— Что связано с вашими обязанностями, а что не связано — буду решать я, как ваш непосредственный начальник. А то, как вы их выполняете, мы проверим в самом ближайшем времени. И строго проверим. У нас тут не пансион обидчивых девиц, а элитное армейское подразделение. Я понятно изложил?
Санинструктор Зорах продолжала держать пакет на вытянутой руке, играла желваками, не отводя взгляда от капитана.
— Я спрашиваю: понятно?
— Понятно, — ответила она.
— Не «понятно!», а «Так точно, господин капитан!» — он наконец взял пакет и приготовился скомандовать «Кругом!», как снова вылез вестовой.
— Господин капитан!
— Что? — раздраженно повернулся капитан.
— Вас к телефону. Первый.
Доиграть пулю они сегодня не дадут. То пополнение, то звонки от начальства. Он оставил девушку стоять перед крыльцом, не отпустив — пусть остынет, и вернулся в дом. Принял теплую трубку из рук радиста.
— Капитан Гур-Арье.
— Здорово, капитан, — голос Первого был вкрадчив, и это ничего хорошего не предвещало. Вообще, что может быть хорошего, когда какому-то ротному звонит сам командир бригады, через головы батальонных и полковых командиров? Понятно, что это к беде.
— Ну, как дела, Гур-Арье, рассказывай.
— Рота занимает выделенный ей участок обороны, совмещает боевое дежурство с учениями, отрабатывая навыки действий в обороне и наступлении, — бодро рапортовал капитан, лихорадочно пытаясь сообразить, где же он прокололся, да еще так серьезно, что ему звонит сам полковник.
— Ты мне брось заливать-то, я тоже когда-то ротой командовал, знаю, как начальству очки втирают. Что, капитан, скучаешь? От скуки только спишь, жрешь, да селянок дерешь?
— Никак нет, господин полковник!
— Ну-ну. А так все спокойно, да?
— Так точно, господин полковник!
И тут трубка взорвалась.
— Тебя туда за каким хреном послали, капитан? В жопе ковыряться? Ты что, канонады не слышишь?
«Какой канонады? — Гур-Арье похолодел. — Черт, это ж не гром! Это же пушки!» А трубка продолжала бесноваться:
— Половцы могли весь Каганат захватить, а капитан Гур-Арье по-прежнему жирок с бабами нагуливал бы! Тебе, капитан, полковники должны рассказывать, где находится противник и что он делает? Да тебя, поганца, под трибунал отдать мало!
«Как — половцы? Мы же с ними не воюем? Неужели началось?»
— Короче: выяснить, где противник, выбить его к чертовой матери обратно в их половецкую срань. В противном случае, я тебя лично разжалую, и ты еще будешь меня долго благодарить за то, что не расстрелял на месте, как предателя по законам военного времени. Понял, Гур-Арье? Докладывать каждый час. Исполнять!
— Есть! — это капитан сказал уже в молчащую трубку.
Вздохнул и повернулся к вестовому:
— Командиров взводов ко мне, бегом!
Боец, еще не привыкший к быстрым перемещениям, но уже догадывающийся, что с этого момента жить он будет на бегу, развернулся и неловко засеменил по деревне.
— Бегом, я сказал! — проорал ему вслед капитан.
Он прислушался к себе, боится или нет? И с удивлением обнаружил, что нет, не боится. Чуть-чуть сосало внутри от волнения, а чтобы уж прямо страх — такого не было. Он порадовался за себя. Все-таки для него это первая война. И дай Бог, чтобы последняя, привычно подумал он.
Командиры взводов собрались не быстро, все же здорово они за эту пару недель разленились. Да и выглядели… Впрочем, сейчас было не до внешнего вида. Быстро пересказав услышанное от командира бригады, Гур-Арье распорядился немедленно отправить первый взвод в разведку, определить местоположение противника. Остальным — готовиться к бою: получить патроны, набить магазины и пулеметные ленты, упаковать сухой паек, привести в порядок снаряжение, выставить боевое охранение, заправить бронетехнику, в общем, все, как учили. Лейтенанты, побледнев, ринулись исполнять приказ, а сам капитан заметался по дому. Упаковал планшетный компьютер со спутниковым навигатором, проверил обоймы к пистолету, потребовал от вестового сгонять в каптерку и получить для него автомат и к нему три снаряженных магазина, натянул бронежилет, проверил загрузку — две гранаты, нож, кобура, фонарик, фляга с водой — в общем, пытался как-то себя занять, чтобы не думать о плохом.
Вышел на крыльцо и только тут увидел, что девушка до сих пор стоит там же, где он ее оставил. Капитан расстроился и даже испугался. Как он мог о ней забыть?
— Санинструктор Зорах! — он придал голосу строгости.
Та подняла голову. Смотрела прямо в глаза. Нет, определенно, у нее был характер. Даже виду не подала, что ее бросили вот так вот нагло под дождем, что снова стал накрапывать, с этой дурацкой сумкой, и она так и стояла, пока мимо, с удивлением оглядываясь на незнакомку в камуфляже, носились разнообразные военные по своим тревожным делам.
— Санинструктор! Ты как, готова?
— Что вы имеете в виду, господин капитан?
— Ну, там всякие твои бинты, шприцы, пакеты?
— Так точно! — она внимательно смотрела на командира, пытаясь понять, куда он клонит.
— В дом заходи, — коротко махнул Гур-Арье.
— Садись! — он показал ей на стул. — Есть хочешь?
Она отрицательно мотнула головой.
— Ешь, давай! — он вытащил какую-то снедь, поставил перед ней. — Когда в следующий раз получим питание — непонятно. Боец!
Вестовой влетел в комнату. Научились уже бегать. Война быстро всему учит.
— Так, боец, быстро взял документы, — капитан протянул ему пакет, — бегом к старшине поставить санинструктора… Тебя как зовут?
— Зорах.
— Это я помню. Имя?
— Нина.
— Так вот, поставить санинструктора Нину Зорах на полное довольствие в распоряжении управления роты. Что стоим? Чего ждем? Что непонятно?
Вестовой аж подпрыгнул, чуть ли не в воздухе развернулся и вылетел из дома. Гур-Арье удовлетворенно крякнул.
Нина сосредоточенно смотрела на него. Еда перед ней осталась нетронутой.
— Ешь! Это приказ!
— Это плохой приказ, господин капитан.
Гур-Арье аж остолбенел.
— Что-о-о?
— В бой надо идти на пустой желудок. Меньше шанс сепсиса при полостном ранении.
Капитан задумался.
— А с чего ты решила, что мы идем в бой?
Она усмехнулась.
— Да видно же, как вы носитесь. Так на спокойном участке не бегают. Только если что-то случилось.
«Странная девушка», — подумал капитан.
— Раньше в боевых действиях принимала участие? — осторожно спросил он. Не хватало еще, чтобы у этой пигалицы был фронтовой опыт, а у него — нет.
