– Нельзя держать в себе, это губительнее. Сейчас тебе это нужно, – ласкает губы языком, сводя с ума. – Отпусти, – требует. – Давай… Отпускай.
– Ами-и-и-ир, – выдыхаю потрясенно, распадаясь на чувствительные пульсации.
Они всюду: на теле, на губах, глубоко под кожей.
От поцелуя мужчины, уверенного, глубокого и жадного, костры разгораются все сильнее. Совсем ничего не соображая, тянусь к пряжке мужского ремня.
Амир перехватывает мою руку и подносит ко рту, взасос поцеловав ладонь.
– Подумай хорошенько, – дергает верхней губой, как хищник, обнажая крепкие зубы. – Я тебя…
– Хочу! – выдыхаю уверенно, помогаю ему раздеться.
Мы оба задыхаемся, сталкиваясь губами, языками за право поцеловать как можно жарче, настойчивее, трогаем друг друга всюду, не в силах насытиться предельной откровенностью и разрешением на все.
Оказываюсь в кольце его сильных, властных рук. Амир обжигает дыханием шею, водит по ней губами, вжимаясь сзади крепче и крепче, теряя терпение.
– Доверься, – просит он, замерев перед тем, как перейти черту, за которой не будет возврата к прежним отношениям, недомолвкам.
Я понимаю, что согласившись сейчас, навсегда утрачу возможность сделать вид, будто он меня ничуть не волнует.
Волнует, еще как. Мне кажется, я даже влюблена в Амира, но боюсь признаться в этом даже самой себе.
Мне страшно. Так страшно, что я сердца не чувствую. Оно перестало биться, замерло в ожидании.
– Ты не пожалеешь, – обещает Анваров, оставив тягучий поцелуй на моем плече. – Скажи мне «да».
Я киваю нерешительно. Необязательно все должно закончиться плохо, убеждаю себя.
Амир мне нравится, как мужчина. Я забываюсь рядом с ним и хочу большего…
Он терпеливо ждет моего ответа.
– Да-да… – соглашаюсь. – Да.
Даю согласие, подарив нам второй шанс, допустив в душу веру в хорошее.
Он попросил довериться ему. Я сделала шаг навстречу и не жалела о своем решении на протяжении целой ночи, а утром…
Глава 28
Амир
– О черт… – выдает Света следующим утром после бессонной жаркой ночки.
– Я рассчитывал на «о да…»!
– Что мы делаем в одной постели?
– Сама как думаешь?
– Мы переспали?
Раисова заглядывает под одеяло, словно желая убедиться, что все было по-настоящему. Разумеется, на нас совсем нет одежды! Ни клочка.
– Ты же сама ко мне пришла. Помнишь?
– Нет, – шепчет она и натягивает смущенно одеяло на лицо.
Остаются лишь глаза, блестящие и безумно красивые.
Но и их Света прикрывает, окончательно от меня отгородившись.
– Что?! Как это?! Совсем ничего не помнишь?! – спрашиваю, не веря.
Не может быть. Чтобы снова в потерю памяти?!
– Ничего. А мы точно переспали?
Значит, это не шуточки.
У Светы есть странный дефект. Изъян, который немедленно нужно диагностировать и начать лечение.
Я же не могу каждый раз ей объяснять, что у нас был секс, а потом снова добиваться расположения.
Как она мне все нервы вымотала, пока снова согласилась на близость, как душу наизнанку вывернула… Я чокнусь каждый раз через такое проходить!
Будем лечить!
Вскакиваю с кровати, натягиваю трусы.
– Это уже ни в какие ворота не лезет! – хватаюсь за телефон. – Сейчас разберемся!
– Что ты делаешь?
– Звоню в больницу! Тебя нужно срочно обследовать.
Полный решимости, набираю номер врача.
– Амир?
– Дай минуту. Я договорюсь с лучшими специалистами. Тебя обследуют уже сегодня!
– Амир, – повышает голос, отбросив в сторону одеяло. – Не надо никуда звонить!
– Очень даже надо. Возможно, ты мне не веришь, но мы переспали и точно не один раз. Я намерен разобраться, почему всякий раз, стоит нам переспать, наутро ты совсем ничего не помнишь! Может быть, у тебя психологическая травма, отклонения, финт с памятью. Я в этом не силен, но найду того, кто разберется! – обещаю.
– Амир! – Света забирает у меня телефон, отложив его. – Я просто пошутила.
Не понял. Как это…
– Я пошутила.
– Что ты сделала?
– Пошутила, – вздыхает. – Хотела сыронизировать, будто снова ничего не помню. Шутка такая. Не смешно?
– Ни капли. Но если ты пошутила, то придется за шуточки расплачиваться. Всерьез!
Мгновенно раздеваюсь, ныряю под одеяло и прижимаюсь к ней крепче.
Света поворачивается и лезет обниматься. Сама. Я глажу ее по груди и животу, спускаясь пальцами. Она мурлычет от удовольствия, заводя меня еще сильнее.
– Ты нанесла мне моральный ущерб своей несмешной шуткой.
– Я с тобой натурой расплачусь, – обещает со стоном.
– Ловлю на слове. Значит, я сегодня музыку заказываю! Хочу, чтобы ты, как ласковая кошечка, сливками полакомилась, – красноречиво раскачиваю бедрами.
– Ой…
– Что «ой»? Ночью…
– Ночью и наелась, хватит с тебя!
– Ты совсем не голодная, что ли?
– Сыта по горло.
– Это горло после вчерашнего для меня как ворота в рай.
Света закрывает глаза ладонями.
– О боже, пусть это будет кошмарным сном.
– Ну уж нет, Лана. Ты слишком много спишь, – хмыкаю, припоминая ей наше ночное рандеву. – Пора просыпаться!
Сам распахиваю шторы, свет заливает спальню. Мою спальню. Или можно сказать – нашу спальню?
– Привыкай к моей кровати. Отныне ты будешь спать только здесь.
– Хорошо, а ты…
– Я в душ. Присоединишься?
– Через минуту, – вытягивается всем телом. – Настрой пока тепленькую водичку.
– Хорошо.
Жду Свету в душе. Проходит больше, чем минутка! Раисова никак не появляется. Снова шуточки?!
Однако я серьезно настроен получить утренний секс. Никакие отговорки не принимаются. Света тоже меня хочет, но…
Но ее все нет!
Что же такое!
С досадой завернувшись в полотенце, выхожу из ванной, в спальню. Раисова сидит на кровати, в окружении каких-то бумаг.
– Свет, чего ты тут застряла? В душе уже не тепленькая. Там уже горяченькая пошла.
– Я… – говорит севшим голосом. – Читаю тут кое-что.
