‒ Поняла. Пока способности различать цвета не лишилась. Тебе пора.
Наблюдаю в окно, как Вера, Катя и отец что-то обсуждают, активно жестикулируя. Несколько машин со множеством людей, которые сегодня присутствовали в нашем доме, теперь, разойдясь по машинам, наконец, уезжают. Блаженная тишина, настолько необходимая, что, кажется, именно этого момента я ждала всю неделю.
Минут через десять медленно бреду вниз, поддерживая необъятное платье и осторожно спускаясь. Не хватало ещё шею свернуть случайно, оступившись на лестнице. Хотя, в моём случае это не самый плохой вариант… Хуже только долгие годы брака с Олегом и присутствие Кати, как запасного варианта.
‒ Я вам помогу сесть в машину, чтобы не помять платье, ‒ неожиданно внизу меня встречает девушка-стилист, которая с таким трудом справилась с моими волосами.
‒ Спасибо.
Сейчас мне всё равно, кто она и почему именно её оставили мне помочь. Состояние растерянности и тотального безразличия сопровождает меня последние несколько дней. Не проходит и нескольких минут, как перед нами останавливается чёрный лимузин. Водитель выходит, услужливо открывая заднюю дверь.
‒ Мне, по-моему, сказали машина должна быть белой… ‒ вспоминаю слова Кати, мысленно подтверждая ‒ белый.
‒ По этому адресу заказана данная машина, ‒ темноволосый брюнет лет сорока убеждает сесть в машину, приглашая жестом.
Не обращая внимания на слова сводной сестры, с трудом втискиваюсь в лимузин при помощи девушки, которая заботливо раскладывает пышную юбку вокруг меня. Платье настолько неудобное и тесное, что инстинктивно хочется ослабить шнуровку, чтобы вдохнуть полной грудью. Вручает мне короткую шубку и, пожелав хорошего дня, закрывает дверь.
Снова погружаюсь в свои мысли, наслаждаясь последними отведёнными мне минутами свободы. Я настолько не желаю становиться женой Евдокимова, что готова выпрыгнуть из машины на ходу, только бы не добраться до назначенного места.
В салоне становится жарко и душно. Несмотря на мороз за окном, я сейчас, словно в парилке с максимальной температурой. Тесный корсет сдавливает грудную клетку, не позволяя сделать живительный вздох.
‒ Мне жарко. Очень. Можно убавить температуру? ‒ обращаюсь к водителю через опущенную перегородку. Мне виден лишь его профиль.
‒ Конечно, сейчас сделаю, ‒ спокойный, монотонный голос.
Лучше не становится ‒ только хуже. Влажный воздух вдруг резко становится сухим. В горле першит, словно песка насыпали. Хочется пить, чтобы протолкнуть неприятные крошки.
‒ Если хотите пить, рядом бутылка с водой, ‒ водитель, будто прочитав мои мысли, кивком головы указывает куда-то в сторону.
Крышка поддаётся легко, и я жадно пью, не в силах остановиться. Кажется, внутри выжженная пустыня, которую невозможно напитать влагой и сколько не влей, будет недостаточно. Становится ощутимо легче, обдувает прохладой, а ещё пару глотков окончательно возвращают меня к жизни.
Что это было? Ничего подобного никогда не испытывала. Настолько омерзительные ощущения, что я вздрагиваю, не желая повторения. Смотрю в окно, и в какой-то момент изображение начинает расплываться: сначала незаметно, словно картинка смывается; затем яснее, теряя часть пейзажа за окном; а потом и вовсе глаза застилает мутной пеленой. Встряхиваю головой, пытаясь согнать внезапный морок, но делаю ещё хуже, понимая, что тело ведёт в сторону.
‒ Арина? ‒ слышу своё имя, будто издалека.
‒ Да…
‒ Ты много выпила?
Бутылка до сих пор зажата в руке. Поднимаю перед собой, показывая водителю, но сама рассмотреть не могу, хотя стараюсь сосредоточиться на предмете.
‒ Вот…
‒ Умница, Арина. Умница… А теперь спи…
Не оставляю попыток прийти в себя, но глаза закрываются независимо от моего желания. Лишь чувствую, как сползаю по спинке сидения набок и через секунду уплываю в темноту.
Глава 30
Глеб
‒ Можно сказать ‒ жених, ‒ отец смеётся, внимательно меня осматривая.
‒ В смысле?
‒ Выглядишь, говорю, эффектнее, чем Евдокимов, ‒ кивком указывает направление.
Смотрю на будущего мужа Арины: высокий, худой, угловатый, бежевый костюм, будто с чужого плеча. Напрокат, что ли взял? Чучело ‒ одним словом.
Вновь ошпаривает яростью. Последние семь дней накрутил себя до небес, отчётливо представляя в картинках, как она проведёт с ним первую брачную ночь в дорогом отеле. Моего Котёнка возьмёт другой, сминая сочные бёдра и лаская упругие сиськи.
Семья Строгановых на месте. Сестра здесь, а с ней рядом крутится высокая брюнетка с ярким макияжем, в которой не сразу узнаю мачеху. По-хозяйски лапает Демьяна, почти виснет на шее. Мамаша и дочка ‒ типичные суки, от которых необходимо держаться на приличной дистанции. Такие сожрут и кости обглодают. Настойчиво прожигаю взглядом Евдокимова. Чувствует и оборачивается. Не знаю, что он видит, но я уже мысленно расправился с ним сотней способов и каждый следующий изощрённее предыдущего.
Перед ЗАГСом вереница лимузинов, десятки людей и фотографы, раздражающие щелчками. Гости свадьбы Строгановых в стороне ‒ человек тридцать.
‒ Приглашённых мало, ‒ заключаю, обращаясь к отцу. ‒ Ты говорил о двухстах гостей, если мне не изменяет память.
‒ Малая часть. Самые близкие. Остальные приедут в ресторан.
‒ Мы ‒ близкие?
‒ Получается так, если Демьян настоятельно просил присутствовать на регистрации.
И сейчас я ему, как никогда благодарен за возможность прощального момента с Ариной. С нашей последней встречи прошло две недели. Представление оказалось горькой правдой, тем более теперь, когда я нервно курю в ожидании прибытия не моей невесты. Испугается, когда увидит, смущённо опустив взгляд, или же равнодушно скажет «да», став чужой женой? Прокручивая в голове сценарий сегодняшнего торжества, неоднократно прогонял все возможные варианты, уничтожая самого себя каждым, и добивая следующим.
‒ Пошли внутрь, ‒ отец тащит за собой. ‒ Уже время.
Сразу приветствует Демьяна, обменивается рукопожатиями и перекидываясь парой слов. Евдокимов-старший кружит вокруг Строганова подобно коршуну, ревностно воспринимая любого, кто оказывается рядом. Отец не исключение. Не проходит и пары минут с начала беседы, как отец жениха отводит Демьяна в сторону, переходя на шёпот. Обмениваются парой фразой и возвращаются к основной группе гостей.
‒ Пап, через пять минут наша очередь. Где Арина? ‒ Олег нервничает, но Катя, не стесняясь присутствия гостей, заботливо поглаживает его по руке.
