Нужно принимать то, что есть. Без иллюзий, без романтических бредней, без слов, которые не были сказаны, а значит, и додумывать их не нужно.
Тем более что Артема, кажется, все устраивает. А его предложение не мотаться, а поработать за ноутбуком в этой квартире – не в счет. Просто я тогда немного простыла, а на улице зачастили дожди.
Это было единственным намеком на то, что он бы хотел как-то свернуть наши отношения в новое русло. И он легко позволил мне отказаться от этого предложения, и больше не повторял его, и значит…
Не думать, не думать об этом. С благодарностью принимать то, что есть. Потому что это так просто испортить, все какое-то и без того слишком хрупкое, а еще мне кажется, что в последнее время я учусь балансировать на канате между двумя башнями с острыми шпилями.
Первая башня – Артем. Вторая – моя подруга. А между ними – огромная пропасть и я.
После расставания с фотографом Ольга не стенала неделями, не закрылась в четырех стенах, она как будто боялась остаться с ними один на один. И я была только рада, всегда с готовностью отзывалась на ее предложения встретиться, вот только…
Наверное, я плохая подруга, но в какой-то момент эти встречи стали меня тяготить.
Пять лет в институте бок о бок, семь лет после, но, мне кажется, так плотно, как сейчас, мы никогда не общались. Каждый вечер, и не по одному часу, чтобы просто обменяться новостями и убедиться, что все хорошо.
Ей было мало общения, хотелось успеть везде, и непременно со мной, потому что я ведь подруга, а ей нужно развеяться и забыть. И я все понимаю, и пытаюсь помочь, поддержать, пытаюсь как-то отвлечь, но…
Трудно, когда привык общаться без оглядки на запретные темы, а теперь приходится иногда останавливаться на полуслове. Пару раз Ольга пытается начать разговор, что мы с Артемом не пара, и чтобы не поссориться, эта тема по умолчанию становится нашим главным табу.
Ольге не нравится Артем, а Артему не нравится Ольга. И если поведение подруги мне непонятно, то Артема я понимаю более чем. У нас с ним теперь остается гораздо меньше времени, чтобы провести его вместе.
Иногда я освобождаюсь только около десяти вечера, и вряд ли ему сильно хочется приезжать за мной в это время. А он настаивает на том, чтобы приезжать за мной лично, чтобы я не разъезжала так поздно в городском транспорте, ну вот и…
Как-то раз я закинулась ему, что если он очень устал, то, может быть, лучше увидеться завтра.
– Как хочешь, – ответил он, – если по подруге ты скучаешь больше, и тебе интересней с ней, не смею настаивать.
Это была наша первая ссора без ссоры.
Первая ночь без него.
И первое утро, которое я начинаю с того, о чем успела забыть – сообщений по вайберу, потому что…
Потому что так мне проще признаться ему. Потому что соскучилась. Потому что мне его не хватает. И потому, что я понимаю: он прав. Прав, что обиделся, так как нехотя, но я отодвинула его на второй план.
Несколько раз, чтобы провести с Артемом весь вечер, который он специально освободил для меня, я переношу нашу встречу с Ольгой, и вместо того, чтобы понять, она начинает обижаться и злиться.
И я снова иду, когда она приглашает. Стараюсь не так долго, стараюсь пораньше вырваться, но получается не всегда, да и перед Ольгой становится неудобно, она ведь замечает, что я дергаюсь и то и дело посматриваю на часы.
– Конечно, – роняет она как-то в кафе, заметив мои метания, – я все понимаю: у тебя есть мужчина, и что такое подруга в сравнении с ним? Просто… ну а когда нам дружить, Даш? Сначала у тебя был один, потом Костик, теперь этот…
– Перестань, – мне становится неприятно от этих слов.
И от того, что она мешает все в одну кучу, и выглядит это так, как будто я только и делаю, что прыгаю по постелям мужчин. И от того, что она так пренебрежительно, даже не назвав по имени, снова упоминает Артема.
– Дашка, – она держится ровно минуту, а потом продолжает тему, которую я уже ненавижу, – ты просто сравни… Нет, я помню, я сама советовала тебе поскорей завести нового любовника, но… Ты просто сравни Костика и его… Такого я тебе в страшном сне не желала!
– Прекрати! – неожиданно для самой себя я срываюсь на крик, и плевать, что на нас оглядываются посторонние люди. – Ты совершенно не знаешь Артема. Его даже нельзя сравнивать с Костей.
– Верно, – ворчит упрямо она, – потому что они несравнимы. Ты оглянись, Даш, на тебя же даже в этом кафе все мужчины засматриваются, а ты…
И на этот раз не выдерживаю я.
Срываюсь с места, ухожу из кафе, несусь по улице так стремительно, что слабо соображаю, куда иду. Мне просто обидно. Обидно, что можно судить поверхностно о человеке, которого совершенно не знаешь. И главное – пытаться навязать свое мнение.
А еще бесит постоянное упоминание Кости, с таким благоговением, как будто с него срисовали икону и пронесли по улицам этого города.
Я не понимаю, зачем Ольга так делает. Не понимаю, что делать мне. И совершенно не представляю, как смогу с ней заговорить, когда кто-то из нас сделает шаг к примирению.
В данный момент я настолько на взводе, что хочется рвать, бить, жечь и ломать, и делать это не страшно, а лишь в удовольствие.
– Дашка! – Ольга нагоняет меня на перекрестке каких-то улиц, хватает за руку, заставляет взглянуть на себя, чтобы я увидела, что она расстроена и все осознала. – Дашка, ну прости ты меня. Просто я… просто я не хочу, чтобы ты обожглась так же, как я, понимаешь?
– Нет, – говорю совершенно честно. – Не понимаю, Оль. Не могу понять, что с тобой происходит.
– Не можешь… – бормочет она. – А как ты думаешь – что? Только честно.
– Я думаю, что тебе плохо, – отвечаю искренне, как она и просила. – И все эти встречи, все эти походы за ненужными покупками, долгие прогулки по одним и тем же улицам и нежелание возвращаться домой – из-за того, что ты не хочешь принять, что между тобой и Максом все кончено.
Она усмехается, поправляет кудряшки, долго молчит, бросает на меня острый взгляд, а потом все же озвучивает свои мысли.
– Может, и так, – говорит она сипло. – Может, я только теперь понимаю, каково тебе было, когда ты просила меня о возможности поговорить с Костей. Я теперь в твоей лодке, Даш. И ты, как никто, должна меня понимать, а ты… У меня ведь с Максом вышло так же, как у тебя, и я знаю, что если ты ему позвонишь, он ответит. В отличие от меня. Но я тебя не прошу. Не требую невозможного, хотя вы с ним не друзья, и тебе не страшно испортить с ним отношения. Я прошу, чтобы ты была рядом, и все, чтобы все поскорее прошло.
Мен разрывает от разных эмоций – сострадания, жалости, сочувствия и толики неприятия с недоумением.
– У нас разные лодки, Оль, – поясняю ей то, что она упустила, один маленький факт. – Макс тебе сообщил о разрыве, а не просто сбежал. И он не заставлял тебя волноваться и перебирать сотни вариантов, что с ним что-то случилось. У вас была последняя встреча.
