— Я не знаю эту песню, — смеясь, ответил он, — что за нахрен, Лизи!?
— По-о-ой! — протянула я, вцепившись в его руку.
Джаред начал подпевать мелодии, а я не знала, толи мне смеяться, толи плакать от боли, можно, конечно, делать всё одновременно. Именно этим я и занялась. Пока Джаред мычал под мелодию, я хихикала из-за того, как это было смешно, выла и плакала одновременно из-за боли, которая лишь усиливалась. На втором куплете, Джаред начал ещё и пританцовывать сидя на стуле, что абсолютно отвлекло меня от боли, и захлёбывалась я уже слезами от смеха его движений, в которые он вложил все старания. Одним словом — цирк, который застала Элеонора, зайдя в нашу палату. Смеясь, она надела очередную перчатку и проверила готовность к родам.
— Уже четыре, ещё немного, — улыбнулась она, — у тебя тут весело.
— Кому как, — кивнул Джаред.
— Не останавливайся, Картер! — сказала я, на что Элеонора засмеялась и покинула палату, — и больше шевели бёдрами, ты всё-таки танцуешь под испанскую песню!
— Ты прикалываешься что ли? — засмеялся он, остановившись.
— Картер! — взревела я.
— Твою мать, зачем я на это согласился? — смеялся он и танцевал, ёрзая по стулу пятой точкой, что заметно веселило меня. Я не знаю, выпадет ли мне ещё одна возможность увидеть его в подобном состоянии, поэтому с удовольствием воспользуюсь своим положением сегодня.
Джаред продолжал подпевать каждой песне, которая играла следом, что меня немного успокаивало и смешило, ни смотря на то, что из глаз бежали слёзы от боли. Ещё через полчаса я действительно могла убиться чем угодно, даже пластмассовой ложкой, лишь бы не чувствовать острой боли, которая пронзала всё тело. Джаред вытирал мои слёзы и поддерживал всеми возможными способами: подпевал песням, гладил по голове, позволял сжимать свою руку так, что на коже оставались следы от моих ногтей, и я уверена, что он мог встать на голову, если бы я его попросила.
В палату вошла тройка человек, в числе которых была Элеонора и Дейзи, которую я не видела с той минуты, как она проводила меня к палате. Третьей девушкой была тоже медсестра, которую я сегодня не видела. Сняв с меня датчик, они заметно облегчили мою боль, но только на каплю. Теперь я могу повернуться на другую сторону и немного выпрямиться. Спина затекла, как и всё тело.
— Надевай халат, Джаред, — подала ему белую ткань Элеонора, — меньше чем через полчаса ты станешь папой.
— Поскорей бы уже, я перепел все возможные и невозможные песни, — засмеялся он.
— Теперь ты тоже пел Тейлор, — улыбнулась я сквозь боль.
— Пусть это будет нашей тайной, — усмехнулся Джаред, надев на себя медицинскую одежду, которая ему очень подходила. Ему всё подойдёт. Подлецу всё к лицу.
Приняв показанную позу, я схватилась за тяги и расставила ноги по ширине. Пусть этот ад закончится. Мы находимся тут слишком долго по моим подсчётам. Заняв место у моей головы, Джаред поцеловал макушку и положил руку на плечо. Закрыв глаза, я почувствовала потуги. Я сразу поняла, что это они, даже не понимая смысла этого слова. Это просто чувство того, что сейчас ты родишь, потому что из тебя что-то лезет, но ты даже не чувствуешь этой боли, потому что все силы ушли на схватки.
— Давай, Лизи, ты готова, — сказала Элеонора, разместившись между моих ног, — вдох-выдох. Напрягаемся и выталкиваем. Как назовёте?
— Мэйсон и Мэдисон, — улыбнулся Джаред, ответив за меня.
Вздохнув, я кивнула и закрыла глаза, сделав так, как она сказала несколько раз. С разных сторон я слышала только поддержку и подсказки. Три раза напряжения и я услышала крик своего первого комочка, от чего из глаз хлынули слёзы радости.
— Это Мэдисон, — улыбнулась Элеонора, пока Джареду вручили ножницы, а она приложила комочек к моей груди и снова забрала, — режем пуповину, Джаред, поздравляю с первой малышкой.
— Спасибо, — улыбался он от уха до уха, приняв ножницы и оборвав связи Мэди со мной.
После чего Мэдисон переняла Дейзи, а Джаред посмотрел на меня с блеском в глазах, из которых побежали первые слёзы. Вернувшись на место, он взял мою руку и поцеловал в макушку.
— Я люблю тебя, — шепнул он.
— Я люблю тебя, — вздохнула я, вытирая слёзы, которые, не переставая бежали по щекам.
— Лизи, как почувствуешь потуги снова, значит это Мэйсон, — улыбнулась Элеонора.
Через пару минут, в мои руки вручили небольшой свёрток в виде Мэди, которая успокоилась, как только я прижала её к себе. Всё вокруг расплывалось из-за слёз. Обняв меня, Джаред заплывал в слезах вместе со мной, смотря на Мэди в моих руках.
— Ты самая лучшая, Лизи, — вздохнул он, поглаживая её головку через пелёнку, и поцеловав меня в висок, — вы самые лучшие.
Передав ему в руки наш комочек, я смотрела на Джареда, как заворожённая. Это чувство не передать. Когда он рядом и поддерживает любым способом, а после чего берёт на руки малышку, и вы вместе захлебываетесь слезами от разрывающего сердце счастья. Роды не такие болезненные, как я думала. Вся боль заключалась лишь в схватках, дальше я её просто не ощущала. Через четыре минуты, я вновь почувствовала новые потуги, и на свет появился Мэйсон, которого мы тоже встретили в слезах от счастья. Получив его на руки, я всхлипнула и улыбнулась сквозь слёзы. Джаред положил к Мэйсону Мэди и утёр свои слёзы. Как оказалось, самое неприятное ждало меня ещё впереди. Забрав с моей груди Мейса и Мэди, Дейзи отдала один свёрток Джареду, а второй держала сама. Элеонора занялась тем, что начала вычищать меня внутри. Точней, плаценту, которая всё ещё оставалась во мне. Джаред даже не поднял глаза на эту работу и слава Господу, не самое красочное зрелище, а для меня ещё и не самое приятное. Несколько минут он ворковал над свёртком в руках, улыбаясь Мэйсу или Мэди. Обе пелёнки были белыми, поэтому сейчас я могу различить собственных детей лишь по бирке или половому признаку. Завершив все процедуры надо мной, мне наконец-то вручили оба моих комочка и показали, как правильно кормить. Со временем мою палату покинула Элеонора, Дейзи и за ними ещё одна медсестра, которая делала замеры и записи. Мы наконец-то остались одни. Наша семья, пополнившаяся двумя кровиночками.
Джаред занял кресло рядом со мной, поглаживая голову Мэйса, который был ближе к нему, пока я кормила сразу двоих. Эти трогательные моменты всегда будут храниться в моей памяти. Нет ничего ценней и дороже семьи.
— Спасибо, — прошептала я, подняв на него глаза.
— Лизи, это тебе спасибо, — улыбнулся Джаред, поглаживал мой подбородок большим пальцем, — я всего лишь присутствовал и у меня есть кое-что.
— Не всего лишь, — покрутила я головой, — если бы не ты, то я бы сошла с ума.
— Ты и так сошла, — тихо засмеялся он, достав из кармана небольшую тонкую коробочку, которую вручил мне.
Приняв её, я с горем пополам открыла крышку и улыбнулась, подняв глаза, в которых вновь застыли слёзы. На небольшом квадрате лежала пара соединившихся детских пяточек, на каждой из которых была выгравирована первая буква имени наших комочков. Новые капли слёз сбежали по щекам, притянув Джареда, я встретилась с ним губами в поцелуе.
