Вот так и вышло, что Донал Дон начал строить плот. Он велел мальчишкам выглядывать, не вынесла ли вода чего, а потом сам спускался и вытаскивал это на берег: кусок плавника, обломок бочки, часть киля, плетёную вершу для омаров. В Нижней Хижине теперь было свалено разное добро, которое никто не мог распознать, но все знали только, что оно к ним приплыло и может поплыть вновь. Мистер Дон попросил Куилла выдёргивать из плавника старые гвозди, надеясь, что их можно будет использовать заново – собрать с их помощью плот, когда придёт время… Он хотел переправиться на Боререй. Такой способ он избрал, чтобы заниматься чем-то кроме ожидания.
* * *
Как-то раз во время своего пребывания на Хирте Мурдина Галлоуэй сказала, что на сегодня она поучила мальчишек достаточно – теперь пусть они её чему-нибудь научат. Так что они научили её плести из соломы корзины для яиц – потому что, взбираясь по каменным уступам собирать яйца, они не могли держать добычу в руках.
– У вас всегда заняты руки, – сказала Мурдина. – Я это заметила. Если вы не вяжете сети, то ткёте, или плетёте из конского волоса, или чините верёвки, или ощипываете птиц. Мне это нравится. Я тоже хочу быть занятой каждый миг своей жизни и не потратить впустую ни секундочки… кроме тех случаев, когда сплю, конечно, – добавила она и рассмеялась. И Куиллиаму отчего-то пришла в голову мысль, что если ему что-то и хочется увидеть перед смертью – так это сонное лицо Мурдины Галлоуэй, лежащей на подушке из перьев, которые он собрал сам.
Они тогда сидели на Улице и чинили верёвки, подставив босые ноги под лучи солнца. Мурдина посмотрела на них и сказала:
– Как же умно Бог сотворил вас! Он дал вам ноги как у птиц и сделал вас сметливыми, чтобы вы ловко обошли любые невзгоды.
Куилл никогда раньше не слышал этого слова – «сметливые» – но он прекрасно понял, что оно означает, и намотал на ус. На самом деле, он запоминал много её слов – словно откладывал их в карман. С ними было так же, как с гвоздями в выброшенном на берег плавнике. Сперва он выпрямлял их, а потом клал в карман – вдруг понадобятся… Он не до конца мог объяснить, зачем собирал слова. Для тихих людей Сент-Килды гвозди были куда пригоднее слов.
Что же до плота Донала Дона – словами его точно не построить. Понадобится много сметливости, плавника и гвоздей, чтобы он продержался до Стака Боререй, хоть и находился тот маняще близко. Именно в поисках плавника толпа мальчишек и оказалась тогда у кромки воды.
По крайней мере, так они сказали, когда впоследствии рассказывали об этом мужчинам.
Спускаться к подножию Стака всегда опасно. Даже в самые спокойные дни прибой то и дело усиливается. Каждая седьмая волна всегда больше предыдущих, но никто не считает волны, боясь случайно досчитать до девяти и подхватить Килдскую Тоску, которая наполнит голову чёрными мыслями. Так что седьмой волне очень легко застать человека врасплох.
Кеннет (который заявил, что не верит, будто наступил конец света) уже несколько дней дразнил Юана, называя его «наш маленький ангелок» и «Боженькин пёсик» и говоря, что Юан «хочет стать ангелом только для того, чтобы платье носить». Дразнил. Довольно туманное словечко, чтобы описать, что начинал делать Кеннет, как только решал донимать другого мальчишку веселья ради.
У Юана, хоть он и был кроткий, как ягнёнок, внутри имелся железный стержень. Сколько бы Кеннет ни потешался над его «богопосланным видением», его верой в ангелов, его цветами, которые он собирал для алтаря-клейта, его пением гимнов, Юан упрямо не сдавался и молился за Кеннета – и за всех остальных тоже.
Обнаружив как-то раз Маленького Ангела распростёртым с вытянутыми руками перед алтарём и уткнувшимся лицом в холодные камни, Кеннет встал Юану на спину и спросил: «А по воде ты ходить можешь? Можешь по воде ходить, а? Можешь? Если сильно веришь – то сможешь пройтись по воде. Я это в Библии прочитал, так-то».
То, что Кеннет хоть раз в жизни читал, было маловероятно, но насчёт истории он не ошибся. Всё, что касалось моря, очень интересовало людей на Сент-Килде, так что историю о том, как Иисус ходил по Галилейскому морю, в кирке особенно любили. «И вот его добрый друг Пётр вылезает из лодки и начинает идти по волнам… но потом ему вдруг приходит в голову, что это невозможно, вера покидает его, и он начинает тонуть. Иисусу пришлось протянуть руку, чтобы Пётр не утонул». Паства согласно кивала, с лёгкостью представляя это. Они видели бесчисленное множество качурок, ходящих по воде и даже не погружающих в неё лапы.
Так что Кеннет дразнил Юана: «Ты должен так сделать. Все ж знают, что ты у нас тут святой». И, прежде чем сойти с его рёбер, Кеннет заставил Юана пообещать, что он попробует пройти по морю до Стака Боререй.
Кеннет ловко подгадал время. На следующий день он дождался, пока все начнут работу на скалах, а сам притворился, что растянул мышцу и не может ничего делать. Потом он собрал публику – просто чтобы сильнее унизить Юана, когда тот падёт духом. Конечно, публика эта состояла не из мужчин и не из старших мальчишек, а из младших, маленьких и доверчивых, веривших, что вот-вот увидят «чудо»: Лаклана, Найлла и Дейви.
Куилл и Джон работали вместе. Их верёвка была обвязана вокруг верхушки камня. Это Джон заметила спускающуюся к причалу горстку мальчишек – крупная фигура Кеннета выделялась на фоне тощих младших. Она указала на них Куиллу, и тот повёл носом. Ветер донёс до него запах какой-то злой проделки.
Однако взбираться по верёвке нагруженным птицами – дело небыстрое, особенно если на вершине скалы не поджидает взрослый мужчина, готовый тебя втащить.
– Далеко тебе до земли? – крикнул вниз Куилл, и Джон прикинула, что безопаснее спускаться, чем подниматься. Им пришлось упасть, больно стукнувшись об уступ, и медленно ползти, огибая скалу, к тому месту, куда направилась кучка мальчишек. Они были достаточно близко, чтобы разглядеть ухмылку на лице Кеннета, но недостаточно, чтобы крикнуть и быть услышанными.
Задира же тем временем произносил речь – издевательским, шокированным тоном:
– Я и подумать не мог, что ты такой трус, Юан! Не могу поверить, что ты такой червяк, такая девчонка, такой Фома неверующий. Что ты вовсе не веришь в Господа.
Остальные мальчишки хихикали, но в то же время были обеспокоены и расстроены. Чудо бы их повеселило.
Не ведая о брошенном Кеннетом вызове, Куиллиам осторожно спускался к бухте. Утёс был крутой, и было бы глупо рисковать, поспешив. Так что он всё ещё находился высоко, и с высоты птичьего полёта прекрасно разглядел тот момент, когда Юан поддался на подначивания Кеннета.
Юан просто пошёл по каменистому берегу, покрытому пеной, и вышел на открытую воду.
Море поглотило его.
У Кеннета отвисла челюсть. Он выбросил вперёд руку, словно пытаясь остановить время и повернуть его вспять. Мимо него промчался Лаклан и бросился в море, и Кеннет сделал ещё одно бессмысленное движение другой рукой.
– Я не думал, что он это сделает! – в седьмой раз визжал Кеннет, когда Джон и Куилл кубарем скатились со скалы. – Я не думал!..
