Это хорошо знакомое чувство надвигающейся опасности вынуждало геллийца быть настороже.
– Мэйо, – позвал раб.
Поморец скорчил недовольную гримасу. Он бродил по торговой улице, выбирая в лавках подарки для сестры и родни.
Невольник плëлся следом, без особого интереса разглядывая предлагаемые купцами товары.
– Мэйо, – настойчиво повторил островитянин.
– Сейчас! – проворчал нобиль. – Почему ты ничего не покупаешь? Выбери кольцо для Йины. Или новый налобник для Апарктия.
– Ты намерен шататься тут до темноты?
Вечерело, и с моря повеяло прохладой.
Длинная тень городской стены накрыла опустевшие лотки, где до полудня торговали всякой снедью.
Расположенные на другой стороне улицы лавки тоже начали закрываться.
Редкие прохожие торопились по своим делам.
И только Мэйо никуда не спешил.
Он забрëл в самый конец улицы. Двухэтажные дома выстроились здесь широкой подковой.
– Ладно, не ворчи, – примирительно сказал поморец. – Купим ещё пару безделушек, заберëм коней и поскачем обратно. До полуночи успеем вернуться.
– За нами следят. Я видел бродяжку, который не сводил с тебя глаз.
– Наверно, хотел выпросить милостыню или подрезать кошелëк.
– Теперь этого типа нет поблизости. Мне здесь не нравится. Давай вернëмся на главный рынок.
– Не брюзжи, как старый дед.
Нереусу пришлось уступить.
Выбросив на ветер очередную пригоршню монет, наследник дома Морган удовлетворëнно произнëс:
– Всë. Можно и в обратный путь.
Они двинулись вверх по опустевшей улице.
– Видишь, – хмыкнул нобиль, – ничего страшного не случилось. Зря разводил панику. В маленьких городках все на виду…
– Скоро стемнеет.
– И что?
Геллиец не успел ответить.
Навстречу им шли пять крепких ребят. Наметанный глаз островитянина сразу подметил несколько деталей, выдававших в них поморских пиратов.
Незнакомцы прикрывали короткими плащами левые руки. Нереус предположил, что там, на поясах, висят или дубинки, или мечи-сики – небольшие клинки с изогнутыми клювами.
За спинами пиратов маячил благодетельный Готто.
– Вот гнилой потрох, – процедил Мэйо, заметив седого жреца.
– Хозяин, – глухо сказал лихтиец. – Их много и они вооружены. Уходи немедленно. Укройся в какой-нибудь лавке.
– Спятил? – нахмурился нобиль. – Тебе не одолеть их в одиночку.
– Позволь мне исполнить свой долг. Уходи.
– Нет, – стиснул зубы Мэйо.
– Уходи. Сейчас же. Это не шутки.
– Знаешь, как всë в нас устроено?
– Господин, – невольник сжал кулаки. – Они уже близко.
– Руки возле головы. Чтобы мы могли осмыслить ситуацию и защищаться. А ноги… Они возле задницы. Кто думает ей, способен только на бегство.
– В таком случае, взываю к твоей заднице. Уноси ноги, пока цел.
– Не лезь к моим ягодицам, геллиец, – хищно осклабился Мэйо. – Они слишком хороши для тебя!
Нереус посмотрел в его чёрные глаза.
Мэйо боялся.
Боялся по-настоящему.
Но пытался вести себя смело перед лицом смертельной опасности. Сохранить мужество и стойкость.
Геллиец склонил голову в знак уважения к нему.
Пираты обнажили оружие.
Сики – универсальные клинки, чтобы колоть, резать и вспарывать, нанося страшные раны.
У Нереуса не осталось ни малейшего сомнения: наймиты жреца явились сюда убивать.
Меченосец поднял с земли булыжник и крикнул разбойникам по-геллийски:
– Твëрже камня!
Пираты ринулись в атаку сплочëнным клином.
Подпустив их поближе, раб сорвался с места.
Булыжник полетел в бегущего впереди лиходея. Впечатался ему в переносицу.
Нереус ушëл влево.
Сика прошила воздух рядом с его ухом.
Другая полоснула бок – болезненно чиркнула по ребру.
Невольник перехватил чью-то руку с клинком, дëрнул со всей силы, закрывшись чужим, потерявшим равновесие телом от вражеских выпадов.
Больше всего Нереус боялся получить удар в спину. Она была открыта, ничем не защищена.
Обстановка не позволяла отвлечься даже на мгновение, не говоря о том, чтобы обернуться.
Но чутье бойца подсказало геллийцу: там, под вражескими клинками, сейчас находился Мэйо – отвлекал на себя внимание двух пиратов с правого фланга.
Нобиль проявлял чудеса ловкости, заманивая врагов подальше от лихтийца.
На серой городской стене поднялись жуткие чëрные тени. Увидев их, благодетельный Готто развернулся и заспешил прочь.
Нереус вырвал сику из ладони раненного своим же приятелем разбойника. Двинул ему по шее серединой лезвия.
Затем присел и резанул незадачливого дружка покойного чуть выше щиколоток. Вопль боли разлетелся над улицей.
Пират с расквашенным камнем носом неожиданно вернулся в строй.
Геллиец засëк его краем глаза – и в последний миг успел кувырнуться через плечо.
Это спасло Нереусу жизнь.
Наймит вновь двинулся в атаку.
Он мешал невольнику кинуться на помощь хозяину.
Лихтиец отразил выпад настойчивого пирата, но тот оказался не робкого десятка – умелым и опытным воином.
Прощупывал Нереуса.
Не давал передышки.
Вынуждал постоянно двигаться в слишком быстром ритме.
Пока они кружили, два разбойника прижали Мэйо к лоткам.
Он был на волосок от гибели, но не собирался пускаться в бегство.
Нобиль перемахнул через деревянный короб для выкладки товара и пинком опрокинул его под ноги противников.
За прилавками Мэйо обнаружил палтух – жердь для сушки снастей и рыбы.
Схватив деревяшку, парень оскалился по-волчьи.
Удар палтухом с размаха сломал одному из разбойников челюсть.
Второй бандит замешкался, увидев языки огня в чëрных глазах Мэйо.
Испугался.
Сделал шаг назад.
Нобиль зарычал. Утробно и глухо, как дикий зверь.
Наймит предпочëл отступить ещë на пару шагов.
Мэйо бросился вдогонку. Его душили ярость и нечеловеческая злоба.
