− Прости. Можешь забрать нас из участка? Пожалуйста.
− Какого, бл*ть, участка? − мозг отказывается воспринимать информацию.
− Мы в полиции. Шестой участок, – охр*неть, она что, серьезно?
− Я вот даже спрашивать не хочу, как ты там оказалась.
− Пожалуйста, – снова произносит Болонка жалобным голосом. Сбрасываю вызов, включаю беззвучный режим и переворачиваюсь на живот, стараясь снова заснуть. Не мои это проблемы, большая девочка, сама разрулит. Только сна больше нет ни в одном, с*ка, глазу. Как она вообще в участок загремела? Вот идиотка. Матерясь, как сапожник, поднимаюсь с кровати, вспоминая, есть ли кто из знакомых ментов в шестом отделении.
− Лейтенант, доброй ночи!
− Доброй! Вам кого?
− Мне девушку забрать. Савельева Дина.
− Отчество?
− Это так важно?
− Имя полное назовите, – видимо, ни один я не в духе этой ночью.
− Бл*ть, − ругаюсь, отвернувшись от окна дежурного. – Жаров на месте сегодня? – Макс был моим старым знакомым. Тот ещё прохвост, но пару раз мне пригодилось наше с ним знакомство.
− На месте, – недовольно произнёс служитель порядка.
− Будьте так добры, доложите, что Франц к нему.
− Максим Дмитриевич, тут к вам гражданин Франц рвётся. Понял. Проходите, пятый кабинет.
− Благодарю.
− Да ладно, какие люди, – Макс привстал из-за стола и протянул руку.
− Привет!
− И тебе того же. По какому делу в столь поздний час? Точно же не поздороваться зашёл.
− Там девушка у тебя сидит, задержали. Мне бы забрать её.
− А, ну это гонщиков сегодня ловили. Человек пятнадцать в обезьяннике, разносол. Тебе какую? – ухмыльнулся Жаров.
− Савельева Дина.
− Стас… ну ты же понимаешь… − начал привычно юлить Макс, − что протоколы уже составлены…
− Сколько?
− Взятка должностному лицу, ай-я-яй, Станислав Львович.
− Макс, ты за*бал, чего хочешь? Говори, и разбегаемся, три ночи всё-таки.
− Годовой абонемент в твой центр.
− Серьёзно? – неужели решил свой пивной живот согнать? Улыбку сдержать не удалось.
− Не ржи, это не мне, для жены.
− Будет тебе абонемент, завтра подходи.
− Ну, тогда без проблем, пошли твою Рапунцель вызволять.
− Стас, − Болонка едва не вешается на мою шею, раздражая меня этим ещё больше.
− Рот закрой и пошли, – подталкиваю её в сторону выхода.
− А Настю?
− Какую ещё, бл*ть, Настю?
− Мы вместе были, это моя подруга, – Макс, улыбаясь, показывает два пальца. Киваю в ответ, соглашаясь теперь уже на два абонемента. Дежурный снова открывает дверь, выпуская темноволосую девушку. Хватаю Динку за руку и выхожу на улицу.
− Болонка, шевелись, − подгоняю её, надеясь ещё хоть пару часов вздремнуть.
− Болонка? Серьёзно? – смеётся тёмненькая, Динка шикает в её сторону. −А что, оригинально. Мне нравится.
− Если твоя подруга не заткнется, она пойдёт пешком, – бросаю, подходя к машине.
− Настя! – Динка одёргивает подругу, видимо, чувствуя, что шутить сегодня я не собираюсь.
− Ладно-ладно, я молчу, – мы садимся в машину. Выкручиваю руль, выезжая в сторону дома Болонки.
− Её куда? – спрашиваю, имея ввиду тёмненькую, а в ответ тишина. − Вы язык проглотили обе?!
− Сами же сказали молчать, – раздается голос сзади. − Я рядом с Динкой живу. И, вообще, не надо так орать.
− Баева! – шипит Динка сквозь зубы, обернувшись.
− Я − рыба, – смиренно произносит девушка, снова уставившись в окно.
− И не поспоришь, такая же тупая, − бурчу себе под нос.
− А вот хамить не надо.
− Я ещё даже не начинал, деточка.
− Настя, закрой рот, я тебя очень прошу, − Динка снова одёргивает подругу, и та, наконец-то, замолкает. Детский сад, бл*ть. Когда я успел на это подписаться?
***
Как только мы подъехали к дому, Настя, попрощавшись, выскочила из машины и быстро скрылась из виду, оставляя меня наедине с разъярённым Францем. Стас был зол, очень зол. Если быть честной, мне даже стало немного страшно, когда он, молча, забрал у меня ключи и поднялся со мной в квартиру.
− Прости, что разбудила, − я не знала, что сказать, и это было единственное, что пришло в мою не совсем трезвую голову.
− Болонка, тебя стало неожиданно чрезмерно много в моей жизни, − он шаг за шагом преодолел расстояние между нами, отчего все мои внутренности в момент сжались. Смесь страха и желания, словно лава растекалась по каждой клеточке тела. − Это начинает причинять мне неудобства, – я прижалась спиной к шкафу, а Стас упёрся в дверцы руками, нависая надо мной. Вроде и извиниться надо, а у меня в голове совершено другие мысли. Да и что, вообще, может быть в голове, когда в паре сантиметров стоит красивый, сексуальный и до жути злой мужик в футболке, которая обтягивает его, как вторая кожа…
− Я не знала, кому ещё позвонить, − произношу, облизнув губы. Взгляд Стаса скользит по моему рту, а рука опускается вниз к моей ягодице, сжимая её практически до боли.
− Знаешь, в моём детстве, если дети творили какую-то дичь, их били ремнём по заднице. Вот думаю, в твоём случае это было бы самым лучшим воспитательным методом. Он довольно быстро и эффективно восстанавливает связь между жопой, постоянно ищущей приключения, и мозгом, − он говорит размеренно, даже тихо, отчего желание разгорается с ещё большей силой.
− Это случайно произошло, − выдавливаю из себя слова, едва не пуская слюни при виде его рук: сильных, со вздутыми венами и орнаментом тату.
− Ты даже оправдываешься, как маленькая неразумная девчонка, – а потом на его губах неожиданно появляется улыбка, которая не сулит мне ничего хорошего. Он неожиданно разворачивает меня к себе спиной, задирает и без того короткое платье, а в следующую секунду происходит две вещи: Стас прижимается губами к моему плечу, царапая его зубами, и хлесткий удар обрушивается на мою правую ягодицу.
− Оу, Стас, больно, − на самом деле не столько больно, сколько неожиданно, но кожу жжёт ощутимо.
− Это и должно быть больно, − ещё поцелуй и снова шлепок, дыхание сбивается. – Лучше, чтобы, как минимум, ещё пару дней было больно, для закрепления эффекта, − пять шлепков, и его рука забирается в мои трусики. Пальцы кружат с такой интенсивностью, что я готова кончить в любой момент. Ноги подрагивают, вдохи больше похожи на всхлипы. – А это ещё одно наказание, чтобы впредь думала, прежде чем набирать мой номер среди ночи, – разочарованный стон срывается с моих губ, когда Стас отстраняется и убирает руку, оставляя меня возбуждённую до крайности и неудовлетворённую. Успеваю сделать лишь вдох, как дверь с громким стуком захлопывается, а я, тяжело дыша, упираюсь лбом в дверь шкафа.
