* * *
Этой же ночью
Ровно три гудка, и в трубке прохрипело сдавленное:
— Слушаю.
Мужчина машинально прикрыл динамик ладонью, хотя знал наверняка — рядом никого нет.
— Видели?
Собеседник глухо кашлянул. Конечно, он видел! И не мог не сделать выводов.
— Девчонка… перспективна. Наблюдай.
— Понял, — отзывался коротко и нажал отбой.
Постоял еще немного, вдыхая прохладный ночной воздух, а потом зашагал обратно к особняку. Да, наконец-то попалась нужная им шлюшка, к которой ублюдок и его тварь проявили интерес. Возможно, мимолетный, но чем черт не шутит? У всех есть слабости. Стоит только поискать, и обязательно найдется подходящий крючок.
А приманка ничего так оказалась. Жаль уже пользованная. Да плевать. его интересовали деньги. Очень много денег.
Утро встретило ее запахом омлета и одиночеством. Альфа не пришел, хотя Алена могла поклясться, что ночью с нее не слезут. Ошиблась. Как ошиблась насчет кошмаров — ей не снилось вообще ничего. Просто глубокий сон, как после плодотворной, но денежной смены. Вечером закрыл глаза, утром открыл. Даже голова не болела, хотя вчера ныла до мушек перед глазами.
И аппетит проснулся… Алена хмуро пережевывала кусок за куском, пытаясь не думать, почему вчерашнее уже не вызывает такую бурю эмоций.
Наверное, это защитный механизм. Как и удовольствие, что она испытывает всякий раз, стоит альфе залезть к ней в трусики.
Девушка схватилась за сок и осушила в несколько торопливых глотков. Об этом тоже лучше не думать. И пора уже начать действовать, а не прятаться в комнате, как мышь!
Крепче перехватив поднос, она предприняла попытку вылазки номер два.
На этот раз ей никто не помешал. Стараясь выглядеть уверенно, Алена искала кухню, а заодно запоминала расположение комнат и выходов.
— Кухня направо.
— Черт!
Алена едва поднос удержала. Опять!
— Да сколько можно?! — выпалила, оборачиваясь к волчице. — Прикончи уже, только пугать перестань!
Яна отлепилась от стены и сделала несколько шагов в ее сторону. Бесшумных и быстрых.
— Ну ты и нервная, — фыркнула, разглядывая ее с откровенным презрением. — И трусливая.
— Совершенно верно, — пробурчала Алена и отправилась на кухню.
Не будет ругаться. Дети — они ведь такие — только повод дай, а подростки — вообще отдельная категория. Переходный возраст, все дела…
— Какого хрена ты наврала? — ударил в спину злой фырк.
Алена непонимающе покосилась на волчицу. Что еще за выходки? Но Яна не собиралась оставлять ее в покое.
— Сказала, что женат, — не сдавалась волчица. — Не женат он и вообще никогда не был! А меня теперь карманных денег лишили! Из-за тебя!
— Сочувствую, — парировала сухо. — Но у меня денег тоже нет и вряд ли будут.
— Так попроси! Он своим шлюхам не жалеет.
Удар был точным и безжалостным. Так могут только дети — сразу на поражение. Алена сглотнула тяжелый ком и с трудом, но ответила:
— Ни за что…
Волчица недоверчиво хмыкнула. Мол, знаем вас. Пусть так, доказывать и рвать на груди майку Алена тоже не собиралась, да и ради чего? Да, она — шлюха. Не по своей воле, но разве это важно?
Грань, за которой ее ждали моральные терзания, опять оказалась слишком близко, и Алена поспешила занять себя насущным.
Не привыкать. Когда день за днем пытаешься выбраться из нищеты и при этом не оказаться в лапах оборотней, невольно учишься жить сегодняшним днем.
Есть на кусок хлеба — и ладно. Прошла удачно смена без ссор и проблемных посетителей — совсем отлично. Психике тоже нужен отдых. Как сейчас — собраться и разложить все по полочкам.
— Ты что это, мыть будешь? — хохотнула волчица, когда Алена подошла к раковине.
— Да, — кивнула, осторожно подхватывая губку.
Кухня выглядела еще стерильное, чем сам особняк. Все хромированное, кафельное, стильное… Во всю стену мозаика ужасно-абстрактная — не поймешь, что там изображено. Кубизм какой-то. И холодильник в углу — как продуктовый склад. Наверняка мясом забит под завязку.
— И мою кружку помой! — не отставала Яна.
— Давай.
Девочка озадачено притихла, но ненадолго.
— Ты больная, что ли?
— Так кружку несешь или нет? Воду беречь надо.
— Больная, — резюмировала волчица и вылетела из кухни.
Алена же приступила к мытью.
А ведь девочка права! Омега — это очень неприятная и дорогая болезнь, с отягчающими симптомами в виде поломанной жизни. И не только для самого пациента, но и его родственников…
Загнанная на краешек сознания тревога оскалила клыки. Только бы Тимоха жив был! Все сделает, но брату поможет! Может, спросить у Леммана? Нет! Только не у него! Нельзя показывать свою заинтересованность. А вот осмотреться очень надо. Алена поставила тарелку на сушилку и развернулась.
— Ох!
Чуть не залезла на мойку.
За огромным кухонным столом сидел альфа! Господи… Когда он появиться успел?!
— Работай, не отвлекайся, — произнес лениво.
А у самого глаза так и полыхают! Как два уголька горят, и от этого взгляда под землю провалиться хочется.
— Я… м-м-м… уже помыла… — пробормотала, отчаянно пытаясь вырваться из багрово-оранжевого плена.
Но едва сумела это сделать, попалась в другую ловушку. Его руки!
Жилистые предплечья исполосованы длинными шрамами, а поверх старых рубцов свежие отметки: на правой, кажется укус, а левая… Рваная рана уже стянулась, но все равно напоминала лоскуты, сшитые аккуратными стежками. Врач, наверное, постарался…
Взгляд скользнул выше — по тугим переплетениям бицепсов и дельтовидной. Прошелся по дугам ключиц и широкой груди. Как майка не треснула? Черная хлопковая ткань любовно обрисовывала самый идеальный торс на свете.
На мгновение показалось, что перед ней сидит ожившая древнегреческая статуя. Ничего лишнего — каждая линия, бугорок, впадинка настолько гармоничны и развиты, что становилось не по себе! И в ногах слабость…
* * *
— Спиной повернуться?
Омега непонимающе моргнула. А потом вдруг как вспыхнет, чуть пар из ушей не пошел.
— Н-не надо, — прозаикалась, отчаянно выкручивая подол обыкновенной серенькой рубашки.
А его вдруг отпустило. Вся тяжесть сегодняшнего утра испарилась от одного только вида румяных щечек. Красная, как помидорка! Варг скрестил руки н гуди, а малышка еще усерднее принялась мять рубашку.
