— Переезжай ко мне, — в Саше сразу проснулся галантный кавалер, и он, не обращая внимания на то, что был за рулем, принялся активно тыкать в экран телефона.
— Я как-то не знаю, — искренне ли, или для виду, снова начала «ломаться» девушка.
— Обещаю, приставать не буду, — вдогонку быстро напечатал Саша и резко нажал на тормоза — отвлеченный на секунды перепиской с Яной, он чуть было не наехал на пешехода. — Куда прешь?! — ругнулся скорее на автомате, поскольку от полученного ответа Яны расцвело на сердце.
— Спасибо! Ты прелесть! — она подкрепила свое сообщение кучей смайликов с поцелуями.
Таким образом у Воронова появилась еще одна головная боль. Небольшая, но все же… Нужно было определить тезку-гостью на постой в другое безопасное место. Нет, можно было, конечно, и втроем как-то потесниться или, на худой конец, ему съехать от девчонок, но уж больно хотелось молодому оперу остаться наедине с обворожительной Яной. Уж он-то постарается, чтобы данное ей обещание как можно скорее перестало быть актуальным.
Когда Воронов появился в отделе, дежурный сразу же велел ему топать к Шведову — тот уже неоднократно о нем справлялся. Саша скривился в душе — ясно было, чего начальнику неймется с утра. Хочет результат получить по беглянке Самойловой.
— Как успехи, Саша? — майор был занят разборками с принтером. Приоткрыв крышку «Кэннона», он пытался выудить из его недр картридж с застрявшим в нем листом бумаги. — «Друзья» наши интересуются.
Опер шумно выдохнул с раздражением. Нет, не хочет он признаваться.
— Да не переживай ты за нее, — Саша в который раз поразился умению Шведова читать мысли и тайные желания подчиненных, — ничего с ней не будет. Она просто выдаст себя за сестру и перевыпустит карточку в банке. Делов-то.
— За сестру? В банке? Вы серьезно? — недоверчиво хмыкнул Воронов.
— Сам подумай, — Шведов, оставив в покое картридж, метнул по столу в сторону опера красную книжечку. — Сестры похожи между собой. На то они и сестры.
Опер раскрыл паспорт. Из него на пол вывалилась фотокарточка, на которой он узнал Сашу (удивляться тому, откуда Шведов раздобыл ее фото, не стоило), а с маленького фото в паспорте на него смотрела девушка, одновременно и похожая и непохожая на Сашу. Самойлова Карина, двадцати-четырех лет… С натяжкой можно было сказать, что это повзрослевшая Саша, с короткой стрижкой, с обилием «штукатурки» на лице. Карина, видимо, было большой любительницей наводить красоту.
— В общем, так, Саш, — в выпотрошенный Шведовым принтер снова вернулся картридж, и тот довольно загудел, сообщая, что готов к работе, — девчонке этой ничего не угрожает, и найти ее нужно. Чем быстрее, тем лучше. Негоже нам лицо терять перед кем бы то ни было. А для тебя у меня уже и другая работа есть.
— Ясно. Разрешите идти? — подавил недовольство Воронов. Несмотря на то, что его «головняк» вроде бы разрешился, на душе почему-то было безрадостно.
— Иди, — бросил ему начальник, но спохватился, заметив, что опер положил обратно на стол красную книжечку. — Паспорт забери, — указал глазами на документ, — вместе с девчонкой передашь, сам знаешь кому. Иди.
Красная книжица обжигала ладони. Саша, едва войдя в оперскую, тут же отшвырнул ее от себя подальше, но это не помогло. Зуд ни капельки не унялся. Крепко сжатым кулаком Воронов от всей души засадил в косяк двери, которая и так уже держалась на честном слове, и смачно выругался. Присутствующий там молодой опер, еще не допущенный к делам Шведова, удивленно поднял на него глаза.
— Ты чего?
Не удостоив «молодого» ни одним взглядом, Саша отыскал под рабочим столом паспорт Самойловой-старшей и пулей вылетел из кабинета. Пролистав список входящих звонков, набрал тот, что, по его мнению, принадлежал Мишане, и с огромной неохотой и тяжелым камнем на душе запустил вызов.
— Мне нужно знать, какие у вас планы на девушку, — не здороваясь, не называя себя, выпалил он, как только в ответном басе узнал главного среди известных ему «друзей».
Тот или по голосу понял, что с Вороновым шутки плохи, или предварительно получил инструкции от Шведова, что без «нужного» ответа беглянку не получат.
— Она нам нужна только для того, чтобы сделать карту и все, — услышал опер знакомые обещания и буквально заставил себя в них поверить. — Никто убивать ее не собирается. Ты че, капитан? — с легким смешком добавил бандит, на что Саша просто бросил трубку.
Психуй не психуй, а придется подчиниться. Воронов, едва не скрипя зубами от злости, направился к машине, стараясь не думать о том, как он сообщит об этом Саше. Как будет смотреть ей в глаза. Думал, вообще не сможет, но он смог.
Запретив себе поддаваться как вчера на ее взгляд, полный страха и мольбы о помощи, короткими, рублеными фразами обрисовал ее «безмятежное» будущее: она просто сходит пару раз в банк (первый — с заявлением о перевыпуске карты, второй — чтобы эту самую карту получить), передаст конверт с пин-кодом и карту Михаилу и будет свободна. По-настоящему свободна. От всех. И от бандитов, и от ментов. Насчет последнего он позаботится.
В момент разговора у него получилось выстроить внутри себя некую преграду, которая не позволила дрогнуть ни душе, ни сердцу, но вот потом… Ее взгляд преследовал его еще долго. Но тяжелее всего пришлось вечером в тот же день. И даже присутствие Яны не спасало.
Та была довольна и счастлива, порхала и щебетала словно птичка, однако Воронова терзали противоположные чувства. Больше при виде ее многочисленных мягких игрушек он не испытывал умиления, а огромные баулы с вещами, из-за которых в маленькой комнате стало еще теснее, нагнетали тоску и раздражение.
— Пойдем перекусим где-нибудь? — предложил он, разыгрывая из себя радушного хозяина уже скорее из вежливости. Глухое недовольство кипело и бурлило внутри, требовало выхода. — Я тебя на улице подожду, — бросил он Яне, когда та дала ему понять, что ей нужно переодеться.
Честно говоря, он предпочел бы остаться, а еще честнее — занялся бы с ней сексом, без всяких прелюдий, чтобы хотя бы так спустить градус внутреннего напряжения. Но пришлось довольствоваться глубокими затяжками никотина да любоваться формами Яны в довольно обтягивающем платье и напоминать себе, что он все-таки разумный человек, а не похотливое животное.
— О боже, как вкусно! — протянула девушка, отрываясь от десерта и эротично облизывая губы. — Я так растолстею, — засмеялась она, явно напрашиваясь на комплимент. — Ты столько всего заказал.
Стол и вправду был уставлен тарелками, большими и маленькими, вазочками, бокалами. Саша не поскупился на угощение. Но он не смог бы сказать наверняка — пытается ли он по привычке произвести впечатление на неприступную красотку, или же в нем проснулся волчий аппетит от невозможности утолить жажду иного плана.
Ничего не ответив Яне, опер лишь усмехнулся краем губ, при этом глаза его смотрели недобро. Мыслями он был далеко отсюда, следовал за тезкой в гости к Мишане и его дружкам.
