– Я должна переодеться. И взять наши… клинки.
– Я подожду.
Геллиец уставился в небо.
Он рисковал – рисковал всем.
Это было глупо, абсурдно…
Нереус искренне надеялся, что близость с Йиной заставит позабыть о поцелуе знатной поморской девицы.
Но клин не вышиб клина.
Чувство к Виоле не ослабло.
Как ни противился лихтиец самой мысли о любовном соитии с госпожой, неведомая сила притягивала к ней, дразнила, вынуждая заглушить голос рассудка.
– Я готова, – девушка принесла баубоны и грациозно подала невольнику ладонь. – Идëм!
Он первым слез с балкона и шепнул:
– Прыгайте.
Виола пару мгновений раздумывала, а затем смело оттолкнулась от перил.
Нереус поймал еë.
Молодые тела соприкоснулись, грудь к груди, рука к руке – и геллийца захлестнул дикий восторг.
Парень увлëк госпожу в уютный сад, где причудливо сплетались длинные тени.
Нереус и Виола, продолжая держаться за руки, побежали по дорожкам, смеясь, спотыкаясь и радостно перешептываясь.
Выбрав небольшую поляну, оба упали в траву.
– Дух захватывает! – сказала девушка.
– Очень красиво, – согласился лихтиец, рассматривая звёздный купол над ними.
– Я рада, что браслет Клавдия принëс тебе удачу.
– Ваш брат отказался забирать его обратно. Такая дорогая вещь должна украшать благородного человека. Не раба.
– Мэйо не любит носить драгоценности. Ему всё равно, сколько они стоят.
– Понимаю. У него есть бесценное сокровище – вы. Любое другое меркнет перед вашей красотой.
– Если бы он хоть немного дорожил мной, то не отпускал бы пошлых шуточек о моей груди, бедрах и… заднице.
– Обстоятельства вынуждают нас говорить не то, что думаем, и поступать не так, как следовало бы.
– Твоя обязанность – защищать брата. И словом, и мечом. А мне придëтся самой о себе позаботиться.
– Я научу вас, госпожа.
Нереус поднялся на ноги:
– Потребуется только гибкость тела и живость ума. Двигайтесь, вынуждайте меня постоянно следить за вами и вашим клинком. Навязывайте свои правила игры.
Геллиец с интересом наблюдал, как девушка пытается разгадать его, прощупывает в поисках уязвимого места в обороне.
Пока не умея обманывать соперника, Виола была для него открытой книгой.
Нереус знал, в какую сторону она сделает шаг, как развернëт плечи, когда взмахнëт "рудисом".
Её удары проваливались в пустоту. Раб терпеливо позволял госпоже разобраться с разделявшим их расстоянием.
– Не бейте издалека, подступите ближе.
– Отсюда ты достанешь до меня мечом!
– А оттуда вы никогда не достанете меня.
Виола подпрыгнула и резко выбросила руку вперёд. Геллиец уклонился, подхватил её за талию и закружил над землёй:
– Не скачите, как заяц, скользите, как змея.
Девушка рассмеялась:
– Мне казалось, что я вспорхнула, как бабочка.
Нереус поставил её на ноги.
Звук из темноты заставил парня насторожиться.
Кто-то выследил их и приближался к поляне.
Шли без фонарей и факелов: значит, не нобили и не надсмотрщики.
Шли со стороны барака. Рабы? Что им здесь нужно?
Геллиец прижал палец к губам и мягко оттеснил Виолу к дереву.
Она тоже услышала голоса и перепугалась.
– Кто там?
– Я узнаю, – пообещал невольник. – А вы обождите меня здесь.
Он ловко поднял девушку и усадил на ветку:
– В листве вас вряд ли заметят. Не привлекайте к себе внимания.
– Сколько их?
– Трое или четверо. Сейчас посмотрю.
Нереус взял оба олисба и направился к незванным гостям.
Их оказалось трое.
Два парня без оружия, третий – широкий – с палкой.
– Геллиец! – сипло позвал он. – Ты где, белобрысая шлюха?
– Он был тут с каким-то парнем. Я сам видел, – пробасил второй раб.
– Геллийцам девки не нужны, – хохотнул другой. – Они любят с овцами и друг с другом!
– Какая свежая шутка! – рявкнул Нереус, пряча баубоны за спиной. – Вас, скудоумных, всех разом поиметь или по очереди?
– Борзый язык! – хмыкнул раб с палкой. – Только верховой из тебя – дерьмо. И победа не твоя! Молодой нобиль заговорил твою лошадь!
– Да! – поддержали его дружки. – Рунако сказал, что ты ослепил его на финише волшебным браслетом! Нечестная победа!
– Ложь, – пренебрежительно фыркнул Нереус. – Но вы мне всë равно не поверите.
– Будем бить, пока не признаешься!
– Возвращайтесь в свой барак, придурки, – осклабился лихтиец. – Вы представления не имеете с кем связались!
– Конец тебе, недоносок!
Геллиец поднял руки, продемонстрировав соперникам внушительной длины олисбы:
– Готовьте задницы, бараны!
Парни перепугались, но всё-таки полезли в драку.
Нереус лупил их играючи, нанося болезненные и обидные удары, но стараясь никого не покалечить.
Он впервые дрался на глазах у любимой девушки и это было волнительно.
Островитянин знал, что может одолеть противников в два счëта – свернуть им шеи, переломать конечности – но не хотел показывать Виоле бессмысленную жестокость.
Глупые деревенские парни… Он сам когда-то был таким же…
Конечно, они не распознали в нём подготовленного бойца, решили одолеть с наскока, толпой…
Неуклюжие.
Неповоротливые.
Двое сбежали в темноту. Остался только самый старший, уже без палки, с расквашенным носом…
– Хорошо дерëшься, – прохрипел он, сплëвывая кровь.
– Это моя работа, – спокойно ответил Нереус.
– А мы… поспорили. Коневод ты или подстилка домашняя.
– Я – меченосец.
Избитый парень вновь ринулся в бой.
Геллиец сшиб его с ног, прижал к горлу врага олисб…
В спину Нереуса ударил свет. Голос, от которого по всему телу пошла дрожь, грозно спросил:
– Что здесь происходит?!
Мэйо стоял на краю поляны, подняв над головой масляный светильник.
Островитянин лихорадочно думал над ответом. Сказать правду он не мог: за неë достанется и Виоле, и ему, и дураку с конюшни.
