- Стою и смотрю, - слова категорически не желают связываться в предложения, поэтому фраза выходит корявой, напоминая примитивный набор стандартного любителя залить за воротник.
Мышь озадаченно пятится назад, пока не натыкается на спутника. Ему точно больше полтинника, теперь это отчетливо видно. Седые виски, поплывшее лицо, хотя тело выглядит довольно подтянутым. Наверное, этот сластолюбец не отлынивает от регулярных физических нагрузок. Я все еще не могу решить, что связывает Алису и этого седого мудака. Хотя уже решительно настроен украсить его физиономию не одним фингалом. Вдруг мужик кладет свою руку на ее локоть и тянет на себя. И это становится последней каплей, после которой мозги отказываются выполнять свою функцию, и на их место встают голые, мать их, инстинкты…Которых сейчас так много в моей забитой алкогольными парами голове, что они не могут уместиться в черепной коробке и лезут во все стороны, заставляя делать вещи, о которых возможно пожалею в ближайшем будущем. И пока Алиса успевает сообразить, о чем я думаю в данный момент, легко отпихиваю ее в сторону, награждая «любителя клубнички» хорошим ударом в челюсть. Тот не успевает сгруппироваться, и сразу получает вдогонку еще пару таких же, как вдруг я чувствую пальцы Алисы на своих руках, которая с криками отталкивает меня от привалившегося к машине гребаного урода. Его лицо в крови, и это наполняет меня изнутри таким неописуемым ощущением восторга, что хочется материться на всю улицу. Но это только начало, потому что я намерен отбить у этого старикашки охоту волочиться за чужими женщинами надолго.
- Прекрати сейчас же, Артур! – слышу голос мыши, и даже чувствую ее кулачки на своей спине, но голос моего, пропитанного алкоголем и ревностью, рассудка гораздо громче, и у Алисы нет шанса. Поэтому мужик получает еще несколько ударов, прежде чем зеленоглазая брюнетка замахивается как следует всей пятерней, оставляя на моей щеке охуенный красный отпечаток и ощущение улетевших наружу мозгов: - Я же сказала хватит! Я запрещаю тебе прикасаться к нему, пьяное ничтожество!
Ее глаза почти убивают своей яростью, в них столько эмоций и невысказанных слов, что я останавливаюсь, и мгновенно трезвею.
- Что? – я вижу, как вокруг собирается толпа, на улице маячит официант из кафе в фирменной одежде, - ты охуела, мышь?
- Скажи это своему отражению в зеркале, недоделок!- она наклоняется и достает платок, прижимая его к лицу этого уродца с седыми висками, словно заботливая дочь, пока я пытаюсь сообразить, где сделал ошибку.
Скорая, которая подъезжает спустя несколько минут, увозит мужика вместе с Алисой, а я не дожидаясь продолжения, вызываю такси и еду следом за ними. На перекрестке мы остаемся в хвосте не успевших проскочить на зеленый, и когда подъезжаем к нужному зданию, скорая уже покидает пределы больничной территории. Я долго брожу по коридорам приемного отделения, прежде чем нахожу мышь, которая плачет около автоматов с напитками. И выслушав все, что она думает обо мне и мне подобных дебилах, понимаю, как чувствуют себя придурки в кино, облажавшиеся по полной. Потому что этот мужик – жених ее матери, если верить словам Алисы. И эта встреча в кафе была лишь обсуждением предстоящего дня рождения мамы, на котором предполагалось сделать ей предложение руки и сердца. Теперь несостоявшийся жених несколько недель проваляется в палате, потому что я сломал ему руку, помимо всего прочего. Но это не самое страшное. Гораздо сильнее меня пугает выражение лица женщины, которая стоит сейчас напротив, размазывая тушь по щекам. В глазах Алисы не только слезы, там огромное, пугающее своими размерами разочарование, боль и недоверие. И даже миллион просьб о прощении и обещаний исправиться не изменят то дерьмо, которое я натворил.
Я забираю ее домой, но эту ночь мышь проводит отдельно от нас. Сначала сидит на своем подоконнике, хмуро вздыхая и периодически всхлипывая. Потом уходит на диван в гостиной. До самого утра. Я ворочаюсь всю ночь, то проваливаясь в короткий сон, то снова открывая глаза, в надежде, что произошедшее просто приснилось. Совесть грызет мозг, будто старается перевыполнить норму на много лет вперед. Артем сопит в подушку, не подозревая о том, что сегодня я своими руками загнал первый болт в наш несокрушимый, как казалось до этого момента, фундамент отношений с Алисой.
Она не разговаривает со мной несколько дней, лишь кивая и отделываясь ничего не значащими общими фразами. От них ноет в душе, а в сердце становится так тяжело, будто кто-то уронил охеренно тяжелую бетонную плиту, и она прилетела именно мне.
А через месяц, когда кажется, что все в прошлом, и даже совесть отступает под натиском собственного рассудка, я снова наступаю на те же грабли, мать твою! Только на этот раз объектом оказывается молодой курьер, разносчик пиццы, и сосед по ее старой квартире. Ему достается гораздо меньше, но мне достаточно даже этого, чтобы задуматься. Посеять первые семена сомнения, которые непременно прорастут и зазеленеют.
На выходные я еду к родителям. Алиса с Артемом не раз бывали в этом большом гостеприимном доме, но сегодня собираются только близкие родственники. И с самого утра кухня напоминает поле битвы, мама с невесткой обсуждают содержимое противня в духовке, а нас с братом выгоняют во двор. Отец сегодня на работе, и должен приехать до обеда. Мы стоим на улице, наблюдая за детьми Тимура, играющими в прятки.
- Мама сказала, что вы живете втроем, - он протягивает мне зажигалку, но курить не хочется, и я убираю серебристый кубик в карман куртки, - это странно, Артур.
- Жизнь вообще странная тетка, - мне не хочется обсуждать это, но Тимур настроен решительно, и я слышу в его голосе не слишком приятные нотки презрения.
- Ты подумал о том, что будет, когда она родит? – брат внимательно смотрит на меня, как будто пытается отыскать на лице возможные причины подобного выбора, - как вы будете жить дальше?
- Тимур, не лезь не в свое дело, - огрызаюсь я в ответ, понимая, что слышу в его словах то, о чем давно думаю сам. Правильно ли я поступил, выбрав именно такие отношения?
А еще через неделю брат предлагает поехать в один из турецких клубов на освободившееся место управляющего. Целая сеть заведений его лучшего друга. И там очень нужен человек с моим опытом. Предложение зависает в воздухе, а я ухожу собираться домой.
Возвращаюсь в нашу квартиру, и смотрю, как весело Алиса проводит время с Артемом.
Они собирают огромный пазл, на половину дивана по размеру. Смеясь и пихаясь в процессе. Ревность снова накрывает черной пеленой густого тумана, и я выхожу на балкон. На улице мрачно, как внутри моей головы. Настроение под стать ситуации. Крупные капли колотят по стеклопакету, превращая идеально чистое прозрачное стекло в грязно-серое нечто с разводами по всему периметру. Может в словах Тимура есть разумное зерно? И я лишний в этой игре?
Дни идут, а я все сильнее чувствую эту тяжесть в мыслях. Она давит на мозг, вызывая множество сомнений.
Я вспоминаю, как мы с Алисой встретились…как чуть не упустили возможность быть с ней вместе…свою идиотскую ревность и лицо ее матери, когда та узнала во мне придурка, уложившего ее будущего мужа в больничную палату на пару недель…счастливую улыбку мыши, когда она смотрит на нас с Темкой…и решение само появляется в моей дурной голове. Оно растет, увеличиваясь с каждой следующей неделей. Пока не превращается в навязчивую мысль, которая не дает покоя. Возможно, Тимур прав. И у нас просто нет никакого будущего.
