, но я бы сделал Вирджинии пересадку личности и новые батарейки для сердца. Думаешь, она позволит маме отдохнуть после удаления миндалин? Да, я тоже не думаю.
Нэш».
«Вчера видел хозяина, играющего со своим котом лазерной указкой. Ты только подумай. Раньше лазеры были огромным гребаным прорывом в науке, а теперь какой-то тупой любитель кошек в дизайнерской вязаной шапочке использует его, чтобы дразнить свою кошку. Если бы я был тем, кто изобрел капсулу для стирки, а потом был вынужден наблюдать, как кто-то ее глотает, я бы, наверное, преследовал его и из могилы.
Нэш».
«На днях видел, как какой-то придурок/недоумок/ засранец ругал работника в «Макдоналдсе». Можешь представить себе Вирджинию, год проработавшую в «Макдоналдсе»? Она станет или еще безумнее, или более терпимой. Вот это мысль. Нэш».
Я никогда не отвечала на вопросы Нэша. Он никогда не просил меня. Но я хранила эти записки, складывая их в свою коробку у прикроватного столика в поместье Уинтропов. Я надеялась, что, кто бы ни купил дом, он не выбросил мои вещи.
Мысль о моих воспоминаниях в мусорке обжигала сердце. Тогда я этого не осознавала, но такие незначительные моменты имеют наибольшее значение. Миллионы капель дождя танцуют вместе, создавая бурю, но единственная капля – это просто слеза.
Одинокая.
Крошечная.
Незначительная.
Я не могла смотреть, как Лекси ест свои мюсли, без желания схватить их и заглотить целиком, так что, чтобы отвлечься, я открыла письмо Вирджинии.
От: virginia@eastridgejuniorsociety.com
Кому: emeryrhodes@cliftonuniversity.edu
Эмери,
Позволь мне начать это письмо с сообщения, что твой ответ нежелателен. Я пишу тебе, чтобы напомнить о деталях позднего завтрака Четвертого июля. Мы будем праздновать в загородном клубе в десять утра. Будь вовремя.
Эйбл Картрайт обедает с нами. Помнишь его? Он милый, этот мальчик. На прошлой неделе он начал работать в юридической фирме своего отца, продолжая получать докторскую степень по юриспруденции. Талант у этой семьи замечательный. Я уверена, что ты бы согласилась, если бы только подумала о свидании с милым Эйблом.
Я приду на поздний завтрак в сопровождении твоего дяди Бальтазара. К сожалению, Эрик Картрайт уехал со своей женой на юг Франции, но все остальные влиятельные семейства Истриджа будут там. Пожалуйста, не смущай меня своим драматизмом.
Я настоятельно призываю тебя не надевать это ужасное платье с мертвыми цветами. Если хочешь, я могу заказать замечательно платье от Оскара де ла Рента, которое доставят в твою комнату в общежитии к рассвету. Моя мобильная команда стилистов сможет вернуть твоим волосам сияющий светлый ореол менее чем за час.
Позволь мне напомнить, что я контролирую, будут ли поступать выплаты из твоего трастового фонда своевременно и будут ли эти выплаты вообще. Это значит, я жду от тебя примерного поведения. Не опаздывай.
С уважением,
Вирджиния,
Председатель «Общества молодежи Истриджа»
Моя голова с глухим стуком ударилась о стекло. Вирджиния до сих пор не знала, что я уже окончила университет, и думала, что я живу в дорогущем общежитии. Одно это заставило меня захотеть надеть то платье, которое она ненавидела, не говоря уже об угрозах трастовым фондом.
С папой, исчезнувшим с радаров, Вирджиния контролировала выплаты из моего трастового фонда. То есть, не подчиняясь каждому ее требованию, я не видела ни цента из него. Я бы не стала тратить деньги трастового фонда, даже если бы у меня был к ним доступ, но, по крайней мере, я бы пожертвовала большую их часть, оплатила бы университет Уилтона и мои студенческие ссуды в университете Клифтона и тратила бы ровно столько, чтобы оставаться сытой и с крышей над головой.
Всякий раз, когда я посещала столовую, мне казалось, что я отнимаю еду у кого-то, кто нуждается в ней больше. Но над головой у меня висел стипендиальный фонд. Попугай, преследовавший меня одной фразой:
