‒ Арин, ‒ голос Насти возвращает в реальность, ‒ о чём задумалась? У тебя глаза на мокром месте. Из-за Олега, да?
‒ Да, ‒ лгу, ссылаясь на вчерашние событие, лишь бы не делиться информацией о Глебе. ‒ Очень обидно. Ещё хуже, что отец встал на сторону Кати, поверив в её лживые оправдания.
‒ И как ты с ней теперь будешь общаться? Жить в одном доме?
‒ Не знаю. Я пока не решила. Всё зависит от того, какие чувства я испытаю при виде её. Будем отталкиваться от этого.
Хочется исчезнуть из дома, переместившись волшебным образом на другой край страны, но увы, я по-прежнему не замужем, а значит, под тотальной опекой отца.
Глава 6
Возвращаюсь от Насти ближе к вечеру, полностью игнорируя звонки отца и его недовольство по поводу моего продолжительного отсутствия. Перед свадьбой его почти отпустило, и он ослабил поводок, так долго меня удерживающий около его ноги, но теперь, предполагаю, он вновь натянется, не позволив отойти ни на шаг.
‒ Добрый вечер.
Останавливаюсь в дверях гостиной, наблюдая папу, Веру и Андрея Владимировича, отца Олега. Что ж, возвращаемся к тому, с чего начинали ‒ к договорённостям, и, вероятно, мой несостоявшийся свёкр будет настаивать на заключении брака.
‒ Ариночка, детка. ‒ Мужчина подскакивает и бежит ко мне, желая заключить в объятия. Но я делаю шаг в сторону, всем своим видом показывая, что не желаю тесного контакта. ‒ Ну, ладно. ‒ Останавливается, быстро понимает, что к нежностям я не расположена. ‒ Мы тут с твоим отцом обсуждали вчерашний… инцидент…
‒ А-а-а, то есть, тот факт, что ваш сын занимался сексом с Катей на моих глазах в туалете за пять минут до регистрации брака, можно назвать просто «инцидентом»? ‒ взвизгиваю.
‒ Арина! ‒ Отец вскакивает, но тут же останавливается, вновь оседая в кресло. ‒ Мягче, ‒ цедит сквозь зубы.
‒ Напоминаю всем присутствующим: именно мне вчера изменили; именно я обманутая невеста, с которой жених поступил по-свински; именно моё счастье было вчера разрушено, ‒ от обиды слёзы давят противным комом, но, скорее, не по причине самой измены, а из-за непонимания отца, который, судя по его виду, всё ещё надеется на заключении сделки.
‒ И кто в этом виноват? ‒ голос подаёт Вера.
‒ Твоя дочь, если ты забыла. Именно та, которая стояла раком перед моим женихом.
‒ Не смей так говорить о Кате! Она просто оступилась. Демьян провёл вчера с ней разъяснительную беседу. Она поняла степень тяжести своего проступка. ‒ Обходит отца, становится за спиной и по-собственнически кладёт руку ему на плечо. Он в любом случае займёт сторону Веры, поэтому отбиваться мне придётся в одиночку.
‒ Знаешь, давно хотела сказать, что твоя дочь безобразно воспитана: наглая, беспардонная хамка, которая лезет в жизнь людей, совершенно не понимая, что она там не нужна. Вопрос: а кто воспитатель? ‒ приподнимаю бровку, ожидая ответа от Веры. В меня летят огненные молнии, готовые уничтожить на месте.
‒ А кто твой?
‒ Ты за ним замужем, ‒ кивком указываю на отца. ‒ Хочешь сказать, что он плохой отец?
‒ Не перекручивай, ‒ шипит.
‒ Даже не пытаюсь. Только факты. Факт первый: Катя, которая суёт нос в мою жизнь на постоянной основе, решила расстроить мою свадьбу исключительно из зависти. Факт второй: не знаю, что ты говоришь отцу, но всегда и во всём крайняя я, в то время, как ты и твоя великолепная дочурка почти святые. Факт третий: если у вас, ‒ киваю на Евдокимова, ‒ или у тебя, ‒ смотрю на отца, ‒ были планы, способствующие нашему с Олегом воссоединению, спешу разочаровать ‒ я его даже видеть не желаю.
‒ Ариночка, подумай хорошенько, ‒ почти поёт отец Олега, ‒ возможно, ты сможешь простить моего сына, забыть эту оплошность и начать всё с чистого листа. А там и свадьба по новой…
‒ Кого трахаешь, на том и женись! ‒ слова выскакивают неосознанно, поражая всех в комнате. Слово в слово, как сказал Глеб. Грубо, резко, даже грязно, но так в тему, что я невольно улыбаюсь, вспомнив хамоватого блондина. Одна ночь и вот я уже нахваталась от него грубых словечек.
‒ Арина! ‒ отец повышает голос, всё же поднимаясь. ‒ Откуда эта невоспитанность?
‒ От её дочери, ‒ киваю на Веру, ‒ Катенька у нас в выражениях не стесняется. Общение с ней плохо на меня влияет, именно поэтому с сегодняшнего дня оно сократится до минимума. Если ты, конечно, не желаешь, чтобы «трахаться» я использовала для связки слов.
‒ Не желаю.
‒ Вот и договорились. Я возвращаюсь к прежнему расписанию: институт, Настя, дом. Прошу вернуть моего водителя-охранника Илью, договор с которым был разорван по причине моего замужества. Вашего сына видеть не желаю, какими бы ни были ваши с отцом договорённости. ‒ Ловлю недовольный взгляд Евдокимова. ‒ А теперь я хочу обдумать всё произошедшее и элементарно отдохнуть в своей комнате. Послезавтра у меня экзамен, который я бы пропустила из-за поездки за границу, но теперь я брошу все силы на подготовку к нему. Всем спокойной ночи.
Разворачиваюсь и ухожу, не дождавшись комментариев присутствующих. Комната встречает чистотой и множеством сумок, которые я собрала для переезда к Олегу. Сейчас благодарна службе доставки, которая вчера пропустила выезд на мой адрес и перенесла выполнение заявки на два дня. Распаковываю вещи, развешивая и складывая в шкафу.
Несколько минут сжимаю в руках рубашку Глеба, а затем с жадностью вдыхаю приятный запах с нотками табака, возвращаясь к прошедшей ночи на смятых простынях.
Что он сейчас делает? Куда едет? На кого смотрит? О чём думает? Я никогда не узнаю.
«Завтра всё будет по-другому». Глеб был прав. Теперь всё по-другому. Если раньше я просто остерегалась Веру и Катю, то теперь нужно максимально ограничить любые контакты с женщинами. Я была уверена, что Катя успокоилась, нашла свою компанию, друзей и занятия, исчезнув из моей жизни, но нет. И Олег ей не нужен. Целью была я ‒ унизить и растоптать, лишив меня возможности уехать из этого дома.
Кате всё время напоминали, что она не родная кровь, в свою очередь она не забывала напоминать мне о невозможности свободы передвижений и гиперопеке отца. Каждый раз, собираясь отправиться на очередную тусовку, Катя обязательно наведывалась ко мне в комнату, чтобы блеснуть откровенным нарядом и подробно рассказать о планах на вечер. Видела, что я с завистью сглатываю каждое слово и, нажравшись досыта моих эмоций, с улыбкой на лице уезжала из дома.
Больше она не переступит порог этой комнаты и не удостоится элементарного приветствия. Хорошая девочка больше не желает быть хорошей.
