Брэм поднял голову и поймал мой взгляд. Я тут же отпрянула и пошла дальше по коридору, но Брэм меня догнал.
– Что ты здесь делаешь? – От любящего старшего брата в нем не осталось ни следа.
– Я искала ванную.
– Она внизу.
– Занята, – пояснила я.
Брэм только взглянул на меня, и чувство неловкости чуть не столкнуло меня с лестницы. Он знал, что я подглядывала.
– Кхм, а еще я хотела обсудить с тобой наш реферат, – добавила я.
Брэм нахмурился, он мне явно не поверил.
– Мы могли бы назначить время для обмена записями, сузить круг тем, которые хотим включить в работу, – предложила я.
– Хочешь обсудить реферат? Прямо сейчас? – спросил Брэм.
Робость во мне постепенно начала уступать место раздражению.
– Ладно, Брэм, уже поговорили.
Я вприпрыжку спустилась по лестнице, Брэм всю дорогу следовал за мной.
– Подожди, – наконец сказал Брэм. – Приходи завтра после школы. Как раз и поработаем над рефератом.
Никакого собрания клуба. Только мы с Брэмом, впервые оставшиеся наедине. Я уже пожалела, что вообще заговорила о реферате.
– Жду не дождусь, – ответила я.
21
МЫ РЕШИЛИ поработать в столовой.
Брэм сел во главе стола, а я – слева от него, и теперь, когда рядом не находились в качестве посредников другие члены клуба, между нами повисла напряженная тишина. Единственные звуки раздавались лишь за пределами комнаты: женщина, которая не приходилась матерью Брэму, готовила ужин на кухне, а Милли с няней бегло проходили внеклассные программы и уроки.
Когда мой телефон зажужжал, оповещая о новом сообщении, я с облегчением взяла его в руки.
«Информация!!!»
Мне не следовало рассказывать Сандре о том, что мы с Брэмом решили позаниматься вместе. Я поняла, что теперь придется сообщить ей все. Не о важных вещах, вроде того, как неловко мне сидеть рядом с Брэмом, а о мелочах, вроде того, во что он одет.
«Во что он одет?» – пришло следующее сообщение Сандры. И сразу же еще одно: «Чем сейчас занят его рот??»
Прочитав это, я невольно скривилась, а затем бросила взгляд на Брэма, который что-то читал на своем ноутбуке. Его губы были слегка приоткрыты, и я разглядела небольшую щель между его передними зубами.
«Его рот открыт, потому что Брэм читает», – написала я в ответном сообщении и тут же все стерла. Я снова посмотрела на Брэма. Должно быть, он очень сосредоточился, потому что теперь покусывал нижнюю губу. Я тоже невольно закусила губу. Внезапно Брэм оторвался от чтения и перехватил мой взгляд. Я плотно сжала губы и отложила телефон, решив не отвечать ни на какие вопросы Сандры.
И я больше не буду смотреть на губы Брэма.
Так. Вернемся к Мэри Шелли.
– Вот, я начал печатать ее биографию, – Брэм пододвинул ко мне ноутбук.
Я быстро просмотрела написанное. Отец у Мэри Шелли был радикальным анархистом, а мать – феминисткой. Еще в подростковом возрасте она сбежала из отцовского дома с женатым любовником и тогда же написала «Франкенштейна».
– Ты собираешься упомянуть о ее браке с Перси Биши Шелли? – поинтересовалась я.
– Муж к делу не относится, – ответил Брэм.
– Муж был важной частью ее жизни. Мы должны хотя бы упомянуть о нем.
– Мы можем упомянуть о нем, но я не вижу смысла уделять этому так много внимания в реферате. К теме работы это не относится.
– Это дополняет рассказ о ней.
– К делу не относится.
– Я не понимаю, почему ты так стремишься его проигнорировать.
– А я не понимаю, почему ты так его защищаешь.
Брэм слегка прищурился. Он умудрился вложить в свои слова тонну осуждения, при этом не повысив голос ни на одну ноту. Настоящий талант.
– Я не защищаю его, – продолжила я, – но он присутствовал при становлении Мэри. Она написала «Франкенштейна», когда была с ним…
– Ты придаешь его роли слишком большое значение.
– А ты пытаешься вычеркнуть его из истории ее жизни.
– Может быть, он этого заслуживает. Он был козлом.
Я никогда не видела Брэма таким воинственным. Я хочу сказать, что-то такое в нем было всегда, несмотря на кажущееся спокойствие. Но сейчас, хотя язык его тела и выдавал привычную холодность, – то, как Брэм сидел, сгорбившись на антикварном обеденном стуле, то, как он во время разговора едва удостоил меня взглядом, – было видно, что Брэм более чем раздражен. На моих глазах он достал из кармана золотую зажигалку Zippo и несколько раз щелкнул ею, движение было небольшим, но яростно методичным.
– Я и не подозревала, что поэт-романтик вызывает у тебя такие сильные чувства.
– Романтик. – Брэм красноречиво закатил глаза. – Он неоднократно угрожал покончить с собой, если Мэри не ответит ему взаимностью. Он манипулировал ею, чтобы втереться в…
– Ну и кто теперь придает его роли слишком большое значение?
Брэм горько рассмеялся.
– Думаю, не стоит удивляться, что тебе нравится Перси.
С отвисшей челюстью я откинулась на спинку стула. Это прозвучало как оскорбление – и определенно им было.
– И как это понимать?!
– Забудь. – Брэм отодвинул стул, встал и направился прямо к барной тележке, которая, похоже, имелась в каждой комнате его дома.
– Не слишком ли рано пить? – пробормотала я, когда Брэм схватил бутылку.
– К твоему сведению, это содовая.
Я посмотрела на свои записи, в основном состоявшие из бесполезных заметок и целой кучи пустяков. Мы никуда не продвинулись, и в довершение всего сбылись мои кошмары и общение наедине у нас не сложилось. Но самое худшее – самое ненавистное из всего – было то, что в глубине души я понимала: Брэм правильно рассуждает насчет Перси. Парень был тем еще козлом, но в данный момент я не находила в себе сил признать это. Мы зашли в тупик, и я не собиралась первой идти на примирение.
Так что, в принципе, в защите реферата нас ожидал полный провал.
Черт бы побрал Перси Шелли и черт бы побрал Брэма.
Я схватила со стола телефон и быстро набрала сообщение для Фредди.
«Это не подготовка реферата, а катастрофа».
«Похоже на правду», – написал он в ответ.
«В Брэме вообще есть хоть что-то человеческое?» – продолжила переписку я.
– Я наполовину вампир, – внезапно сказал Брэм, заглянув мне через плечо.
Я выронила телефон, и тот отскочил от моего бедра и упал на пол. Я наклонилась за ним и к тому времени, как с ярко-красным лицом откинулась обратно на спинку стула, Брэм уже вернулся на свое место. Похоже, мое сообщение его нисколько не обидело.
