Маргарет и Лилия стремительно приближались. И Дан воспользовался удачным поводом утвердить свой план, хмуро буркнув касадорам:
— Кто там был за её приём? Вот… Идите и разбирайтесь! А завтра — на север!
Быстро закинув в себя остатки ужина, он храбро сбежал с места предстоящей трагедии в свой фургон. Впрочем, в стороне ему, конечно же, остаться не удалось… Не прошло и пятнадцати минут криков и ругани, как в дверь фургона постучали.
Дан открыл дверь — и нос к носу столкнулся с Маргарет, находившейся даже не в бешенстве, а уже в каком-то исступлении. Ну… Не совсем нос к носу, она ему и до плеча не доставала. Зато была так близко и так бешено вращала глазами, что нормальный касадор подумал бы о своей безопасности. Проигнорировав исходящую от неё угрозу, как несущественную, Дан молча посторонился и приглашающе махнул рукой.
— Ты вообще в курсе?! — возмущённо спросила Маргарет, без стеснения примостив свою привлекательную корму на стул.
— Я тоже не в восторге. Не хочу брать с собой городскую девчонку, — ответил Дан, подходя к буфету и разглядывая, что там есть внутри.
— Так запрети!.. — отчаянно воскликнула расстроенная мать.
— Не могу, — ответил Дан. — Я всего лишь глава, мешо. Я не хозяин своим людям. Большинство согласны её принять и учить.
— Метен Старган… Дан… Ты же понимаешь, что ей с вами не выжить? — голос Маргарет вдруг стал хриплым и тихим, и вся она как-то поникла, разом постарев на десяток лет. — Может, я и была плохой матерью… Но я не могу…
— А что ты можешь, Рита? — спросил Дан, снова заглянул в буфет и предложил. — Вино? Виски? Горлодёр?
— Причём тут это? — сначала не поняла Рита, а потом обречённо мотнула головой. — Давай виски…
Дан достал стаканы, бутылку и налил себе и гостье.
— Лилия совершеннолетняя, так? — уточнил он, протянув Маргарет стакан.
— Так… — не стала скрывать та.
— Живёт сама и своим умом? — уточнил Дан.
— Ну… Не совсем… Но можно сказать, что да, — тяжело вздохнула собеседница.
— Ну раз можно сказать, что да… Тогда считай, что она приняла решение, — ответил Дан. — А я честно отказывался её брать, пока не заговорил вадсомад.
— Но… Она же не приспособлена для кочевой жизни! — возмутилась Маргарет. — Это не то что в городе под присмотром мэра прохлаждаться!
— А кто приспособлен? — уточнил Дан. — Я?
— Мне казалось, что да… — горько поджала губы женщина.
— Ну да… Пылить по просторам Марчелики без цели и дома — вот прямо родился для этого! — хмуро пробурчал Дан. — Нет, Рита! Как бы красиво мы ни заливали всем про любовь к бесконечной дороге… Но, знаешь, вкусно есть, крепко спать и не опасаться за свою шкуру мы любим гораздо больше. Просто… Либо ты крепко спишь и сладко ешь, либо собираешь специи и хорошо зарабатываешь. Всё просто.
— И каждый из вас так считает? — едко уточнила Маргарет.
— У каждого из нас свои причины вступить на дорогу касадоров, — уклончиво ответил Дан. — И не каждый может с этой дороги сойти. Но, поверь, все мы однажды вернёмся в города. Рано или поздно…
— Или на городское кладбище! — зябко поёжившись, добавила женщина.
— Это тоже возвращение, — пожал плечами Дан.
— И что мне сделать, чтобы на кладбище не попала моя дочь? — в отчаянии всхлипнула Маргарет.
— Хм… А почему она уходит с нами? — спросил Дан.
— Я не знаю… Всё было хорошо! — давясь слезами, ответила собеседница.
— Драка в салуне, драка на веранде, ссора теперь… Это точно в твоём понимании «хорошо»? — уточнил Дан. — Рита, она бежит от тебя!
— И что мне теперь? Самоубиться?
— Попробуй себя иначе вести, — посоветовал Дан. — Хотя бы признай, что она имеет право и на решение, и на ошибку… Раз уж время вспять ты отмотать не можешь.
— Это ведь не изменит её решение! — возмутилась Маргарет.
— Нет… — согласился Дан. — Зато ускорит возвращение.
Он сделал большой глоток, пытаясь смыть с души тяжесть неприятного разговора. Виски обожгло пищевод и плотным комом упало в желудок. Посмотрев на Старгана, Маргарет тоже решилась и тут же закашлялась.
— Дьявол… Всё в жизни идёт наперекосяк… Почему так, Дан?
— Потому что это жизнь, а не Рай, — ответил Дан, отвернувшись к окну.
— Пообещай мне, что приглядишь за ней! — попросила Маргарет. — Что бы ни случилось…
— Я приглядываю за всеми своими людьми, Рита, — Дан поставил стакан на стол. — Приглядываю и забочусь… И за ней тоже буду приглядывать, обещаю!
— И не будешь её держать?
— Нет, не буду! — заверил Дан. — И в опасные разборки не втяну, пока не буду считать, что она готова… А у меня, чтоб ты знала, требования жёсткие.
— Спасибо…
Женщина глянула на стакан, опрокинула в себя остатки виски и поднялась из-за стола. Её немного повело в сторону, но она оперлась на столешницу и не упала.
— Жаль… Жаль, что ты какой-то неприступный… А ещё многослойный… Как луковица… Чем глубже лезешь, тем больше плакать хочется!.. А ещё ты не такой, как про тебя думают, Дан…
Маргарет икнула, выпрямилась — и, не прощаясь, покинула фургон. А Дан выглянул в щёлку двери: мало ли что ещё учудит его гостья. Вот Маргарет прошла костёр… Остановилась… Вернулась к Луизе и что-то спросила. Та нерешительно ответила, указывая в сторону. Там Дан заметил сидящую на брёвнышке Лилию.
Маргарет подошла, расстегнула кобуру на поясе и решительно всунула её, вместе с револьвером, Лилии в руки.
— Он тебе нужнее теперь, чем мне… — расслышал Дан прощальные слова матери к дочери.
Лилия попыталась что-то возразить, но Маргарет не стала её слушать. Она резко развернулась, скрывая текущие из глаз слёзы, и отправилась в свой подраздолбанный дом.
Вадсомад Старган, долина Нигад-бех, Марчелика, 9 июля 1936 года М.Х.
Жара буквально прибивала всё живое к земле. Растения старались спрятаться от палящих лучей солнца, животные отсиживались по норам — и даже выносливые воллы немного загрустили. Не грустила только Пелла, потому что сегодня впервые правила ведущим фургоном в караване. Сама!..
Вообще-то первый фургон принадлежал Дану. Поэтому он внимательно следил за тем, что делает девушка, готовый чуть что перескочить на козлы и помочь. И всё же сам факт, что Дан Старган доверил Пелле править своим фургоном, её очень воодушевлял.
Сам Дан ехал рядом. На той самой чёрной воллихе, которую вытащил из дома Маргарет Нуар. Чем ему приглянулась упрямая скотина со скверным характером, Пелла не знала — да и не хотела знать. Главное, что ей не придётся ехать на этом исполине, и что никто эту тварь в фургон не запрягает — а остальное её не касается, считала девушка.
