Свое место он определил между Игнашевой и Ариной. Последняя утверждала, что ее целью был именно он, а не ученая и никого она убивать не собиралась, а он решил ей верить. Получается, что, действительно, был кто-то еще, связанный с Мастером или… нет. Пустая фигура зависла сбоку на листе и кроме еще одного вопросительного знака вписать в нее было нечего.
- Одни пробелы, - оценил старания волка Конрад. – Надо бы их заполнить.
- Знать бы еще чем…
- Например, мотивами? – предложил рыжий.
- Мотивами?
- Да и первейший из них – зачем убивать Карину Игнашеву, она же так ценна для «Освобождения»?
- Чтобы она не проговорилась.
- О чем? О противоядии? О составе? О самом «Освобождении»?
- Обо всем сразу, - пожал плечами Макс.
- При этом подсылают к тебе девицу, на которой прототип, и которая, судя по всему, знает не меньше самой Игнашевой?
В словах друида было слишком много колючей правды, но не только о его промахе.
- Прототип, который можно выделить из крови…
- Который, наверное, нужно применять с какой-то регулярностью?
- О котором она тоже ничего конкретного не может сказать…
Еще один обмен взглядами и, наконец, волк озвучил общую мысль:
- А есть ли этот УКР вообще?
- Вот-вот, очень похоже на то, что это отчаянная выдумка, страшилка для нас.
- Или отвечающий маневр, - холодок прошелся по спине Двуликого, хваленная интуиция, наконец, проснулась. – Дымовая завеса, за которой скрывается что-то совсем иное.
- Ты лучше о другом подумай, - поддался вперед друид, - если никакого УКР-а нет, то твои чувства к Арине…
- Реальны, - волк сглотнул, - а я ее отдал Надзору…
Он об этом уже думал. Множество раз. Мысль, как бы, не хотела оставлять в покое и уже успела прогрызть изрядную дырень в его самообладании.
- Ну тебя никто не спрашивал, ее нагло увели из-под носа…
- Я виноват, - упрямо сжал челюсти Макс.
- Ну побейся головой об стену, если это поможет, - рыжий тоже начал выходить из себя.
- Не поможет, - волк хмыкнул. – Конрад… она Одаренная?
Не то, чтобы это что-то меняло, да и чуйке Олеси он верил, но все же хотел получить финальное подтверждение. Чтоб уж точно знать, что он мудак и идиот.
Друид замер, и заминка не прошла незамеченной.
- Конрад?
- Да, она Одаренная. Теперь уже без сомнений.
- Давно знаешь?
- Она сама призналась. После задержания. Поэтому и настоял на вашем разговоре.
- Ясно, - фыркнул Макс, а потом вскинулся. – Подожди! Если никакого УКР-а нет, зачем было подсылать Арину? Никто не мог быть уверен, что она моя… пара.
Признать очевидное вслух было тяжело. Чудо было в его руках, а он его профукал…
- Вот и меня эта мысль занимает, - медленно произнес Конрад.
Мозаика складывалась… готичная такая. Он давно догадывался, кто именно скрывался за безликим «Мастер». Понимал и причины, которые могли толкнуть немного двинутого мага на создание «Освобождения». Впрочем, все это были цветочки, ягодки же заключались в том, что у Мастера был повод для личной ненависти, и не к Максу, а к нему.
«Сказать или нет?» - дилемма, душившая друида с той же силой, что и чувство вины волка. Можно было бы рассказать другу все, но что бы это дало? Ворох вопросов, подозрения, возможно, разочарование. Да, наверное, именно этого рыжий боялся больше всего. Первый друг за многие века, потерять его будет… больно. Хотя и молчание может привести к тому же результату, кому как не Последнему Друиду это понимать?
«Не время. Другие приоритеты».
Да, девушка была не у своего Мастера, а в Надзоре, значит сейчас прошлое не имело первоочередного значения.
- Пока она невредима. Чувствует слабость, головокружение и голод, но ничего сверх этого.
Сперва Макс не въехал, что именно имел в виду рыжий, а потом вскинулся:
- Откуда ты… На ней заклинание?
- Что-то вроде того.
Пусть прошлого он решил не касаться, но хоть что-то сказать обязан. Хоть как-то обнадежить.
И опять Двуликий отступил, не стал допытываться, несмотря на внутренние протесты зверя. Странности в поведении друида превышали даже его сверхнорму, что-то всем этом было неправильное, дергающее интуицию и задевающее чувство опасности, но прежде, чем Макс решился все же ковырнуть глубже, в дверь кабинета постучали, а потом и открыли, не дожидаясь разрешения войти.
- Ой! Милый, а я не знала, что ты не один!
На кого был рассчитан спектакль, непонятно, но волк и друид переглянулись с одинаковым выражением лица:
«На ловца и зверь бежит».
Да, возле сруба были следы Арины, но были и волчьи. Способ убийства довольно специфический – Карину задушили, причем судя по маленькому расстоянию между отметинами от пальцев – женщина. Те самые улики, что заставили подозревать Арину, да и возле избушки тем вечером она гуляла, и Игнат ее видел, и следы были, и сама призналась. При этом клялась, что внутрь не заходила. По словам Конрада, заклинание не было повреждено, а аккуратно снято, как будто работал профи-взломщик или… кто-то у кого был «ключ» от места заключения Игнашевой.
Пленницу «навещал» не только Макс и Конрад, ей также регулярно приносили еду. Волчицы. По очереди. И, судя по записям, в тот вечер была очередь Кристы. Той самой Кристы, что сейчас стояла с подносом в дверях кабинета.
- Не стесняйся, дорогая, - Альфа выделил последнее слово таким тоном, что даже непробиваемое самомнение волчицы дало трещину, - мы как раз хотели с тобой поговорить.
С несвойственной ей робостью волчица прошла вглубь комнаты, несмело приблизилась к столу и вопросительно посмотрела, мол, куда ставить угощение?
- Обед подождет, - оскалился волк, - лучше расскажи нам про ужин.
- К-к-какой ужин? – чуть заикаясь спросила девушка, пристраивая поднос на край стола, все еще надеясь, что ей удастся отвлечь злого Альфу соблазнительными запахами горячей еды.
- Тот самый, что ты должна была принести Игнашевой в ночь ее смерти, - подсказал Макс, напрочь игнорируя и угощения, и наивное хлопанье ресниц.
«Слишком наиграно» - отметили оба мужчины.
- Ну… я его принесла.
- Во сколько?
- Около семи…
- Точнее?
- В шесть сорок пять… кажется…
- Кажется?
Время соответствовало записи в журнале, но именно это и настораживало. Во-первых, без пятнадцати семь это намного раньше обычного расписания. Во-вторых, Криста слишком быстро выпалила точное время, хотя до этого мялась, да и потом добавила до последней ноты фальшивое «кажется». Просто страх перед Альфой или что-то другое?
