— Надо отца позвать, — Том встал из-за стола.
— А отец у нас кто? — поинтересовалась Нина.
— Отец у него — наш староста, — робко сказала Майя. Она с приходом своего парня как-то сжалась, скукожилась и из веселой задорной девчонки превратилась в какое-то желе непонятное. Это Нине совсем не понравилось. Видно, поторопилась она с выводом, что девушке повезло. А Том, наоборот — с каждой минутой все больше надувался, чувствуя ответственность.
— А-а-а, староста! — протянула Нина. — Что же мы старосте скажем? И самое главное — что староста сделает?
— А вот это мы увидим! — зловеще пообещал Том и вышел.
Майя расстроилась.
— Чего это он? Вообще-то он так себя не ведет никогда, прямо не знаю, что с ним произошло.
Она заметно нервничала. Видно, семейство это в деревне и впрямь было важным, и его побаивались.
Староста был как две капли воды похож на Тома. Собственно, конечно, это Том был похож на него — оба широкоплечие, статные блондины, уверенные в себе.
— Как зовут? — спросил староста с порога.
— А тебя? — Нина решила не давать им спуску. В конце концов, кто они такие? Что они ей сделают, дурни деревенские?
Майя шумно вдохнула. Том изумленно посмотрел на Нину, перевел взгляд на отца. А у старосты сузились глаза и обозначились скулы.
— Тебя не учили, как со старшими разговаривают?
— А тебя не учили, как разговаривают с незнакомыми женщинами?
— О, да тут у нас прямо крепкий орешек! — издевательски протянул староста. — Какая гордая девица, ты посмотри. А по жопе ремнем давно не охаживали?
Впервые Нина пожалела, что у нее пропал камуфляж, а с ним и тяжелый пистолет, полученный у старшины. С пистолетом в руках она разговаривала бы с этими хамами гораздо свободней. Но делать нечего.
— А ты на мою задницу посмотреть хочешь, что ли? Нет проблем. Жена не обидится?
Нина старалась незаметно осматриваться в поисках хоть какого-то оружия. Разговор принимал неприятный оборот, и вполне вероятно было, что придется защищаться. Как и все, призванные в десант, она прошла курс рукопашного боя, но у медработников он был непрофильным, особых навыков она не получила, так что в своей тренированности была совсем не уверена. Стояла и лихорадочно вспоминала азы самообороны, сетуя внутренне, что не особенно прислушивалась к преподавателю.
Но староста оказался умнее, чем она о нем думала. Сначала он нехорошо прищурился, а потом расслабился и даже засмеялся. И это было намного опасней.
— Ты смотри, какая ершистая. У нас тут так не принято! — и погрозил пальцем, как бы шутливо. — Меня зовут Лель, я здешний староста, выбранный общим собранием жителей деревни. Так что имею все полномочия на этой территории. Теперь жду представления гостьи.
Нина хотела отчеканить: «Нина Зорах, санинструктор первой роты шестой отдельной парашютно-десантной бригады 27 механизированной дивизии 2-ой армии Восточного региона Хазарского Каганата!», но состорожничала:
— Хельга.
— Понятно, — протянул Лель. — Откуда к нам?
— А вот тут непонятка, — вмешался Том. — Говорит про каких-то каганатов…
— Рот закрой, — не оборачиваясь, бросил староста. — Так откуда вы к нам, прекрасная Хельга?
Нина подумала и решилась. Снова, как и вчера вечером, рассказала чистую правду. И как и вчера вечером, не поверили ни единому ее слову. Только на этот раз ничего хорошего это не сулило.
— А правду не хочешь нам рассказать? — Том сузил глаза.
— Я рассказала правду. — Нина твердо решила стоять на своем.
— А раз так, — подхватил Лель. — Давай-ка начнем с самого начала. Где этот ваш Каганат находится?
— Это самое большое государство на границе Европы и Азии, в низовьях реки Итиль.
Они переглянулись. Майя опять тихо охнула. Похоже, они не знали ни одного из этих названий.
— И где это все расположено?
— Вы знаете, где Хазарское море?
Лель помотал головой, не отводя от нее взгляда.
— Ну, хотя бы про Империю — слышали?
Молчание.
— А про Халифат? — в отчаянии почти кричала Нина. Куда она попала?
— Вот что, девушка, — решительно сказал Лель. — Ты нам голову не морочь. Я сам таких слов могу миллион придумать. Не хочешь говорить, откуда пришла? Не говори. Но я тебя задержу, пока мы все про твою личность не выясним. А вдруг ты преступница беглая? Майя шумно выдохнула.
— Да с какой стати задержите-то? Я что вам сделала?
— Когда сделаешь, тогда поздно будет. Мне люди доверие оказали, надеются на меня, а я неизвестно кого отпущу — вдруг ты убийца? Или воровка. Или вообще сумасшедшая. Ты убьешь вон Майку, а Демис ко мне придет с претензией: почему не схватил, не предупредил? Почему дал совершить преступление? Нет, придется тебе у нас задержаться.
Нина заранее присмотрела табурет у стены, и когда Том потянулся, чтобы скрутить ее, прыгнула, схватила табурет и со всей силы приложила юношу по голове. Развернулась, пытаясь достать и папашу, но у того в руке блеснула черная штука, противно затрещала, и ей стало невыносимо больно.
«Откуда в этой глуши у него электрошокер?» — удивилась она, теряя сознание.
Страшно болела спина. Так болела, что невозможно было пошевелиться. Но двигаться было надо. И как только она шевельнулась, как заболело все тело: саднили ободранные костяшки пальцев, тянуло в колене, лицо горело, будто обожженное. В ушах звенело, а перед глазами плыли огненные круги.
Где-то раздавались слабые хлопки, как будто кто-то аплодировал сквозь вату. Нина приподнялась, попыталась сесть, чтобы посмотреть, кто это там устроил овацию и кому. Голова закружилась, ее замутило. «Сотрясение мозга?». Она зажмурилась. Огненные точки продолжали плавать. Она снова открыла глаза.
Десантники добивали последних пехотинцев. Один из половцев поднял руки — сдаюсь! Но момент для этого выбрал неудачный: разгоряченный боец полоснул по нему из автомата, и тот обмяк, завалившись набок.
К Нине подбежал кто-то смутно знакомый, потряс за плечо, что-то прокричал. Но крик вышел какой-то мутный, словно вода налилась в уши, ничего не слышно. Нина сунула в ухо мизинец и потрясла. Действительно вылилась какая-то жидкость. Нина с удивлением посмотрела на красный палец и ужаснулась — кровь! Неужели перепонки лопнули? Нет, вроде слышно. Плохо, но слышно. Значит, просто контузия.
Десантник продолжал трясти ее. Она, наконец, узнала его. Капитан Гур-Арье. Живой, слава Богу. Она осторожно отвела его руку.
— Господин капитан, я ничего не слышу!
Понял. Посмотрел на нее и неожиданно прикоснулся губами ко лбу. Нине неожиданно захотелось плакать.
Из носа тоже текло, и тоже красное. Ничего себе ее приложило! Она осмотрелась. Искореженный джип догорал в стороне, то тут, то там были раскиданы трупы в чужом камуфляже, один десантник перевязывал другому руку, остальные устало сидели прямо на земле. Сверху моросило и это было даже приятно, потому что все у нее горело.
