Время близилось к десяти, рыжая даже не знала, что скажет охране и как уговорит пропустить ее в офис в такое время. Она прошла сквозь стеклянные двери в пустынный холл. За большой стойкой ресепшена никого не было, лишь чуть поодаль в небольшой кабинке рядом с турникетами горел тусклый свет. Вдруг Свете стало не по себе. А что, если Петрова уже уехала? Но учитывая, что редакторша приняла звонок в девять, и даже ее секретарь была на месте… с большой долей вероятности она трудоголик. И все еще работает. Тем более завтра выходит номер журнала.
Не успев прокрутить мысль в голове, рыжая постучалась в закрытое окошко. Внутри одиноко сидел грузный охранник. Пока он нехотя откладывал журнал, поднимался с кресла и вяло топал к внезапной посетительнице, она успела состряпать план.
— Здравствуйте! Ох, еле добралась, — сказала, натягивая на лицо ослепительную улыбку, — простите, что так поздно.
— Бизнес-центр работает до десяти. Приходите завтра, — он уже было развернулся, как Света состроила самую страдальческую гримасу, на которую была способна.
— Прошу Вас! Вера Петрова меня убьет! Я так забегалась, что добралась лишь сейчас. Пожалуйста!
Света глядела на охранника глазками кота из Шрека. На миг суровые черты мужчины смягчились.
— Девушка. У меня протокол, понимаете?
— Я понимаю, — рыжая так вошла в роль, что из ее глаз уже были готовы политься слезы, — но я привезла важные заметки для завтрашнего выпуска. Знаете, ведь рок-звезды совершенно не ценят чужое время! Только час назад мне выдали документы. Прошу!
— Понимаю да, — вот оно, девушка явно нащупала слабость толстяка, — у нас здесь тоже вечно творится черти что. Думают, весь мир им должен, потому что сочинили пару жалких песенок.
— Именно! Совершенно никакой совести, — она грустно вздохнула.
— Ну и что мне с вами делать?
— Пропустите! Вы спасете мою карьеру! — Света буквально дожимала этого мужчину, — и завтрашний выпуск The Music. Обещаю больше так не делать. Честно-честно!
Вздохнув, он принял паспорт девушки и пропустил ее внутрь бизнес-центра. Сердце продолжало колотиться даже когда она вошла в лифт, сжимая в пальцах разовый пропуск. Света впервые обманывала человека таким наглым образом. Но иного выхода не было. Поднявшись на тринадцатый этаж, выскочила и рванула по темному коридору к большой стеклянной двери с посеребренной надписью: The Music. Однако прямо на пороге внезапно испугалась. До этого ей двигал азарт, желание выполнить сложную задачу. И вот, осталось уговорить суровую женщину проявить милосердие, как вдруг ноги приросли к полу.
Нужно собраться с духом. Если получится уговорить обиженную редакторшу, Ярослав будет по гроб жизни в долгу. Девушка прошла в небольшой холл. Пол укрывал мягкий серый ковер, место секретаря пустовало. Справа стоял небольшой столик с раскиданными по нему журналами, вдоль стены — несколько стульев и мягкий синий диван. Рыжая прошла прямо к двери с надписью: главный редактор Петрова В.И. Даже сквозь стену она чувствовала жесткую атмосферу, царившую в кабинете. Выдохнув, резко открыла дверь и вошла внутрь.
— Добрый… вечер… — поздоровалась с женщиной, сидящей за столом спиной к большому панорамному окну.
Та сняла очки и уставилась на рыжую.
— Вы, простите, кто? — с удивлением спросила Вера.
— Меня зовут Светлана Дементьева, я звонила Вам час назад, — отчеканила девушка, — мне нужно…
— Ах да, — Петрова сделала вид, будто уже забыла их разговор, — пришла просить за Ярослава. Присаживайся.
Ну, рыжую не прогнали сразу, так что не все потеряно. Широкими шагами преодолела путь до рабочего места главного редактора и плюхнулась напротив. Вера была достаточно молодой, явно уверенной в себе женщиной. Строгий, не допускающий фривольностей образ контрастировал с открытым взглядом нежно-голубых глаз. Света даже на миг засмотрелась на их интересный оттенок.
— Почему ты это делаешь, Света? — женщина прищурилась и поднялась со своего места, — Яр — нарцисс, который творит что хочет. Вместо того чтобы отдыхать с мужем или любимым мужчиной, ты планируешь унижаться, чтобы спасти его шкуру?
— Это так, — вздохнула рыжая, — но моя работа не заканчивается в семь вечера. Она заканчивается тогда, когда все текущие дела закрыты.
— Мне это знакомо, — сказала Петрова, затем достала сигарету, — не против?
— Нет. Привыкла уже. Но Вера, я знаю Вашу историю.
Света видела, как напряглось тело суровой редакторши. Да, она задела больную мозоль.
— Не буду спрашивать, откуда, — Петрова сделала глубокую затяжку.
— Не публикуйте завтрашний материал! — выпалила рыжая, — прошу Вас.
— Почему? — Вера смотрела так пронзительно, что на миг Свете захотелось встать и убежать.
Но она выдержала этот взгляд.
— Потому что остальные не виноваты. Я согласна, Яр Вас очень обидел, растоптал. Ему нет оправдания. Но утопив его карьеру, Вы пустите под откос жизни остальных. Поступите также, как он давным-давно с Вами.
— С чего мне должно быть дело до кого-то еще?
— Вы же меня не выгнали. Значит, все же есть шанс.
— Увы, я давно пережила те чувства, — вздохнула Петрова, — если это все аргументы…
— Да, я спала с Яром, — выпалила рыжая, — и он просто ушел. Оставил меня одну. Я прекрасно понимаю Вашу боль. Но… —
— Тебе его не спасти, — ухмыльнулась Вера, — я впустила тебя лишь потому, что хотела увидеть, на что пойдешь ради этого засранца. Поверь, он рвения не оценит. Уходи, Света.
— Хорошо. Но прежде чем уйду, задам последний вопрос.
— Валяй, — редактор направилась на рабочее место, не глядя на собеседницу.
— В чем провинилась я?
Такого Петрова не ожидала. Захлопала глазами в непонимании, но рыжая не оставляла надежды достучаться до этой женщины. Она видела в ней себя. Только Света прятала свои чувства месяц, а Вера — десяток лет.
— Не понимаю…
— Эта работа для меня — свет в окошке. Каждый вечер я засыпаю под таблетками, — глухо произнесла девушка, — потому что год назад на меня напали и жестоко изнасиловали. Не знаю, кто…
— Мне жаль, но… — голос Петровой предательски сорвался.
— Дослушайте! — Света поняла, что не может сдержать слезы, открываясь совершенно незнакомому человеку, — я до сих пор не могу спать нормально. Но работа с группой Яра спасла меня. Позволила вновь увидеть мир в красках, научила улыбаться и открываться людям. Я нашла друзей. Да, Яр — говнюк. Он сломал немало жизней. Но в чем моя вина? Или Андрея, у которого недавно родился сын? Или Сони, еще даже не успевшей записать первый альбом с группой?
Вера ошарашенно глядела на рыжую. Она будто уменьшилась в размерах, ее плечи опустились, а губы вытянулись в тонкую ниточку. Эта женщина снова превратилась в ту неопытную двадцатилетнюю журналистку, которую обидел взрослый рок-музыкант. Скрывающий душу ледяной кокон пошел жирной трещиной.
