— Так а что ты делаешь? Читаешь? Играешь в комп? Чем ты занимаешься целыми днями?
— Ничем.
Я обернулась к Оле, смерила её недоверчивым взглядом и сказала:
— Ну ладно. Пошли, я тебя вывезу на прогулку.
— На террасу? — уточнила она.
— Фигли. Что мы забыли на террасе?
Я откатила коляску в другой угол и высвободила треногу на колёсиках. Пыхтя, довезла её до кровати и отцепила люльку, весело сказала Оле:
— А ну, прыгай!
Она бросила на меня испуганный взгляд, но потом поняла, что я шучу, и не удержалась — улыбка появилась на тонких бледных губах, и глаза тоже заискрились. Ну, вот и хорошо, а то лежал тут живой труп, отдалённо напоминающий подростка!
— Так, наверное, сначала надо тебя одеть? — озадачилась я. — Ты сегодня юбка или джинсы?
Оля откровенно рассмеялась и сказала:
— В шкафу спортивный костюм есть.
Через полчаса усилий с моей стороны одетая в серый мягкий трикотаж Оля уже висела в люльке над коляской и пыталась шутить:
— Охренеть, давно я не летала!
— Крылышками или на параплане? — уточнила я, манипулируя кнопками, чтобы посадить девушку на сиденье.
— Крылышками, конечно, вон смотри — синенькие с зелёной каёмочкой!
Синяя люлька плавно опустила Олю в коляску. Я критически осмотрела эту инсталляцию и ответила:
— Нет, синий тебе решительно не к лицу. Надо сказать твоему отцу, он закажет розовую люльку!
— Красную!
— Тыж девочка! Девочки любят розовое!
— Пфе, пони! Я люблю красное и чёрное.
— Договорились, пусть будет красная. А что ты ещё любишь делать, кроме как летать?
— Путешествовать… Цветы люблю. Раньше у меня дома в горшках разные-разные росли!
— Хм-хм, а у меня они все нафиг гибнут…
— Поливать надо, — фыркнула Оля.
— Ну вот и научишь меня, а то и правда не умею с цветами.
Закрепив её ремнями на коляске, я откатила подъёмник и с воодушевлением провозгласила:
— Вперёд, к новым приключениям!
— Эх, какие там приключения, — вздохнула Оля. — Воздухом бы подышать…
Когда я вывезла коляску в гостиную, на нашем пути внезапно появилась Анна Михайловна. Загородила проход и с возмущением вопросила:
— Куда это ты собралась с Олечкой?
— На прогулку, — вежливо ответила я и попыталась объехать экономку. Та снова встала на моём пути и безапелляционно заявила:
— Илья Андреевич не одобряет! Олечка может выпасть из коляски!
— Идите в жопу, — нежно сказала Олечка. А я только руками развела с улыбкой:
— Вы же слышали? Дайте пройти, — и толкнула коляску.
— Я позвоню Илье Андреевичу! — пригрозила женщина, едва избежав удара краем коляски по коленям.
— Да ради Мокоши, — буркнула я, выезжая из гостиной в холл, а оттуда на крыльцо.
На крыльце у меня возникла проблемка. Как спустить коляску по ступенькам? Если бы это была юркая коляска для активных инвалидов с огромными колёсами, проблемка бы даже не возникла. А вот эту бандуру с электродвигателем? Я же его задену как пить дать.
Оля спросила:
— Ну что? Мы вообще куда?
— Мы вообще сейчас думаем, как тебя спустить с лестницы, — сварливо ответила я, наклоняясь и рассматривая колёса. Оля рассмеялась:
— Тут есть механизм для спуска!
— Где? — я оглядела лестницу, но никаких кнопок не нашла. Оля фыркнула, сказала:
— На коляске. Илья купил самую навороченную, у него есть средства. Правда, не учёл, что я не могу пользоваться руками.
— Где? — я сунулась уже к коляске. Оля снисходительным тоном объяснила:
— Вон же панель управления. У меня-то джойстик, а до неё я не могу дотянуться головой…
— Точно, блин, вот я лох, — повинилась и присмотрелась к панели. На ней было несколько кнопок. И нарисованные колёсико и гусеничка. Да ёб! Я лох, и это мягко сказано.
— Да ты попробуй, — посоветовала Оля. Я выдохнула и нажала на кнопку пульта. Он засветился мягким голубым светом, и я надавила на пимпочку рядом с рисунком гусеницы. Коляска зажужжала, начала подниматься, легонечко заваливаясь то на одну сторону, то на другую. Я смотрела, широко раскрыв глаза. Даже не представляла, что бывают такие механизмы.
— Ого, — сказала. — Ого!
— Вот тебе и ого, — словно гордясь, ответила Оля. — Правда, я ещё не пробовала, если что, лови меня внизу!
— Не упадёшь же, — неуверенно ответила я и придвинула к её губам джойстик, а сама спустилась на несколько ступенек перед коляской.
Та двинулась вперёд, а я напряжённо следила за тем, как гусеницы ползут к лестнице. Думала, сейчас как нырнёт вниз сиденьем, но коляска умненько приподнялась спереди, держась строго горизонтально, пока зубчатая резина аккуратно преодолевала одну ступеньку за другой.
Оля захохотала дьявольским смехом:
— А-а-а-а, это прекрасно! Смотри!
Она спустилась «своим ходом» на дорожку, и я кивнула уважительно:
— Да вообще! Шикарная вещь!
Подошла, переключила с гусениц на колёса, и коляска, деловито жужжа, спрятала резину под дно.
Оля подняла брови и сказала:
— Писдато!
— Оля! — строго ответила я. — Ты девочка, не матерись.
— Я не девочка, а кусок бревна, — невежливо бросила она и сжала джойстик зубами. Я вздохнула, глядя, как она рулит по дорожке к воротам, пошла рядом, ответила:
— Ничего ещё не ясно.
— Всё давно ясно, — буркнула Оля. — У меня повреждение спинного мозга, я никогда не смогу не то что ходить, но даже пальцем пошевелить.
— Я должна почитать спецлитературу по спинному мозгу и понять, как можно восстановить твою подвижность.
— Ты что, знахарка? Ты мануальщица? — спросила она, остановившись. — Ты кто? Ты лечишь накладыванием рук?
— Всё не так просто, Оля, — я покачала головой. — Поехали, я тебя покатаю по деревне.
— А что это так пахнет? — спросила она, когда мы выехали за ворота. Я указала на кусты у забора, густо облепленные тонкими гроздьями белых маленьких цветочков:
— Вот это. Я даже не знаю, как оно называется.
— Пахнет мёдом, — мечтательно заявила Оля и попросила: — Подвези меня ближе, покажи цветки.
Когда я выполнила её просьбу, девушка авторитетным голосом сказала:
— Это спирея. Скажешь Илье, чтобы посадил в саду.
— Сама и скажешь, — фыркнула я. — Откуда ты так хорошо знаешь все цветы?
