Он продолжал болтать какую-то чепуху, время от времени проверяя, действует это на нее или нет, а она, стараясь не переборщить, всячески демонстрировала, что да, действует. А сама думала только об одном: «Когда ж ты, миленький, перестанешь болтать, отведешь меня домой, кинешь на пол и отдерешь сзади как последнюю суку?». И ей было мокро от этой мысли.
Он, наконец, счел, что период обольщения закончен, заплатил за ее выпивку («Какой зайчик!» — подумала она) и предложил проводить ее домой. Она продемонстрировала, что немного колеблется, покраснела (это было нетрудно) и робко кивнула. У подъезда он «напросился» на чашечку кофе, поднялся и, как мечталось, распластал ее на полу и устроил такой скоростной забег, что она аж зарычала басом, до того это было хорошо.
Но не бывает всё хорошо, не бывает. Почему, ну, почему им всегда надо все испортить?
После того, как она с трудом отдышалась и перебралась на кровать, он подсел к ней и, по-прежнему очаровательно улыбаясь, спросил:
— А где же ты, красавица, хранишь деньги и драгоценности?
— Что? — она не сразу поняла, чего он хочет.
— Денежки. Колечки. Сережки. Где?
Она с удивлением посмотрела на него. Надо же, как ей фатально не везет! Вот почему это случается именно с ней? Почему именно ее, такую красивую и молодую, такую готовую отдавать свою любовь и тепло, все время пытаются то ограбить, то изуродовать, то убить? Ну, да, нельзя знакомиться с парнями в барах и приводить их к себе домой, да-да, это знает каждая девушка, она в курсе. А что делать, если хочется, да так, что на стенку лезешь? Вот и напарываешься. Господи, неужели нельзя просто получить нормальное животное удовольствие? Почему надо обязательно все портить?!
— Что, милая, застыла? — он участливо посмотрел на нее и хлестнул по щеке. Не больно, но обидно. Так ведь он и бил, чтобы оскорбить, унизить. Она машинально подняла руку, потрогала щеку.
— У такой красивой шлюшки, в такой симпатичной квартирке обязательно должны быть денежки, колечки и всякие красивенькие штучки, да?
И он так же обидно хлестнул ее по другой щеке, от чего сразу потекли слезы, а выражение лица стало жалобным. «Господи, как не хочется-то!» — вздохнула она, рассматривая молодого человека. Сидит, в чем мать родила. «Какой у него большой! — подумалось некстати. — Даже жалко такую красоту. Лучше бы им работал, чем несчастных девчонок грабить».
— Врезать уже по-настоящему? — участливо спросил он. — Поставить симпатичный синячок на хорошенькую мордашку?
Она замотала головой, мол, нет-нет, не надо!
— Тогда быстро достала деньги, отдала мне. Понятно?
Она быстро-быстро закивала, не вытирая слез, изогнулась, выдвинула ящик тумбочки, и вытащила револьвер. Он удивленно посмотрел на нее. Тогда она прижалась к нему, ощутив мускулы сильного мужского тела. «Эх, еще бы разик!» — но понимала, что это невозможно. А жаль.
Ласково взяла его одной рукой за затылок, а другой резко и с силой вогнала ему ствол в рот. Там что-то хрустнуло, парень рыкнул, взвыл, бешено округлив глаза. «Зуб сломала», — поняла она. Он схватил ее за руки, пытаясь вытащить ствол, но она крепко держала его за короткие волосы на затылке, прижимала к себе, не давая вырваться. Посмотрела на него внимательно, вздохнула, улыбнулась и приготовилась нажать на спуск.
— Вы что, с ума тут все посходили?!
На пороге стоял «хозяин», совершенно обалдевший от открывшейся картины: обнаженная любовница в объятиях обнаженного любовника засовывает тому в рот что-то блестящее, ласково придерживая голову.
— Ах ты ж сука! — выдохнул «хозяин», который еще не осознал, что зря он в этот вечер повздорил с женой, ох, зря.
Она почувствовала как вновь, впервые за долгое время заливает ее горячая волна ярости. «Сука, говоришь, — внутри все заклокотало. — Это, значит, вы все меня трахаете безостановочно, а я, получается, еще и сука?!». Парень замычал громче, стал пытаться мотать головой, что-то сказать неожиданно появившемуся мужчине. Помочь, наверное, просил. Но он ее больше не интересовал. Она быстро нажала на спуск. Не обращая внимания на оглушительный грохот и не глядя на то, что осталось у незадачливого грабителя от головы, перевела револьвер на «хозяина» и нажала еще раз.
Револьвер щелкнул. Она удивилась. Нажала снова. Щелчок. «Это, наверное, барабан повернулся пустыми каморами! — Сообразила она. — Я ж три патрона тогда в лесу потратила, и сейчас еще один».
В этот момент «хозяин», наконец, понял, что времени терять не стоит, взвизгнул, смешно подпрыгнул и бросился бежать к двери. Она взяла револьвер двумя руками, вытянула их, тщательно прицелилась и выстрелила. Звонко громыхнуло, остро запахло сгоревшим порохом и горячим металлом. «Хозяин» споткнулся и упал на пол. «Забавно!», — она подошла к нему, внимательно рассмотрела. Мужчина был еще жив, все пытался найти руками то место на спине, куда попала пуля, зачем-то его надо было обязательно потрогать. Говорить он не мог, только открывал рот. «Как рыба, — она засмеялась. — Ой, у меня же еще один патрон есть!» «Хозяин» быстро замотал головой, но она тщательно прицелилась, снова улыбнулась на прощанье и нажала на спусковой крючок. «Еще б того гада найти — вообще было бы счастье. Да видно — не судьба!».
Так ее и нашла вызванная соседями полиция — голую, забрызганную кровью, с револьвером в руках. Анализ ДНК поставил точку и в деле об остальных убийствах. Плохую службу сослужили ей несколько капель из порезанной ножом руки тогда, в тот первый раз. Про мальчика в красивой машинке и про владельца револьвера она подробно рассказала сама.
* * *
— Да уж, ты веселая, не поспоришь! — протянул Сергей. В голове шумело от алкоголя, она приятно кружилась. «Напился», — с удивлением констатировал он. — Надо же, удалось!».
Красная ничего не ответила, посмотрела задумчиво, усмехнулась.
— Значит, вы не хотите? Не желаете помочь бедной девушке? Ну и черт с вами. Потом, на небесах, пожалеете, что не переспали с бедной Красненькой, когда она так просила, так просила! Но будет уже поздно.
— Не каркай! — буркнул Сергей. Фраза про небеса его отрезвила, и вернулся прежний холодный страх.
— Слышь, Зеленый, — обратился к нему Желтый. — Ты там свою попроси, чтобы она тоже на желтую кнопку нажала. Все, хватит. Нет больше моих сил. И ты тоже, — он повернулся к Красной. — Жми на желтую, так вам лишняя неделя выйдет.
— Ты серьезно? — Сергей смотрел на Желтого с удивлением, а Красная — с любопытством.
— Да абсолютно. Один конец.
— Не хочешь побороться?
— Не хочу. Противно. Устал. Бояться устал, других убивать устал, надеяться, что судьба сжалится и даст мне шанс, устал. Они это быстро делают, не страшно.
Красная провела рукой по его щеке. Потом прижалась к ней губами.
— Хорошо, Желтенький. За себя отвечаю.
Мисс Блю отказалась наотрез:
