– Ведите, – вздохнул Перри Мейсон.
Брэдбери толкнул вращающиеся двери в вестибюле, подождал
Мейсона, взял его под руку и доверительно спросил:
– Есть ли какая-нибудь ниточка, которая указывает на
Маджери?
– Да помолчите же, – взмолился Перри Мейсон. – Сейчас придем
в бар и поговорим. Но если там для этого не будет условий, учтите – разговора
не выйдет!
– Не беспокойтесь. Мы сможем посидеть в совершенно уединенной
кабинке. Она единственная. У меня есть карточка метрдотеля.
Он завернул за угол, остановился перед дверью и нажал на
кнопку звонка. Медная планка в двери приподнялась, и черные глаза, похожие на
бусинки, оглядели Брэдбери; потом лицо исчезло. Задвижку отодвинули, и дверь
открылась.
– Направо наверх, – сказал Брэдбери.
Перри Мейсон первым поднимался по ступенькам. Официант
легким наклоном головы поприветствовал его.
– Нам кабинку, – требовательно сказал Мейсон.
– Вы вдвоем? – поинтересовался официант.
Мейсон кивнул. Официант было замешкался, но под твердым,
напряженным взглядом адвоката повел их через небольшой зал, через танцевальную
площадку вниз по ковровому коридору. Он отодвинул занавес в кабинке. Перри Мейсон
вошел и сел за столик. Брэдбери расположился напротив.
– Мне, пожалуйста, хорошего красного вина и горячего
французского хлеба с маслом. Это все, – сделал заказ Перри Мейсон.
– Мне виски с содовой и льдом, – продиктовал официанту
Брэдбери. – Хотя лучше принесите пинту виски, лед и пару бутылок имбирного
пива. Может, мистеру Мейсону после вина – виски с содовой?
– Нет, нет. Вино и французский хлеб. Все.
– Тогда одну бутылочку пива, – уточнил заказ Брэдбери. Едва
занавес задвинулся, Брэдбери взглянул на Мейсона и приподнял брови.
Перри Мейсон облокотился на стол и быстро начал тихим,
доверительным голосом:
– Я нашел Маджери Клун. Она замешана в этом, не знаю
насколько. У нее есть подруга, Тэльма Бэлл, она в курсе и должна помочь Маджери
Клун. Я знаю не все, а лишь то, что рассказала мне Маджи. Я не осмелился
расспрашивать ее при Тэльме Бэлл: ведь если бы я стал говорить с Маджи в другой
комнате, Тэльма решила бы, что мы что-то замышляем втайне от нее… Не могу вам
передать всех нюансов. Это как раз тот случай, где чем меньше вы знаете, тем
лучше для вас…
– Но Маджи в порядке? – перебил Брэдбери. – Вы можете
обещать мне, что будете оберегать ее?
– Я ничего обещать не могу. Я сделал все, что мог, и нашел
ее быстрее, чем полиция…
– Расскажите мне о Фрэнке Пэттоне, – попросил Брэдбери. –
Как это произошло?
– Я не знаю как. Я выяснил, где он живет, и выехал туда.
– А как вы разузнали?
– Через детектива, которого вы наняли.
– А когда?
– Сегодня вечером.
– Значит, когда вы уходили из конторы, уже знали, куда
идете?
– Естественно.
– Почему не взяли меня с собой?
– Не хотел. Мне нужно было попробовать вытянуть из Пэттона
признание… Я предвидел, что вы можете потерять над собой контроль и обрушить на
него свои обвинения, которые, возможно, и не относятся к делу. Я хотел
поговорить с ним и заманить в ловушку. После того как он размяк бы, я хотел
вызвать вас и моего секретаря, чтобы записать показания.
Брэдбери кивнул.
– Звучит недурно, – заметил он. – Я просто потрясен…
– Ну, ничего особенного, я же веду дело в ваших интересах. И
все – конфиденциально.
– Продолжайте, – попросил Брэдбери.
– Итак, я постучал в номер Фрэнка Пэттона, но никто не
ответил. Я наклонился и всмотрелся в замочную скважину. В комнате горел свет.
На столе я заметил шляпу, трость и перчатки. И сразу подумал, что это
принадлежит Пэттону, поскольку все сходится с вашим описанием. Я снова
постучал, потом позвонил, прислушался, но так ничего и не услышал. И уж думал
идти, как вдруг увидел, что за углом в коридоре за мной наблюдает полицейский.
Меня сразу осенило – здесь что-то не так. Я направился прямо к нему. Он
остановил меня и спросил, что я делаю близ этого номера. Я ему объяснил, что
ищу Фрэнка Пэттона и думаю, что он должен быть дома. Я представился офицеру и
показал ему свою визитку. С ним была женщина, она живет по соседству. Выглядела
так, будто сейчас вскочила с постели и впопыхах оделась, твердила, что плохо
себя чувствовала, а в соседней комнате некая девушка подняла шум, что-то
кричала и упоминала «счастливые ножки». Я это говорил вам по телефону.
– Ну а дальше?
– Потом полицейский с той соседкой что-то обсудил, и ему
наконец удалось открыть дверь. Он нашел там Пэттона мертвым. Ему вонзили в
грудь огромный кухонный нож. И я немедленно связался с вами, чтобы узнать, что
мне надлежит сделать для Маджери…
– А как вы узнали, что Маджи в этом замешана? –
поинтересовался Брэдбери.
– Я видел ее. Она выходила из того здания, как раз когда
входил я. Она как-то виновато выглядела. В ее глазах был страх, когда я
взглянул на нее. На ней было белое пальто, белая шляпка… Но вы все это должны
держать при себе.
– Ну разумеется, – заверил Брэдбери. – Но почему вы с ней не
переговорили?
– Я же не знал ее, даже не имел представления, кто эта
девушка. Когда она проходила мимо, выглядела напуганной, и, когда соседка
рассказывала фараону о некоей девушке, поднявшей столько шума в ванной по
поводу собственных ножек, я подумал: вдруг это и была Маджи…
– Но что она могла делать в ванной? – спросил Брэдбери.
– Да почем я знаю. Пэттон был обнажен, халат наполовину
надет… Может, он пытался кое-что сделать, а Маджи закрылась от него в ванной?
– Потом Пэттон полез к ней, и она ударила его ножом?
– Нет, – ответил Мейсон, – тело лежит не в ванной, а рядом.
Возможно, девушка была в ванной, а Пэттону удалось открыть дверь… Может, у них
завязалась борьба, и она в целях самозащиты ударила его… Но есть еще одна
версия: пока она была в ванной, кто-то проник в комнату и убил Пэттона!
– Дверь была заперта? – спросил Брэдбери.
– Конечно. Разве я не говорил, что полицейский пошел за
швейцаром или дежурным портье, чтобы открыть дверь?
– Тогда, если дверь была закрыта, как же можно было войти
туда, пока Маджи сидела в ванной?
– Да очень легко. Кому хоть раз удалось проделать подобный
фокус, все это вовсе не сложно…
– А детектив Пол Дрейк был там? – спросил Брэдбери.
