Кровавый туман багряного солнца озарил собой пугающую равнину, не имевшую конца и края. Проступая сквозь её холодные степи, он стелился по округе, натыкаясь время от времени на кости, из-за чего сама равнина приобретала горбатые очертания, делавшие её похожей, скорее, на поле боя. Торчащие рёбра с оборванными знаками побеждённого врага и проржавевшие от времени мечи и сабли создавали монолитное ощущение понурой скорби, но вместе с тем чарующие краски повисшей на горизонте зари придавали этому месту странную красоту и торжественность, заставляя любоваться её пейзажами со всё нарастающей отвагой и яростью в груди. Именно такие чувства и наполняли сейчас сердце Альфреда. Он сидел на огромном троне, намертво сбитом из костей и установленном на высоком шпиле скреплённых черепов и мечей, от которого во все стороны тянулись чёрно-алые ленты из шёлковой ткани, развевавшиеся на ветру подобно змеям. Обгладывая огромную, сочащуюся кровью и жиром ляжку коня, только что убитого и разодранного его собственными руками, Альфред вольготно подпирал её коленом и вгрызался в горячее мясо поджаренной на огне плоти с неудержимой силой, то и дело подёргивая своей лохматой головой, на которой покоилась волчья шкура, венчавшая его лоб точно корона. Всматриваясь в горизонт, он всецело наслаждался своим могуществом, припоминая одержанные им победы в баталиях и строя планы на грядущие сражения, но, как ни странно, в этот момент Альфред чётко понимал – что смотрит не на далёкий образ своих надежд и мечтаний. Пересекаясь с реальностью, его собственное лицо отражалась в глазах парня, словно прорываясь наружу, нарушая концепцию сна и действительности, пока сам он не почувствовал продолжение себя, вырванного из контекста воображения и протянувшееся через его бурлящий живот к ветру и запаху костра, витавшем где-то на поверхности и позволявшим ощущать себя даже с закрытыми глазами.
Это понимание так сильно взволновало Альфреда поначалу, что он даже неосознанно сорвался с места и лишь потом понял, что уже не спит.
– Аре-а-х! Вах-х! – прокричал парень и снова повалился на землю, закрутив головой во все стороны. Он всё ещё находился где-то в лесу. Повёрнутый спиной к скалистой гряде позади себя, Альфред не сразу заметил, что лежит на голых камнях, и только когда его тело отозвалось колющей болью, он поспешно выпрямился и заводил по земле ногами.
– А, проснулся, болезный! – бесшабашно весело отозвался в его сторону ненавистный голос чёрного колдуна. Альфред решил, что уже почти забыл его, но стоило ему услышать первые ноты этой паршивой интонации вновь, как его разум практически машинально насторожился, а тело сжалось, стараясь судорожно защитить себя от побоев. Однако, как ни странно, самому Альфреду не понравилась такая его реакция на происходящее, пусть даже и рефлекторная. «Какого чёрта?! – пронеслась в его мыслях быстрая волна слов. – Я не должен так делать!»
– Как спалось? – нарочито серьёзно продолжал между тем разговаривать с ним Джаргул, собирая какие-то вещи в мешок. – Кажись, волки тебя не потрепали.
Но Альфреду было уже наплевать на его шуточки. В голове у парня творился дикий сумбур, и, кое-как вскочив на ноги, он быстро подался назад, словно испуганый зверь, после чего выставил вперёд дрожащую руку и проревел на весь лес:
– Т-ТЫ-Ы, Т-ТЫ – ЗЛО-О-О!
Облизнувшись, тонкие губы Джаргула извергли наружу скалящуюся улыбку, которая затем перетекла в самодовольные слова, не уступавшие в своей громкости и силе словам самого Альфреда:
– Вот как, щенок? А что такое твоё «зло»?! Вижу, ты настоящий знаток в этом деле. Так объясни мне, неразумному!
Парень замялся. Но не больше чем на десятую долю секунды:
– Зло – есть зло! И это ты! Ты убийца!
– Значит, я – убийца, – монотонно констатировал чёрный колдун, точно не ставя под сомнение этот факт. – А кто же тогда военные, сражающиеся сейчас на юге этой страны с так называемыми хаас-динскими захватчиками? А?! Или они убивают как-то не так, не по-настоящему? Скажи мне, знаток убийц! Давай!
На этот раз смысл фразы Джаргула заставил Альфреда промолчать намного дольше. Он всё ещё не осознавал, что впервые за всё время отважился заговорить с чёрным колдуном и, к тому же – сделать это на равных, но после того, что он пережил на той поляне с волками, слова так и лились из его рта, словно были продолжением тела и духа парня, позволяя ему забыть об условностях, принятых в обществе.
– Ты убивал просто так…– выдал наконец Альфред, когда чёрный колдун вернулся к своим делам.
– А солдаты убивают за жалование и по приказу трясущихся за свои места зажравшихся чиновников, ни разу не бывавших на войне, – гневно, но спокойно парировал в его сторону Джаргул. – И всё же, по твоим словам выходит, что убийца – это я.
– …Но они убивают террористов, – проговорил, было, Альфред и тут же откинулся назад, увидев безжалостную, неумолимую ярость, которой опалил его чёрный колдун, наградив своим колким взглядом.
– Ха! Сейчас люди только и делают, что кидаются этим уродливым словом, ниспосланным им через королевские газетёнки! – презрительно заявил ему в лицо чёрный колдун. – А сам-то ты знаешь, что имеешь в виду под этим словом? Или кого?
– Я…– прошипел Альфред, после чего твёрдо добавил, повысив интонацию на полтона. – Я – не убийца.
– Тогда как же ты живёшь всё это время на одних овощах? – двусмысленно сменил тему Джаргул. – Или ты всё-таки жрёшь мясо, а убийство для тебя – это только когда убиваешь не ты, а кто-нибудь другой, или когда одни люди убивают других людей? В таком случае, надеюсь, ты хорошо питался в этой своей школе, и когда тебе подносили серебряное блюдо с ароматными внутренностями очередной коровушки, то ты не думал о том, как её убивают, разделывают и расчленяют, только чтобы выбросить большую часть туши, а тебе, господину, подать небольшой кусочек её тёплой плоти, который ты, наверняка, ещё и не доедал, оставляя за собой объедки.
Услышав подобные речи из уст чёрного колдуна, Альфред тут же вспомнил свой реалистичный сон. Постепенно за этим воспоминанием пришло и осознание того, что сейчас он не был похож на себя прежнего. Какая-то часть его существа больше не подчинялась монотонному течению времени вокруг него, заставляя паренька острее переживать моменты бытия, позволяя ему действовать и запрещая любое потакание безволию.
– Ты как-то «зачаровал» меня, так?.. – пришибленно отозвался из своего угла Альфред и посмотрел на Джаргула, невольно обратив внимание на своё крайне невежливое «тыканье» при обращении к нему. «Какого чёрта я так говорю?! Я же всегда обращался ко всем на «Вы» с самого своего детства, даже в школе ко всем незнакомым сверстникам – всегда на «Вы»!
– Э, чего ты там пищишь? Ничего не слышу! – саркастически прогудел чёрный колдун в ответ своим грубым голосом. – Отряхайся давай, крысёныш! Пора нам выдвигаться! Настало время тебе снова увидеть своих любимых людишек! Мы уже почти вышли к Вант-Сартосу!
– «Вант-Сартос! Так вот что там тогда…» – смекнул про себя поражённый юноша, но не успел додумать свою мысль.
