Мальчишка, не мудрствуя особо, тихо ойкнул и вывернул содержимое желудка прямо на свои дорогие туристские ботинки. Чтобы отвлечься, Виктор отметил, что упакован пацан по-взрослому, со знанием дела и без оглядки на кошелек. Сплошь известные бренды, качественные и дорогие. Виктор вдруг понял, кому принадлежат стоящие во дворе внедорожники.
Стараясь не смотреть вокруг, он потащился к выходу. Однако, когда под ногами чавкало, деться от понимания было некуда. Он шел и знал, что идет по лужам крови. Огромным, так до конца и не впитавшимся лужам крови, как в третьесортном ужастике, что крутят по «ТВ-3». Сглотнув слюну, Виктор спросил, не обращаясь ни к кому конкретно:
– Что вы с ней сделали? С Наташей что сделали?
– Че?! С тварью этой?! – вскинулся идущий рядом рыжий автоматчик. – Ты, патлач, лучше бы спросил, что она сделала!
– Фома, ты за базаром следи, – укорил Козырь.
Вроде тихо, незлобиво, но так, что Виктор услышал, как именно таким тоном разговаривал молодой Козырь на бандитских разборках.
– А чего я?
– А того, что ты, может, с врагом тут лясы точишь. Сейчас на суде всё и разберем, кому вожжи в руки, а кому хомут на шею. – Он живописно затянул вокруг шеи воображаемую петлю и потянул вверх. – А пока прикрой хавальник.
– Вы тут рехнулись все, – обессиленно выдавил Виктор. – Наглухо рехнулись.
– Рехнулись? – не выдержал уже сам Козырь.
Железные пальцы смяли Виктору подбородок, заставляя поднять голову. Одно из окошек, возле самого потолка, оказалось выбитым. Даже не просто выбитым – выломанным, вместе с рамой и частью досок.
– Видел? – Козырь отпустил подбородок Виктора и многозначительно добавил: – То-то же! Рехнулись, говорит… Вот смеху-то. Тут бы рехнуться в радость. Да Боженька не дает.
На улице, щурясь от заходящего, подернутого водянистой дымкой солнца, Виктор попытался прикрыть глаза рукой, но гиря быстро напомнила о себе. При виде внедорожников мальчишка, которого Виктор мысленно окрестил Малым, громко всхлипнул. Шел он тяжело, постоянно спотыкался и, если бы не крепкие руки конвоиров, пожалуй, уже давно уронил бы гирю на ногу.
Виктор наконец рассмотрел сектантов как следует. Без масок оказалось, что все они давно перешагнули рубеж не только молодости, но и зрелости. Судя по густой седине в бородах и коротко стриженных волосах, по резным морщинам у глаз и глубоким носогубным складкам, всем им было существенно за шестьдесят. Однако дряхлыми мужчины определенно не были. Ладони широкие, огрубелые от тяжелой работы. Плечи могучие, покатые – могут и рюкзак с дичью десятки километров тащить, могут и бревно на стройке. Фигуры у всех кряжистые, основательные, да и вообще, все мужчины неуловимо походили друг на друга, точно из одного корня выросли. Но, что хуже всего, в их спокойных, отрешенно-чистых глазах Виктор читал умение убивать. Смерть была для этих людей привычным делом.
Их повели по улице, уже начавшей отдавать набранное за день тепло. Утоптанная земля мягко пружинила в подошвы кроссовок, шелестел далекий лес, и даже звенья цепи позвякивали умиротворяюще. Солнце завершало свой путь, отправляясь греть другой бок планеты, но до полного заката оставалось еще часа три. Если бы не вооруженные бандиты, взявшие пленников в молчаливые клещи, день казался бы просто сказочным.
К их невеселой процессии постепенно присоединялись люди. Близко не подходили, сопровождали на расстоянии. В основном пожилые женщины, достойные своих односельчан-мужчин – суровые, точно из дуба вырезанные старухи. Они тоже шли не с пустыми руками. Ружья, пистолеты, топоры и даже вилы не сулили пленникам ничего хорошего. Виктор украдкой пересчитал присоединившихся. С конвоирующей их пятеркой получилось тринадцать человек.
Шли не разговаривая, под всхлипывания Малого, до самых задворков. Там повернули и вдоль леса двинули на расчищенную от деревьев полянку, достаточно широкую, чтобы вместить человек сто. Впрочем, сотней там и не пахло. В центре поляны процессию поджидали – Виктор быстро повертел головой, выискивая, не прячется ли кто по кустам, но никого не заметил – одиннадцать человек. А потом он увидел трупы.
У ног ожидающих лежали прикрытые мешковиной тела. Четыре слева, два справа и еще четыре по центру. Не было ощущения, что их разложили, пытаясь достичь некой извращенной симметрии, создать подобие кощунственной мандалы. Просто раскладывали, исходя из какой-то логики, и получилось именно так. Кое-где на мешках проступила кровь, на которой уже пировали вездесущие насекомые. На ум пришло сравнение с военными хрониками. Десять трупов, Виктор в жизни не видел столько мертвецов в одном месте!
На их фоне как-то терялись расставленные полукругом металлические канистры и задумчивая виселица, протягивающая пришедшим веревку со скользящей петлей.
* * *
– …сделать так будет правильнее, если уж мы заговорили об уравнивании шансов.
– Ставки растут, Распорядитель, да? Не думал, что вы настолько азартны.
– Прошу меня простить, mon Seigneur, но я вынужден констатировать вашу ошибку. Я не делаю ставок, не держу пари и… как это говорится? – не бьюсь об заклад. В этом мероприятии я всего лишь скромный организатор.
– Как и всегда, oui?
– Именно так. Склоняюсь перед вашей мудростью.
– И все же. Не имея явной выгоды, вы таки взваливаете на себя серьезную работу. Простите мою меркантильность, но каков ваш истинный гешефт в этом деле? Если уж на то пошло, в любом деле, к которому вы приложили руку.
– Мои побудительные мотивы ровно те же, что и у вас.
– Ну-ну…
– Это вызов, который будоражит кровь. Слышали такую поговорку: «без риска и жизнь пресна»?
– Нет. Но я слышал другую, здесь, в этой стране, она в большем ходу. «Рискнул да закаялся».
– Закаялся – это…
– Раскаялся – пожалел о содеянном. Ощутил repentir – так, кажется?
– О, следовательно, я понял верно. Но разве не в этом и смысл? Нет риска без возможного наказания, возмездия, если хотите. Риск заставляет нас чувствовать себя живыми.
– Х-ха, я ввязался в спор с демагогом! Простите меня великодушно, Распорядитель, но играть на вашем поле я не стану. Однако же будь по-вашему. Опустим ваши мотивы.
– Великолепно. Я знал, что вы… как это говорят? Не останетесь равнодушным, когда узнаете все вводные. Итак, мы сошлись на следующем: заброс на объект осуществляем с трех сторон, так сказать, тремя командами, по три…
– Четыре команды, Распорядитель.
– Простите?
– «Оплот дней последних». Продолжая вашу аналогию, отличная и очень сыгранная команда. Пусть даже в общем зачете не участвует.
– Вы вновь перебили меня, но в этот раз хотя бы по делу.
– С вашего позволения я перебью вас еще раз.
– …?
– Сделаем интереснее. Взвинтим ставки. В каждой команде будет предатель.
