— На что это похоже? — спросил он с легким смешком.
Тяжело вздохнув, я приготовился к его словам. Приподняв бровь, я посмотрел на него сверху вниз.
— Это похоже на гребаное живое порно.
Валентин запрокинул голову и рассмеялся, стены эхом отозвались от его смеха. Это прозвучало резко для моих ушей, и я представил, как режу его лицо и уродую, как Алессио сделал это с Абрамом.
— Так и есть. Так оно, блядь, и есть, сынок.
Мои челюсти сжались, и я сердито посмотрел на него. Мой взгляд отказывался двигаться к Валери, иначе я бы сломался…Я разобьюсь на тысячу кусочков, и все это превратится в пепел.
— Какой бы соблазнительной и красивой она ни была, мне не интересно смотреть, как твой вялый член входит и выходит из чьей-то киски, — эти слова были горькими на вкус, и мои губы онемели.
В этот момент я был рад, что Валери нас не слышит. Не слышит меня.
Она всегда говорила, что ее молчание-это ее сила, и в этот момент это не могло быть более правдивым.
Я боюсь, что если бы она узнала Константина, монстра, которого я изображал…она бы ускользнула из моих пальцев. Она убежала бы и растворилась в тумане, прежде чем я успею ее поймать…
Она любит Виктора…
Она возненавидит Константина.
А теперь…Я был чудовищем в ее кошмаре.
Блядь.
Моя грудь болела, а голова пульсировала с каждым ударом.
Это было мучительно, и я попытался вдохнуть. Легкие отказывались работать в мою пользу.
— Константин, — небрежно передразнил Валентин. — Здесь я проявляю великодушие. Поскольку мы говорили о том, что она сосет член как профессионал, я решил одолжить тебе ее рот.
Он указал на Валери, и против моей воли мой взгляд переместился на нее. Я чуть не упал в обморок, увидев ее в таком состоянии. Она свернулась калачиком и, казалось, еще сильнее прижала к себе подушку. Ее бедра двигались, как будто она толкалась, стремясь к разрядке, которая, казалось, работала не в ее пользу.
Проглотив комок в горле, я подавил горечь. — У меня полно женщин, которые доставляют мне такое удовольствие. Ее рот ничем не особенный.
Тук. Тук. Тук. Тук.
Мое сердце бешено колотилось.
Мои слова были важны, чтобы одурачить Валентина, и все же они открывали новые раны.
Тук. Тук. Тук. Тук.
Валентин еще не закончил, нисколько не удовлетворенный моим ответом. Он притворно надул губы и забрался в постель рядом с Валери.
У меня перехватило горло. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
Тук. Тук. Тук. Тук.
— Ой, да ладно. Как насчет ее рта и задницы? Я трахну ее киску. Ей понадобится все, что она сможет получить, чтобы симуляция от этих наркотиков прошла.
— Ты накачал ее наркотой? — я чуть не зарычал.
Он невозмутимо поднял бровь. — Как ты думаешь, почему она сейчас похожа на сучку в течке? Ее киска практически плачет, а я еще даже не прикоснулся к ней.
Мое сердце остановилось.
— Я тестирую новые препараты Карлоса. Тлазолтеолтл. Наркотики-афродизиаки. Самые сильные. Эффект исчезнет только после многократного оргазма. Он замолчал и посмотрел на Валери. Ее глаза оставались плотно закрытыми, и я видел, как она тяжело дышит при каждом вдохе.
— Последняя женщина, на которой он был опробован…ей понадобилось шесть мужчин, чтобы трахнуть ее до потери сознания, прежде чем ее тело начало успокаиваться.
Ублюдок.
Валери моргнула и открыла глаза. Казалось, она совсем выбилась из сил. Ее губы приоткрылись, как будто она хотела что-то сказать, но воцарилась тишина.
Хорошо.
Милая моя мышка. Ты очень сильная. Мне просто нужно было, чтобы она была сильной еще немного.
Я подавил рычащий звук.
Я дал клятву моей Валери.
Клятву, которую я нарушил.
Мне так чертовски жаль. Извинения повторялись в моей голове до тех пор, пока не стали единственным, что я мог услышать в своих ушах.
— Почему ты все еще стоишь там? Иди сюда. Обещаю, она сделает тебя счастливым ублюдком. У моей жены самая красивая, самая тугая киска, которую ты когда-либо имел удовольствие трахать.
Мы были просто пешками в игре Валентина.
Но я не собирался падать.
Пройдя вперед, я подошел к кофейному столику. Я взял бутылку и налил немного бренди в маленький стакан. Все дело было в образе.
Я должен был казаться невозмутимым…замаскированным монстром. Я должен был обыграть Валентина в его собственной игре.
Поэтому я сделал это мастерски.
Тук. Тук. Тук. Тук.
Я приподнял бровь и одним огромным глотком выпил спиртное. Я налил еще, когда ничего не осталось. Подняв вновь наполненный стакан, я мрачно цокнул. — Я не нахожу удовольствия в слабых, покорных женщинах. Мне нравится кто-то дерзкий, кого я могу сломать и трахать до подчинения. Это чертовски горячо.
Валери, казалось, почувствовала мое присутствие, потому что подняла голову.
Наши взгляды встретились.
Мир замер.
Все резко остановилось, и мы задышали.
Она вдохнула. Я выдохнул.
Я с тобой, моя милая мышка. Просто оставайся сильной еще немного.
Я надеялся, что она увидит слова в моем взгляде, я надеялся, что она увидит всю мою правду и поймет мою ложь.
Что-то было в ее глазах…что-то такое яркое, что разрывало мне сердце, а острые осколки, казалось, опасно пронзали легкие.
Чувство вины. Стыд. Унижение. Смущение. Страх. Ужас. Агония.
Я все видел и все чувствовал, глубоко внутри себя.
Она была сломлена.
Но я буду тем, кто соберет ее по кусочкам.
Все будет хорошо, мысленно поклялся я.
Она вдохнула. Я выдохнул.
Голова Валери упала на подушку. Она закрыла глаза, и я увидел тихие слезы, блестевшие на ее румяных щеках.
Валентин фыркнул, возвращая моё внимание обратно к нему. Я смотрел, как он ползет по телу Валери. Тошнотворное чувство вернулось, и меня чуть не вырвало. Мое горло сжалось, и я боролся с желанием заткнуться. Вместо этого я плеснул себе в глотку еще бренди. Я почувствовал жжение и сделал глубокий вдох.
— Тогда твоя потеря. Но по крайней мере сиди и смотри. Может быть, ты передумаешь. Мое предложение остается в силе, сынок.
Пошел ты.
Он был больным ублюдком, но и я тоже. Боль усилилась, когда я решил устроиться на диване.
