– И что они о нем говорили? – поинтересовался Мейсон.
– Я сейчас не помню… Когда я зашла в комнату, они тихо
разговаривали. Барклер сидел спиной ко мне. Он сказал дяде Олдену: «…У тебя
есть то, что раньше принадлежало Хогарти…», но дядя подал ему знак, тот
обернулся и, увидев меня, замолчал.
– Когда это было?
– Не помню точно. По правде говоря, тогда я не обратила на
это никакого внимания. Мистер Мейсон, я решила, что услышала обрывок какой-то
непристойной истории. А вы сообщили это Эмили? Мы должны сказать ей об этом.
Мейсон покачал головой.
– Полиция не может найти ее, – ответил он.
– Где же она? – удивилась Филлис Лидс.
– Как раз это полиция и пытается выяснить, – ответил
адвокат. – Она была в квартире брата вчера около шести часов.
– Вы имеете в виду квартиру Конвэя?
– Да.
– Не могу себе представить, что она знала, будто Джон – это
на самом деле Конвэй, – промолвила Филлис.
– Думаю, она и не знала этого, – предположил Мейсон. – До
вчерашнего дня. Когда же ей стало это известно, она была уже достаточно хорошо
осведомлена о Конвэе, чтобы знать, где того искать.
– Как ей удалось это узнать?
– Я ей сказал.
– Вы?!
– Да, я.
– А вы как узнали?
– Это было просто, – усмехнулся Мейсон.
– Почему же вы ничего не сказали мне? – обиженно поджала
губы Филлис Лидс.
– Не хотел беспокоить вас по пустякам, мисс Лидс! У меня
есть чрезвычайно важная информация для вашего дяди. Если вам каким-то образом
удастся с ним связаться, передайте ему вот что: пусть он не предпринимает
ничего, пока не переговорит со мной. Вы меня поняли?
Девушка кивнула в ответ.
– Хорошо, – закончил адвокат. – Идите домой и ни о чем не
беспокойтесь. Мне бы не хотелось утомлять вас подробностями. Я делаю все, что в
моих силах, но работать приходится фактически вслепую.
Филлис Лидс тяжело поднялась.
– Я ничего не понимаю, голова просто раскалывается, –
произнесла она тихо. – Почему дядя Олден должен был давать двадцать тысяч Джону
Миликанту? Зачем он приходил к нему? Почему…
– Забудьте об этом, – перебил ее Мейсон. – Скоро мы все
узнаем. Теперь события будут развиваться быстро, и ответы будут появляться до
того, как вы успеете задать вопрос. Возвращайтесь домой, отдохните и
постарайтесь сделать так, чтобы Олден Лидс связался со мной. Придумайте
какое-нибудь простое объяснение отъезду Неда Барклера, на случай если вас об
этом спросит полиция.
Филлис медленно направилась к двери, потом вдруг обернулась,
и приветливая улыбка озарила ее лицо.
– По-моему, я могу чувствовать себя совершенно спокойно,
когда этим делом занимается такой человек, как вы, мистер Мейсон.
– Спасибо за комплимент, – улыбнулся в ответ адвокат. –
Теперь я буду стараться еще больше.
Через минуту после ухода Филлис Лидс в конторе появился
Дрейк.
– Перри, – подозрительно осведомился он, – зачем ты заставил
меня наблюдать всю ночь за квартирой Миликанта?
Мейсон взглянул на детектива:
– Я могу тебе сказать, если уж тебе это так интересно.
– Да ладно, не надо, – поспешно ответил Дрейк. – Сам не знаю,
почему меня мучает этот вопрос.
– Ладно, не обращай внимания, – посоветовал адвокат. – Что
еще тебе удалось выяснить?
– Полицейские полагают, что мотивом убийства Миликанта было
ограбление. Он всегда носил с собой бумажник, до отказа набитый деньгами.
Несомненно, в квартире что-то искали: там все перерыто.
– Что еще? – спросил Мейсон. – Они установили время смерти?
– Смерть наступила между десятью и десятью сорока пятью.
Адвокат недовольно нахмурился:
– Откуда такая точность? Я могу привести дюжину случаев,
когда врач, производивший вскрытие, ошибался насчет времени смерти от
двенадцати до двадцати четырех часов. Вспомни хотя бы тот случай, когда в
Нью-Йорке была убита та самая манекенщица.
– Помню, – согласился Дрейк. – Но в том случае время смерти
рассчитывалось по температуре тела, окоченению и тому подобным признакам. Здесь
же все проще. Единственное, что требовалось узнать, это когда он обедал. Серл
говорит, что им надо было обсудить дела и он заказал обед, правда, точно не
помнит, в котором часу, полагает, что около половины девятого. Мои люди
записали время его прихода и ухода. Более того, официант из ресторана отлично
помнит этот заказ. Обед был доставлен в десять минут девятого. Была заказана
жареная баранина с картофелем и зеленым горошком. Как утверждает эксперт, если
известно время еды и смерть наступила до того, как пища покинула желудок, время
смерти может быть установлено очень точно.
Мейсон засунул руки в карманы жилета и, низко опустив
голову, начал шагать по комнате, устремив взгляд себе под ноги, на ковер.
– Похоже, это дело рук Марсии Виттакер!..
Дрейк согласно кивнул.
– Или же, – добавил Мейсон, – этот грех на старике.
– Кстати, Перри, вопрос о личности этого старика снят.
Полицейские откопали фотографию Лидса и показали ее моим ребятам. Это тот самый
человек, который приходил к Миликанту.
Дрейк развернул сразу две жевательные резинки и засунул их в
рот. Его челюсти пришли в движение, но остальная часть лица при этом оставалась
неподвижной. Через секунду он задал вопрос:
– Перри, вроде бы Миликант страдал диабетом? А?
– Не знаю, но могу выяснить. А зачем тебе это?
– У него ампутированы четыре пальца на правой ноге. Медицинский
эксперт говорит, что это последствия гангрены. Но… никаких признаков диабета.
Мейсон задумчиво посмотрел на Дрейка.
– Он действительно ходил, слегка прихрамывая, – вспомнил
адвокат. – Но мне почему-то не приходило в голову выяснять причину этого.
Детектив кивнул в ответ, не ослабляя интенсивности
жевательных движений.
– Ты что-нибудь предпринимаешь для розыска Лидса?
– А как же! Мы проверяем все самолеты, особенно вылетающие в
северном направлении.
– Я хочу поговорить с Серлом, – выразил желание Мейсон.
– Пустая затея! – мрачно ответил Дрейк. – Полиция арестовала
его за проведение лотереи и продажу лотерейных билетов. Когда он обедал с
Миликантом, они уже следили за ним.
