— Уверена, — улыбнулась она, — я поставлю тебя на учёт.
— Я через неделю возвращаюсь в Нью-Йорк, — выдавила я, пытаясь обуздать слёзы, рвущиеся наружу, — я прилетала сюда на год.
— Хорошо, — продолжала она, — в таком случае я выпишу тебе лист и результаты, а по прилету ты встанешь на учёт в своей клинике, чтобы наблюдать беременность.
Мелани сделала запись, с затуманенной головой я расплатилась за приём и вышла на улицу, где слёзы обрушились на мои щёки. Достав из сумки карточку, я провела трясущейся рукой по снимку и закусила губу. Я беременна. Я, мать вашу, беременна.
Поймав такси, я попросила водителя отвезти меня на пляж, где могу побыть в одиночестве. Я абсолютно не знаю, как обрушить эту информацию на Джареда и остальных.
На душе скребли кошки, когда я покинула автомобиль и двинулась в направлении океана. Люди с интересом поглядывали на меня, пока я не заняла отдаленное место от чужих глаз. Смотря на снимок, я обливалась слезами. Это мой ребёнок. Наш с Джаредом ребёнок, но мы не готовы к нему, либо только я к нему не готова.
Чего мне ожидать? Джаред никогда не говорил о детях, ну, точней, говорил, но отвечая на мой вопрос о том, какие он бы дал им имена. Меня сотрясали рыдания. Мы совершили ошибку, которая может оборвать наше будущее на первых ступенях. Я без образования, Джаред тоже, что мы можем дать малышу? Отдать родителям на воспитание? Нет. Я всегда говорила, что мои дети должны быть моими детьми, а не сбрасывать всю ответственность на родителей, которые вырастили нас.
Глава 2
Выходные прошли, словно в тумане. В пятницу вечером я написала Ками, что у меня возникли проблемы и сходить с ней я никуда не смогу, подруга, конечно, пошутила с беременностью, но она ещё не знает, что её шутка оказалась правдой. По возвращению домой, я натянула на своё лицо улыбку и сделала непринуждённый вид. Я совершенно не знаю, как рассказать Джареду эту новость, но больше всего меня пугает не само её сообщение, а дальнейшая реакция. В тот вечер я легла спать слишком рано, сославшись на то, что навалилось много работы, потому что Ребекка ещё в отпуске. К счастью, Джаред ничего не заметил, а заботливо уложил меня в кровать в девять вечера, а то есть через полчаса, как я пришла домой. На пляже я провела почти два часа не решаясь вернуться домой. Половину времени я рыдала, а половину приводила себя в порядок, чтобы не навести лишних подозрений. Ужин, приготовленный для меня, пах отменно, но у меня не было абсолютно никакого аппетита, я лишь извинилась перед Джаредом, но он меня легко простил. Я первый раз соврала ему, когда сказала, что всё время провела на работе, но для правды у меня не хватило сил. В субботу мы, как обычно, прогулялись по пляжу, купили уличной еды и посмотрели закат, но сегодня у меня вновь было скудное настроение.
Лёжа на груди Джареда, я выводила кончиком пальца узоры на его теле. Мои мысли занимало лишь то, что я не могла сообщить ему главную новость, опасаясь реакции. Джаред как был загадкой, так и остался. Я не знаю, чего ожидать. Снимок первого узи лежал в моей сумочке в боковом кармане, куда я его прятала, как и тест на беременность, разукрашенный двумя полосками, который я сделала в раннее утро субботы, пока Джаред ещё спал. Не знаю, чего я ожидала, когда на руках у меня было заключение от врача, но я просто хотела убедиться. Сегодня ровно шесть недель и три дня. После того, как я сделала тест и посетила гинеколога, моя голова находилась в тумане. Я укрыла от всех своё положение, хоть и идея с тестом принадлежала Алекс. Сейчас мысли о том, что в двадцать лет я стану мамой — пугала меня до чёртиков. В моих планах беременности не было как минимум до двадцати пяти, чтобы я могла сформироваться как самостоятельный человек. Возраст двадцать пять лет казался мне идеальным. Это то время, когда за плечами университет, а в настоящем твёрдая ступень на работе. Кроме того, до этого возраста ты успеваешь прожигать свою молодость. Сейчас мы только встаём с колен на ноги, расширяя свои возможности, а в моём положении они кажутся размытыми. Я абсолютно не желаю покидать университет, потому что образование мне нужно, но как я должна справляться с грудным ребёнком на руках и успевать учиться? А если ещё и Джареда не будет рядом, то вся моя жизнь пойдёт коту под хвост, а я превращусь в домохозяйку, чего так старательно хотела избежать.
Я вовсе не хочу сказать о том, что дети — это плохо, но ведь я сама ещё ребёнок. Мне страшно. Страшно понимать, что я могу остаться одна. Я всегда хотела, чтобы ребёнок рос в полноценной семье, где есть любящие родители. Конечно, я сразу исключаю из вариантов брак по залёту или фиктивный. Нет, на этот шаг я никогда не пойду. Ребёнок должен видеть, что его родители любят друг друга, а не воротят нос. Дети всё перенимают за родителями, ведь это сделала и я.
— В каком возрасте ты планировал стать отцом? — решилась спросить я.
— Не знаю, — пожал плечами Джаред, поглаживая моё плечо, смотря в потолок, — наверно, лет в двадцать семь.
— Почему? — выдавила я, задержав дыхание.
— Потому что сейчас мы молоды и это станет обузой, — спокойно сказал он, пока во мне медленно разрывались органы, — у нас ведь вся жизнь впереди. Я не понимаю людей, которые начинают клепать детей в восемнадцать, а то и раньше.
Не выдержав его дальнейших рассуждений, я встала с кровати и побежала в туалет. Сердце болезненно сжималось, а я винила себя за то, что задала ему подобный вопрос. Приложив ладонь к животу, из моих глаз хлынул поток слёз.
— Прости, комочек… — тихо всхлипнула я, поглаживая живот — боже, прости…
Я не знаю, понимает ли меня этот комочек внутри или нет, но мне так больно за свою дурость и за дурость Джареда, потому что наша глупость обернулась подобным положением. Мне отчётливо помнится тот день, когда разум затуманился под воздействием небольшого количества алкоголя, и мы не воспользовались презервативом. Я всегда говорила, что раз на раз не приходится, и оказалась права.
Когда я вышла с больницы, мой мозг не совсем осмыслял произошедшее. Слова доктора звучали эхом в моей голове: Поздравляю, Элизабет, у Вас шесть недель, это очень радостное событие. Пожалуйста, пусть Мелани, вручившая мне снимок, теперь произнесёт эти слова для Джареда, который не планировал подобного до двадцати семи лет. Смотря на снимок, в тот день я обливалась слезами, потому что не знала, что теперь делать, как сказать Джареду, как сообщить родителям и как рассказать друзьям. Я повергну в шок всех своим объявлением. Сейчас я поймала себя на мысли, что могу сделать аборт, но как потом с этим можно жить? Как делать вид, будто ничего не произошло, и ты не убила в себе маленькую невинную жизнь?
— Лиз? — раздался голос Джареда за дверью, — ты чего?
— Всё… всё в порядке, — выдавила я, проглотив комок из слёз, — живот заболел.
— Ладно, — усмехнулся Джаред, после чего послышались его отделяющиеся шаги, а из моих глаз хлынул новый поток слёз.
Смотря на себя в зеркало, я сжимала края раковины, чтобы не издать писка или звука. Я не готова. Не готова стать мамой, но ещё я не готова убить комочек внутри себя.
