— Ты ещё злишься на меня? — выдохнул он.
— Нет, — покрутила я головой, подняв глаза к его лицу, — я уже сказала, что сделано, того не исправить, а извинения мало кому нужны в подобном случае. Ты не конфетку утащил.
— Знаю, — вздохнул Джаред, смотря в мои глаза, — но мне стыдно. Я многое натворил, Лиз.
— Надеюсь, что это самое отвратительное из твоей подноготной.
— Нет, — покрутил он головой, — у меня сорвало крышу, я был зол, и мне некуда было деть эмоции. Я убивал их таким идиотским способом.
— Почему ты был зол? — начала я.
Тяжело выдохнув, он поднёс ладонь к моей щеке и погладил её большим пальцем. На что я закрыла глаза и немного улыбнулась.
— Отец изменял маме с её лучшей подругой… Она приходила в наш дом, дарила подарки и играла со мной, а вечерами раздвигала ноги перед отцом. Поэтому я не всегда могу понять твою дружбу с Алекс. Эти дерьмовые мысли всё равно появляются в голове.
— Какие? — нахмурилась я, — ты думаешь, что я… с Томом? Или ты с Алекс?
Джаред снова вздохнул и встретился с моими глазами. Ответ мне не нужен, я всё вижу по взгляду. Я никогда не представляла себя с Томом. Для меня всегда всё было предельно просто: смотря на любого парня в плане отношений, я первым делом представляла то, как целую его, и если не могла вообразить самый простой момент в виде поцелуя, то ответ на вопрос получен. Я никогда не думала о Томе в подобной ситуации, а сейчас и подавно. У меня автоматически вспыхивает в голове словно «занят» или «парень подруги». Я никогда не посмотрю на него в другом ракурсе. Да и стоит ли? Том и Джаред — небо и земля. Если Том является спокойным воздушным небом, то Джаред скорей олицетворяет землю, которая двигается, крутится, пылает и трясётся при землетрясении, а в таком случае, мой ответ понятен, потому что небеса у меня уже были в виде Райна.
— Джаред, это паранойя. Если кто-то так поступил, то это вовсе не означает, что так будут делать все. Это стадное мнение. Я никогда не посмотрю на Тома больше чем на друга. Я ни на кого не могу смотреть.
— В каком плане?
— В том плане, что перед глазами всегда стоишь ты. Я сомневаюсь, что вообще посмотрю когда-нибудь на кого-нибудь кроме тебя. Это уже пройденный этап.
— Пройденный этап? — выгнул он бровь.
— Алекс говорила, что нужно отвлечься, но я не буду морочить чью-то голову лживыми надеждами. Я люблю тебя, Картер. Можешь посмеяться, но навсегда.
— Я хочу, чтобы это так и было, Лизи, — немного улыбнулся Джаред, накручивая локон моих волос на палец.
— Твоя мама простила его, и это был её выбор, также как мой, когда я выбрала тебя.
— Простила, но не забыла.
— Ты не можешь говорить за неё, Джаред, — вздохнула я, — она отпустила и живет дальше, в то время как ты помнишь и продолжаешь злиться.
— Потому что такое не забывается. Это была её подруга, а потом ещё несколько и все они были молодые, почти нашего возраста.
— Остановись. Она простила. Не знаю, ради себя, ради тебя или ради него, но простила. В ином случае, выходные бы прошли иначе, да и я бы почувствовала не семейный покой, а наколенную обстановку. Возможно, что доверие подорвалось, но она отпустила это и оставила в прошлом, где этой ситуации самое место.
— Ты смогла бы простить?
— Нет.
— Почему?
— Потому что простить измену, означает то, что я никогда об этом не вспомню и не заговорю, а такому не бывать. Либо ты прощаешь и отпускаешь, либо не прощаешь и припоминаешь при самом удобном случае, а при таком раскладе никогда не будет спокойствия и семейного тепла. Люди разные, Джаред, твоя мама смогла, я — нет.
— Я никогда так с тобой не сделаю.
— Никогда не говори никогда. Я ненавижу это слово. Жизнь может повернуться так, что мы можем вовсе разойтись. Всякое бывает.
— Мы не разойдёмся, Лиз, — вздохнул он, посмотрев на меня, — не в этой жизни. Я всегда найду дорогу к тебе, где бы ты ни была. Ты всегда была моей и ей останешься. Хрена с два я отдам тебя кому-то или буду смотреть, как какой-то ублюдок целует тебя.
— Джаред, я обобщаю. Если ты любишь, то будешь счастлив тому, что счастлива я, также как и я за тебя.
— Я не хочу об этом думать.
— Это ведь жизнь, и мы не можем знать, что она приготовит для нас завтра. У тебя может быть всё распланировано на десять лет вперёд, но выйдя из дома, тебя может сбить машина, может остановиться сердце, могут перерезать горло, могут пустить пулю в голову или избить до смерти, неважно как, но сейчас ты запланировал кучу дел, а через пять минут твоё тело уже обмякло и остыло. Вот и вся история. Улетая в Нью-Йорк, я не думала о том, что буду с кем-то вроде тебя, у меня было чёткое понимание, потому что уже сталкивалась с подобными тебе в школе, но посмотри где я сейчас и в каком положении!?
— Ты в самом лучшем положении, — улыбнулся Джаред, проведя ладонью по комочкам.
— Знаю, — кивнула я, — но я о том, что жизнь довольно изворотливая штука. Я думала, что никогда не буду с таким, как ты, но уже два года ложусь с тобой в кровать, согласилась выйти замуж и жду комочков.
— Мне нравится, как ты их называешь, — показал ямочки Джаред, — но я не шучу, Лизи. Ты всегда будешь принадлежать мне.
— Заучит, как угроза, — захихикала я, на что Джаред усмехнулся, — но это счастливая угроза.
Положив голову на широкую грудь, я заключила его ногу в кольцо своих и крепко обняла. Душой и сердцем я действительно всегда буду принадлежать лишь ему. Пока Джаред поглаживал мою макушку или накручивал волосы на палец, я закрыла глаза и моментально уснула.
***
Помахав Джареду, я направилась внутрь здания. Я знаю, как он борется с собой и в какой ярости пребывает, но сейчас ничего нельзя поделать, я должна приступить к работе, пока ничего не известно с экспертизой. Весь путь к офису, я провела в небольшом волнении, потому что сейчас коктейльное молочное платье облегает абсолютно каждый выступ на теле, поэтому округлившийся живот может укрыться только от слепого. Выдохнув напоследок, я сделала шаг на порог офиса.
— Всем привет, — улыбнулась я, привлекая внимание к себе.
— Привет, Ли… — взвизгнула Тара, поворачиваясь ко мне, но увидев моё положение, открыла рот, так и не договорив имя.
— Вот же чёрт! — ахнула Эмери.
— Охренеть! — добавил Кевин.
— Скажи мне, что ты просто потолстела!? — вздохнула и улыбнулась Джина.
— Если толстеет только живот, то это очень странно, — усмехнулся Мик.
— Боже мой! — визжала Тара, метнувшись ко мне с объятиями, — как ты могла такое скрыть!?
— Извините, — смущённо улыбнулась я, пожимая плечами.
— Боюсь, двух беременных в одном офисе я не перенесу, они же могут из-за гормонов плакать и смеяться одновременно, — улыбалась Эмери, подойдя ко мне, — можно, я потрогаю?
