Что-то в Лакс едва ощутимо изменилось, заставило ее напрячься.
– Какое отношение к этому имеет Брэм? Вы с ним это обсуждали?
Я не понимала, какую игру она ведет – какую игру, возможно, ведут они с Брэмом, но я не собиралась оставаться и выслушивать это.
Я повернулась, чтобы уйти, но Лакс вцепилась мне в локоть.
– Держись подальше от моего парня.
Было неясно, известно ли Лакс все обо мне, но она знала достаточно, чтобы состряпать грандиозную сплетню. И раз уж ее тревожили мои отношения с ее парнем, то можно быть уверенной, что эта сплетня уничтожит меня.
Я высвободила локоть и бегом бросилась прочь. Клаустрофобия вернулась, еще сильнее, чем раньше. На моем пути попадалось слишком много людей. Призраки, спортсмены и сексуальные щенята – все кружились под музыку. Я старалась их обойти, но все равно с ними сталкивалась. Минуту назад мне все здесь нравилось, а теперь ничто не казалось мне более нелепым, чем эта вечеринка.
Но вдруг я остановилась, застыв на месте от того, что увидела. Среди всех костюмированных тусовщиков был кто-то еще. Еще один человек в костюме, но не похожем ни на чей больше. Он просто стоял и смотрел на меня. Полностью одетый в черное и в маске.
Та же белая маска из моих кошмаров.
Маска из моего прошлого.
Нет. Мне что-то мерещилось. Всему виной страх, тревога, игры моего разума. Меня охватила паника, и из подсознания всплыло то, чего я больше всего боялась, – то, что являлось мне в кошмарах, – и мозг убедил меня, что это реально.
Мне срочно требовалось выйти на воздух. Я снова начала двигаться, но в какую бы сторону ни повернулась, этот человек постоянно оказывался рядом, в паре шагов от меня, всегда неподвижный и наблюдающий за мной. Вспышки света выбивали меня из равновесия. Я моргнула и резко обернулась, ища световые указатели, обозначающие выход, но вскоре все вокруг превратилось в один головокружительный красный всполох.
Я ускорила шаг, но и человек в маске – тоже. Как бы далеко я от него ни отошла, он оказывался все ближе. Я стала проталкиваться через толпу, упираясь руками в чужие лопатки, локтями – в чужие ребра. Парень в маске не отставал. Он проталкивался сквозь толпу так же, как и я, и все, кого он отталкивал с дороги, сердито смотрели на него или кричали. А это означало, что они тоже его видят.
Или это были лишь игры моего разума? Все лица вокруг меня стали сливаться в одно – лица призраков, и мумий, и косящиеся на меня покрытые краской лица слились в одну резиновую белизну.
Я приближалась к задней части склада, к тому месту, где, как мне казалось, находилась лестница. Но каждый раз, когда я поворачивала голову, человек в маске оказывался прямо за мной, сначала в трех шагах, затем в одном шаге. Он замахнулся на меня и промахнулся.
Я побежала быстрее. Мое дыхание сбилось, воздуха не хватало все больше, перед глазами мельтешили красные всполохи. Я добралась до конца помещения, но там не оказалось ни лестницы, ни выхода, только высокая серая стена. Я завертелась, ища выход, металась, искала, пока кто-то не схватил меня за плечи. Я бы закричала, если бы не окаменела от страха.
Но меня схватил не тот парень в маске.
Человеком, который удерживал меня на месте, был Джейсон.
Джейсон Вурхиз, убийца из фильма «Пятница, 13-е». Не отрывая от него глаз, я сделала жадный вдох. Уверенность его движений отрезвила меня, и, оглядевшись, я нигде не заметила человека в маске. Теперь, когда я перестала метаться, все маски вокруг меня снова стали похожи на дешевый пластик. Я стала дышать ровнее, возвращаясь к нормальному темпу. За мной вообще кто-то гнался?!
Настоящий Джейсон Вурхиз в фильме хранил молчание, но этот заговорил.
– Потанцуем?
Это было последнее, чего мне хотелось. Но это означало, что мне не придется оставаться одной, по крайней мере в данный момент. Я потянула его к центру танцпола.
Как раз в этот момент диджей-девятиклассник решил включить первую медленную песню за весь вечер. Ну, если медленной песней может считаться фонограмма Майли Сайрус. Мы с Джейсоном пошли еще дальше, покачиваясь медленнее ритма песни. Он положил руки мне на бедра, а я позволила себе положить голову ему на грудь. Я сделала несколько глубоких вдохов, стараясь раствориться в партнере, и в неуместной песне, и в случайности этого момента. Страх отступал, и я снова приходила в себя. Я уже решила уйти, как только песня закончится.
Но я настолько забылась, что даже не заметила, как мы перестали раскачиваться, пока Джейсон не наклонил голову.
– Уходи из клуба.
Я откинула голову назад. Он имел в виду этот клуб – этот склад? Нет, конечно, нет.
Я протянула руку и стянула с него маску. Мне следовало бы узнать его еще по голосу. Низкому, как грохот поезда по рельсам метро.
Брэм ответил мне твердым взглядом. Я оттолкнула его обеими ладонями. На этот раз указатели выхода мне удалось найти без труда. Я ушла не оглядываясь.
29
СЛЕДУЮЩИМ ВЕЧЕРОМ мы вновь собрались, чтобы посмотреть фильм. Когда я вошла в кабинет, Брэм держался как обычно. Словно едва замечал мое присутствие. Словно того, что случилось на вечеринке в честь Хэллоуина, вообще не было.
Но я догадалась, что Брэм только притворяется равнодушным, а на самом деле думает обо мне, когда услышала название фильма, который он выбрал для нас.
– Сегодня будем смотреть один из моих любимых фильмов, – объявил Брэм. – «Забавные игры».
Произнося эти слова, он не смотрел на меня, поэтому не заметил, как кровь отхлынула от моего лица. «Забавные игры» – это фильм о семье, приехавшей в свой загородный дом у озера, в двери которого постучались два молодых парня. Эти парни, такие же опрятные, как любой из учеников Манчестерской школы, попросили одолжить несколько яиц. Войдя в дом, они взяли семью в заложники и пытали.
Фильм о вторжении в дом. И, конечно же, англоязычную версию Брэм выбрал ради меня, то есть без субтитров, которые можно было бы игнорировать. Похоже, Брэм по-прежнему хотел вынудить меня покинуть клуб, поэтому собирался заставить меня смотреть и слушать это. И я приготовилась так и поступить. Подобно герою Малькольма МакДауэлла из фильма «Заводной апельсин», я приготовилась к тому, что меня силой заставят держать глаза открытыми и наблюдать за ужасом, разворачивающимся передо мной. Я сказала себе, что сделаю это, чтобы доказать свое право остаться в клубе. И ради продолжения своей больной, извращенной экспозиционной терапии. И чтобы мелочно доказать самой себе, что Брэму не запугать меня этим хреновым фильмом.
Я сидела неподвижно, стараясь не выдать истинных чувств ни дрожащими пальцами, ни нервным покусыванием губ, но внутри все так и переворачивалось. Фредди, сидевший рядом со мной на диване, должно быть, почувствовал, как меня трясет, потому что его рука скользнула в мою и наши пальцы переплелись.
