За мной? Становится интересно. Неужели я прикончил кого-то важного? Не припоминаю тако… Стоп-стоп-стоп!..
В голову вдруг пришла крамольная мысль.
Ах ты, сука, вот ведь кухаркин сын! Крыло херувима мне в зад! Неужто этот паскуда догадался, что это я зарезал тех двоих ассиан?.. Тогда дело дрянь.
И мне навстречу вдруг вышел тот самый маг, а при его приближении и каждом шаге вдруг отчетливо повеяло слабым сквозняком. Пассивный магический щит. Он ветряк.
— Моё имя Ясуши и здесь я по велению патриарха древнего клана Ясака, — медленно и выговаривая каждое слово, сообщил мне японец, остановившись всего шагах в десяти от нашего отряда. — И у меня к тебе имеется вопрос, Лазарев Захар.
Мертвецы вечного поля битвы, подарите мне по стреле в задницу! Всё-таки они. Бездна, вот же дрянь. Как всё не вовремя! И много ли рассказал им Жеголев, падла? Как насчет Лизы и Риты? Что-то тревожно моей реанорской душе. Нравятся они мне, но клянусь Бездной, эта никчёмная тварь не уйдет отсюда живым, а если с ними еще что-то и случилось, подыхать он будет долго.
— Внимательно слушаю, задавай свой вопрос, — кивнул я ему, уже начиная скапливать все оставшиеся силы и поглаживая незаметно запястья с заготовленными иглами.
Плевать! Если всё будет дерьмово, смешаю эфир с силой духа. Такого я еще не делал и это, скорее всего, будет смертельно для меня, потому как я даже представления не имею, к чему это может привести. Связать эфир с потоком стихии проще простого, но сила духа… Это нечто иное.
— Ответь мне честно, Лазарев Захар. Это ты убил Дмитрия Ясака и Норайо Хиго? Посмеешь солгать, и твою ложь почувствует наш эмпат, — и тот скосил свой взгляд на одного из приободрившихся витязей. — Отвечай! — пригрозил он мне, отчего потоки ветра стали более насыщенными.
Бездна, так рычит, что сейчас обосрусь от страха. Как говорит Лёня: «Напугал ежа голой жопой». Реанорцу соврать ничего не стоит и ни один хвалёный эмпат и менталист не сможет отличить правду ото лжи. Как бы я ни хотел в этом признаваться, но пока нельзя.
— А теперь слушай меня внимательно, чародей, и читай по губам! А твой сраный эмпат пусть встанет ближе, вдруг он глухой! — едко усмехнулся я, демонстративно сплёвывая на пустынную землю пятна. — Я! Никого! Не убивал! Тебе ясно?! Скажу даже больше! В гробу я видел этих обоих! Понятно излагаю?
От моего насмешливого тона японец невольно скривился, а лицо всего на секунду исказила гримаса ярости, но почти сразу тот обратил свой взгляд на того самого эмпата и после недолгих колебаний тот отрицательно качнул головой.
— Он… не лжет, господин Ясуши.
— НЕТ! Он врёт! Это он! Больше некому! — испуганно заголосил Жеголев, трясясь от страха, и покосился тотчас на хмурого ратая, который после слов эмпата презрительно взглянул на Стаса.
— Раз мы всё выяснили, то прошу нас пропустить, у нас раненые, — хмыкнул я. Хоть и понимал, что никто нас не отпустит, но мало ли, чем черт не шутит.
— Ты же ведь не думаешь, что так всё и закончится? — холодно отчеканил Ясуши и, щелкнув быстро пальцами, отдал приказ витязям. — Взять его людей! Спросим еще раз, но уже иначе! Мне кажется, что ты лжешь!
Четверка духовных витязей действовала с молниеносной скоростью. Ярко-золотой покров резко вспыхнул и те на всем ходу устремились в нашу сторону.
Вот только к чему-то такому я и готовился. Враг есть враг.
— Моё присутствие для вас шутка какая-то, да?! — рявкнул свирепо я, прожигая врагов глазами праведного гнева.
Вот только девять напитанных духом игл за долю мгновения сорвались с пальцев и кистей, и устремились к своим жертвам еще до моих слов. Действовать я начал ещё в момент приказа Ясуши. Пришлось метнуть всё, что было в оставшемся довольно скромном арсенале. Даже Жеголеву досталась одна и для пущей убедительности по две на каждого витязя. Неизвестно как поведет себя их защитный покров. Сейчас я заметно ослаб.
Четыре смерти случились за один миг. На такой скорости у них получилось сделать десятка два шагов. Воители даже умудрились быстро миновать Ясуши, но когда до меня оставалось всего с пяток метров, до них добрались мои напитанные иглы, вначале первые четыре, а после оставшиеся, и в очередной раз я не рассчитал вложенной силы и разные части их голов превратились в ошмётки. Тела витязей словно споткнулись, а после друг за другом, как подкошенные повалились на тёмный песок пустоши, заливая песчаную округу своей собачьей кровью, которая хлестала у кого из обезображенной и раскуроченной челюсти и горла, у кого не хватало половины лица, а у кого-то и половины головы.
Вот только падла Жеголев умудрился выжить, в последний момент мою иглу у его лба перехватил тот самый ратай, что стоял рядом с ним и с радостным прищуром переломил её напополам.
— К моим людям вы подойдете только через мой труп, — отчеканил хмуро я и, сделав пару шагов назад, приготовился к битве не на жизнь, а на смерть. — В гробу я видел твои приказы, твои людей и тебя, пёс шелудивый!
Дух уже плескался на самом дне, теперь остаётся только смешивать его эфиром. Многое было вложено в иглы. Так что сейчас мои слова не более чем бахвальство.
— Батюшки святы! — с равнодушным видом рассмеялся тот самый ухмыляющийся хрен, глядя на мёртвые, и еще тёплые тела. — Так ты почти младший ратай, если не уже им являешься. Видимо, наша информация устарела, — вдруг выдал он с широкой улыбкой и неуловимым образом оказался рядом со своим одарённым напарником. — Почему всё приходиться делать самому?! — поохал делано он, и тело того тотчас покрыла пурпурная дымка.
Старший ратай, второй спектр!
— Бегите прочь!!! — рявкнул истошно я своим ветеранам, рывком оказавшись перед двумя противниками. — Живо!!!
— Никто отсюда не уйдет… — прошипел зло Ясуши, топнув трижды по песку. — Пока я не узнаю правды! Шинджи, за работу! Хватит стоять!
А в следующий миг из тела мага вырвалась бушующая волна яростного и холодного ветра, затем вторая, а после и третья, а округа превратилась в место урагана.
Первую я смог заблокировать своим покровом духа и меня лишь протащило пару метров по песку, но вторая и третья отбросили меня метров на десять прочь, а в уши сразу ворвались несколько жалобных и мучительных криков моих ветеранов. Тех, словно тряпичные куклы откинуло гораздо дальше и разметало в разные стороны прямо на границе болотистой и пустынной местности.
Подкашивающиеся руки были упёрты в холодный песок, силы уже были на исходе, а от усталости закрывались глаза. Организм нещадно требовал отдыха, но со злобным и неумолимым выражением лица я немигающим взглядом наблюдал за тем, как мои люди медленно умирают, ведь если так продолжится, они долго не протянут.
Мои люди! Те, в кого я вкладывал свои знания и опыт! Я дал слово Бездне, что они выживут! Поклялся темнейшей матерью, а какие-то тщедушные людишки смеют мне в этом мешать! Клянусь всем, что у меня есть — они сдохнут!
