– Где? – спросил Райкер.
– Я не могу вам это сказать.
– Ладно, дальше. – Джонсон был нетерпелив, словно гончий
пес. – И что девушка?
– Я знаю о ней не так много. Но у нее есть возлюбленный,
примчался за ней из Кловердаля – некий доктор Роберт Дорэй. Он остановился в
«Мидуик-отеле» на Ист-Фолкнер-стрит. Совсем тронувшийся от любви славный малый.
Уверен, что у него не было и мысли об убийстве, так он поглощен своими
чувствами… Но если бы они пересеклись с Пэттоном, Дорэй задал бы ему отличную
трепку!..
– Кажется, дело проясняется, – пробормотал Райкер.
Мейсон обратил к ним детски невинное лицо:
– Я говорил вам, что могу помочь, насколько допустимо. Шут
его знает, парни, вы зарабатываете на жизнь, как я. На самом деле я никогда
ничего не имел против полиции… Она заводит дело, насколько позволяют обстоятельства,
а я иду в суд и уже там разбираю это дело по косточкам. Вот так. И если вы
арестуете моего клиента, возможности отработать свой гонорар у меня не будет…
– Это верно, – согласился Райкер.
– А не можете ли вы рассказать нам еще что-нибудь о Маджери
Клун? – спросил Джонсон.
– Делла, – вызвал Перри Мейсон секретаря, – принеси мне
папку с делом о «счастливых ножках».
Девушка кивнула и минуту спустя вернулась с папкой.
– Пока все, – сказал ей адвокат.
Она вышла, несколько громче, против обыкновения, хлопнув
дверью. Перри Мейсон достал из папки фотографию.
– Ну, парни, – сказал он, – вот снимок Маджери Клун. Думаю,
вы узнали ее, если видели раньше?
Райкер присвистнул. Оба полицейских поднялись, чтобы поближе
посмотреть фотографию, поскольку Мейсон держал ее в руке.
– Девочки с такими ножками всегда причиняют беспокойства!
Держу пари, она замешана в нашем убийстве…
Мейсон пожал плечами.
– Вы не можете доказать это без меня, парни, – бодро ответил
он. – Я получил гонорар за попытку «раскрутить» Пэттона. Теперь он мертв, и мне
не придется больше им заниматься. Вы можете проверить все мои отчеты,
связавшись с Манчестером… Вы бы лучше, вообще-то говоря, присмотрели за этим
доктором Дорэем. Когда дело попадет в газеты, Дорэй решит, что его здесь ничто не
держит, и укатит назад в Кловердаль.
– Я думал, он приехал за девчонкой, – сказал Райкер.
– Неужели? – поднял брови Мейсон.
– Разве вы не так выразились?
– Не думаю.
– А у меня создалось такое впечатление…
Мейсон вздохнул и, приложив руку к сердцу, сказал:
– Парни, вы ничего не сможете доказать без меня. Я рассказал
вам все, что знаю, не нарушая, конечно, профессиональной тайны. Вы можете
сидеть тут сколько угодно, но больше у меня для вас ничего нет!..
Райкер засмеялся и встал. Джонсон, помедлив, тоже поднялся,
отодвинув кресло.
– Вы можете выйти здесь, – посоветовал им Мейсон, открывая
дверь в коридор. И чем дальше отходили они от кабинета, тем неотчетливее
различал Мейсон их отдаляющиеся шаги. Он захлопнул замок, подошел к двери,
ведущей в приемную, открыл ее и, посмотрев на Деллу Стрит, улыбнулся ей.
– Что случилось, шеф? – хрипло спросила она.
– Убит Пэттон.
– Перед тем, как вы туда поехали, или после?
– Передо мной. Если бы его убили после, я был бы замешан…
– А сейчас?
Он покачал головой, сел на край стола, вздохнул и раздельно
сказал:
– Этого я не знаю.
Она подошла к нему и положила свою руку на его крупную
кисть.
– Вы можете мне рассказать? – грудным голосом спросила она.
– Перед тем как ты пришла сюда, мне позвонил Пол Дрейк и дал
адрес Пэттона. Это на Мапл-авеню. Я поехал туда. Дрейк тронулся минут через
пять после меня. У здания я заметил симпатичную бабенку, она как раз выходила.
На ней были белое пальто, белая шляпка и белые полусапожки. А глаза под цвет
фиалок – и такие испуганные! Я обратил на нее внимание, поскольку она выглядела
виноватой и до смерти напуганной. Потом я поднялся, постучал к Пэттону, мне
никто не ответил. Позвонил – ничего. Я подергал ручку, и дверь открылась.
Он замолчал, чуть подавшись вперед, а Делла мягко и
успокаивающе слегка погладила его руку.
– Ну? – спросила она.
– Я вошел, – продолжал он. – Что-то показалось мне
подозрительным. Это была гостиная. На столе лежали шляпа, трость и перчатки. Я
заметил это через замочную скважину еще перед тем, как вошел. Поэтому я и
подумал, что кто-то дома…
– Зачем вы туда вошли?
– Мне нужен был Пэттон. Он не отвечал ни на стук, ни на
звонок и тем не менее находился дома… Я подумал: мало ли что…
– Продолжайте.
– В гостиной никого не было, но, когда я вошел в спальню,
там на полу лежал Пэттон, мертвый. Его ударили большим разделочным ножом.
Грязная работа.
– А как? – спросила Делла Стрит.
– Смерть наступила мгновенно, да, огромное отверстие, прямо
в области сердца.
С ужасом, отразившимся в карих глазах, она тем не менее
спокойно произнесла:
– Да, могу себе представить… И что потом?
– В другой комнате на полу я увидел кожаную дубинку.
– Но если его убили ножом, зачем тогда дубинка?
– Сам не могу понять. Все это странно.
– Вы известили полицию? – спросила девушка.
– Это сыграло бы против меня. Я стер отпечатки своих пальцев
с дверных ручек. Я знал, что Пол Дрейк приедет минут через пять, и хотел
уступить Дрейку, как профессионалу, возможность первым обнаружить тело. Я знал,
что он сообщит полиции. Как только вышел из номера, я услышал, что открылся
лифт и раздались голоса: женский повествовал о какой-то девушке, которая
закатила в ванной комнате убитого истерику. И, судя по обращениям женщины, я
понял, что она идет с полицейским. Я сразу сообразил, что может выйти. Меня
увидят у номера, где убит человек, и, как бы я ни излагал всю историю, мне
никогда не поверили бы. Не то что меня обвинили бы в этом убийстве, но быстро
склеили бы версию, что один из моих клиентов убил, потом позвонил мне, а я
скрыл доказательства или что-то в этом роде. Я представил, что люди, которые
мне доверяют и которыми я занимался, могут быть замешаны в этом… После того как
фараон увидел бы меня или выходящим из номера, или стоящим возле него, я
никогда не смог бы защищать кого-либо, обвиняемого в убийстве, потому что судья
все время держал бы в голове мой, хоть и недоказанный, сговор с клиентом.
