Девушка прошла к его столу и опустилась на стул. Саша плюхнулся в свое кресло, отодвинул ящик стола и достал свой блокнот.
— Не передумали? — не глядя в ее сторону, спросил немного резко.
— Что? — она подняла на него удивленные глаза. — Нет… Почему вы спрашиваете?
— Не хочешь рассказать, как все было на самом деле? — неожиданно перейдя на «ты», спросил Воронов.
Удивление на лице заявительницы сменилось растерянностью.
— Я вам уже все рассказала…
— Зачем ты врешь? Я смотрел видео с камер клуба, — глаза опера впились в бледное лицо девушки.
— Тогда я тем более не понимаю…
— Пьяная ты была не «слегка», а «вдрабадан»! А подруга твоя и вовсе самостоятельно передвигаться не могла!
На мгновение в глазах девицы мелькнула тень испуга и сомнений.
— Судя по тому, что я увидел, там и намека нет на принуждение, — он отчитывал ее как строгий родитель, но без намека на сочувствие или понимание. — За столик к незнакомцам вы с подругой пошли сами, от халявной выпивки не отказались, танцевать пошли. Так, может вы сами были согласны на близость? Просто не помните об этом ввиду своего нетрезвого состояния?
— Я же говорила вам — в алкоголь нам что-то подмешали, — уже не столь уверенно, почти прошептала девушка.
Воронов поджал губы, понимая, что давить нужно медленно, постепенно увеличивая напор. Но ему так хотелось высказать этой дуре все, что он о ней думает! Вернее, о таких, как она!
— А зачем вы стали выпивать с незнакомыми вам мужчинами? — слегка наклонившись в ее сторону, он почти слово в слово повторил справедливый вопрос Михаила.
Девушка молчала, лишь хлопала ресницами, с которых уже ссыпалась вся тушь. Наконец, до нее дошло.
— Чего вы добиваетесь? Хотите, чтобы я забрала заявление? — подбородок ее задрожал, губы мелко и часто задергались.
Саша пожал плечами, будто ему это все было крайне безразлично.
— Сама посуди, главные детали ты не помнишь. А просто одних слов недостаточно для состава преступления. Если бы побои были…
— Как это недостаточно?! То есть, меня должны были еще и избить?!
— Тогда хотя бы было понятно, что ты боролась за свою честь, а так… Экспертиза-то, конечно, покажет, что половой акт был, но что с этого толку? — насмешливо фыркнул опер. — Еще доказать надо, что это принуждение. На записях с камер, которые в этом деле будут учитываться в первую очередь, ничего подобного нет!
Девушка снова замолчала, уставилась взглядом в свои руки, а Саша, не дожидаясь, пока та опомнится, продолжил:
— Тебе же эту историю придется пересказать от следователя до судьи. Кроме того, мне придется опросить все твое окружение — родителей, друзей, сокурсников или коллег по работе.
В принципе, он не лгал. Все именно так и будет, если начать раскручивать дело по полной.
— Зачем?! — в ужасе воскликнула она, вновь поднимая на него глаза.
— Как зачем? Для того чтобы составить твою «характеристику». А вдруг ты хочешь оклеветать людей?! Мы их задержим, а они скажут, что девушки сами были не против познакомиться поближе. И вот получается — их слова против ваших слов, и кому мы должны поверить, а?
Поняв, что защиты здесь не найти, заявительница не выдержала, закрыла лицо руками. Однако слезы лить не стала, лишь тяжело и протяжно вздохнула.
— Настоятельно советую хорошо подумать, чтобы потом не жалеть, — укоризненно глядя на нее, холодно заметил Воронов.
— Я хочу забрать заявление, — глухо сказала она, оторвав ладони от лица.
— Уверены в своем решении?
— Да.
— Мы можем поехать на медосвидетельствование, — все-таки он дал ей еще один шанс. Или себе?
— Нет, не нужно.
— … а потом сразу к следователю.
— Пожалуйста, перестаньте! Я просто хочу забрать свое заявление!
Вопрос с девицей решился, но, несмотря на это, настроение у Воронова не улучшилось. Но злился он не из-за того, что пришлось потратить на нее кучу времени. Перед глазами все еще стояла та картинка с видеозаписи, запечатлевшая Яну с незнакомым мужчиной. А ближе к вечеру и Дрон позвонил.
— Познакомился» я с твоей студенткой, — отрапортовал он. — Спасибо, Сань, хоть молодость вспомнил, нацепил на себя джинсы, среди молодежи потусил, пока ее ждал, узнал какие у них там факультеты, как ректора зовут. В общем, она сначала не особо знакомиться хотела, а уж когда я предложил ее подвезти и тачку свою показал, так сомнения вмиг отпали. Довез ее до дома, — друг сделал паузу и добавил: — Между прочим, до твоего дома. Сань, я так и не понял, у тебя с ней что-то есть? Ты мне границы дозволенности-то определи.
— Да нет их, границ этих. Так что можешь позволить себе все, что душа просит, — невесело усмехнулся Воронов, — докуда руки дойдут.
— Да ничего моя душа не просит по отношению к этой особе, — притворно вздохнул Дрон и сказал уже серьезно: — Сань, она пустышка. Ты это хотел узнать?
— Это я уже знаю, — ответил опер после недолгого молчания. — Мне интересно, есть ли у нее какие-то границы, или для нее марка тачки и размер кошелька стирают все грани одним махом…
Когда он вошел в квартиру, то сразу понял — Яна дома. В коридоре повис сладковатый запах ее духов, на вешалке висела знакомая куртка. Саша подумал о том, что вчера в клуб она зашла совсем в другой верхней одежде, кажется, в пальто. Значит, хорошие вещи специально оставляет где-то у подруг, а перед ним прибедняется, наконец, дошло до него.
Воронов снял куртку и обувь и направился в кухню, где горел свет, а кроме сильного аромата духов (и как он раньше не замечал этого!) в нос еще бросался запах лака для ногтей. Яна сидела на диванчике и старательно красила свои длинные ногти в ярко-красный цвет.
Услышав его шаги, она подняла голову и улыбнулась.
— Привет!
— Привет, как подруга? — окинув девушку уже совсем другим взглядом, без привычного обожания и восхищения, поинтересовался Саша.
— Уже гораздо лучше! — заверила его Яна, не замечая подвоха ни в словах, ни в поведении влюбленного ухажера. — Хорошо, что я с ней осталась, ей нужно было выговориться.
— Конечно, — «понимающе» выдохнул он.
Ее телефон пиликнул, сообщая о входящем сообщении, и девушка тут же переключила свое внимание на гаджет, позабыв про Сашу, про то, что они не виделись со вчерашнего утра. А ведь для влюбленных такой срок немалый.
Воронов окинул взглядом пустую плиту и открыл холодильник, надеясь там увидеть хоть что-то съестного, но, увы…
Телефон Яны пиликнул снова, она что-то быстро напечатала в ответ, затем вновь пришел ответ уже ей. Дрон сказал, что после его рассказа о жизни с богатыми родителями, которые ни в чем его не ограничивают, она уже была готова сама ему предложить свой номер и всю себя в придачу.
