И обращаться с каждым, как с врагом,
Поклявшись в дружбе до ворот погоста…
Как выгоду из этого извлечь…
Как за обиду избежать возмездья…
И обагрив безвинной кровью меч,
В ладах остаться со своею честью…
Мэйо тотчас развернулся лицом к хористкам, даже не заметив приветствующую гостей Като.
Блондинка поцеловала Виолу и громко захлопала в ладоши, оборвав певиц:
– Прости, мой дорогой! Они так бестолковы. Я ожидала услышать совсем другую песню!
– Нет… – задумчиво обронил поморец. – Это знак. Для меня.
– Ты веришь в приметы и знаки?
– Все колесничие верят.
– О, боги! – всплеснула руками Виола. – Не обращай внимания, моя милая. Сначала он усомнился в предсказании Оракула, теперь увидел знак в каком-то полузабытом напеве… Мэйо провёл ночь, предаваясь распутству и пьянству, а теперь пытается изобразить богопокорного праведника.
– Мэйо, – Като нежно провела рукой по щеке парня. – Это не Таркс. После заката на улицах небезопасно. Твой мальчик-раб не сможет защитить от банды вооруженных грабителей. Пожалуйста, больше не предпринимай таких вылазок.
– Хорошо, – улыбнулся нобиль. – Больше не буду.
– Вот и замечательно. Прошу к столу. Сейчас нам подадут ужин.
Девчушка лет двенадцати полила на руки Мэйо пахнущую розами воду. Курчавый мальчик покорно согнулся, чтобы господину было удобно вытереть ладони об его волосы.
– Дай мне полотенце, – тихо сказал наследник Макрина.
Като заговорщицки наклонилась к Виоле:
– Позволь спросить, это правда, что твой брат сам наливает себе вино и зашнуровывает сандалии?
– У него много причуд.
– Зачем делать то, что должны исполнять рабы?
– Я не знаю.
– Хочу выпить за вас! За этот прекрасный вечер! – блондинка изящно подняла кубок.
Браслеты на её руке мелодично звякнули.
– За гостеприимную хозяйку! – откликнулся Мэйо.
– За нас! – поддержала Виола.
– Ливий сказал мне по секрету, что кое-кто блестяще выступил на форуме, – Като стрельнула глазами в молодого поморца.
– Я сказал оппоненту, что бесконечное возможно наблюдать в конечном, как мы наблюдаем необъятную глупость, рождаемую в его сравнительно небольшой голове.
Като рассмеялась:
– О чём же вы спорили?
– О власти нашего Богоподобного Императора Клавдия.
– В столице ждут, когда он соблаговолит назвать имя своего приемника.
– Не вижу в том острой необходимости, – пожал плечами Мэйо. – Клавдий – не молод, но и не дряхлый старик. Он в любой момент может заключить брак и обзавестись наследником.
– Злые языки говорят, что возле императора слишком часто видят кинэда по имени Варрон.
– Раба? – уточнила Виола.
– Нет, – мурлыкнула блондинка. – Он из благородного провинциального семейства, но рос и воспитывался во дворце.
– Полагаю, у Императора немало фаворитов обоих полов, – Мэйо сделал глоток и отставил кубок.
– У Клавдия была яркая большая свита. Пока его взор не упал на Варрона.
– А завтра упадëт на кого-то другого, – зевнул поморец. – И вновь станут судачить, что прежний взысканец был во сто крат лучше нынешнего.
– Политика! Политика! – рассмеялась Като. – Любимое развлечение мужчин! Как горят ваши глаза, когда речь заходит о ней! Как остроумны и содержательны делаются инвективы!
– О, да! – закивала Виола. – Многие готовы поселиться на форумах, потому что всегда найдëтся тема для разговора и тот, кто с ней категорически не согласен.
– Я с большим удовольствием послушаю вас, прелестные мои! – вкрадчиво сказал Мэйо. – Какой мужчина откажется узнать женские предпочтения и секреты.
Прикрывшись этой ложью, сонный поморец наконец-то смог расслабиться, пока его собеседницы пересмеивались и стрекотали о всяких пустяках.
Мэйо почти дремал, запоминая только обрывки фраз.
«Модное гадание…»
«Эбиссинская трава… »
«Откроется сокрытое…»
Виола потрясла брата за рукав туники:
– Мы обязательно должны попробовать!
– Выпей, это весело, – Като подала ему маленькую чашу с какой-то зеленоватой жижей.
Не имея ни сил, ни желания возражать, Мэйо проглотил волшебное зелье.
Он почувствовал необычную лёгкость в теле. Цвета сделались ярче, звуки громче, запахи острее.
Невидимая волна подхватила поморца с клинии, медленно понесла через комнату.
Это показалось ему очень смешным.
Мэйо захохотал, свесив голову.
В большом зеркале нобиль увидел чёрную тень, похожую на медвежью.
– Мертов Пëс! – радостно выкрикнул он, давясь смехом. – Иди, иди поиграем! Хороший мальчик!
Мэйо вытянул руку, намереваясь потрепать зверя по загривку, но пальцы нащупали только пустоту, а свет в глазах померк…
Он смутно помнил, как и где очнулся.
Поблагодарил Като.
Дал ей амулет.
Виола залезла в постель блондинки, бесстыдно сбрасывая одежду.
Мэйо смотрел на голую сестру, морщась и пытаясь сосредоточиться.
Пантера из Таркса.
Любовь всей его жизни.
Обнажённая и доступная – только руку протяни.
– Иди к нам, Мэйо! Чего ты ждёшь? – позвала Виола и постучала по одеялу.
– Я должен… Должен идти… – пробормотал нобиль, думая о звере и поискав его глазами.
– Куда?! – возмутилась сестра. – К своему рабу?
– К своему рабу? – повторил Мэйо. – Да! Нет… Я не знаю. Просто должен и всë.
– Что с тобой творится?! Это не смешно!
– Я должен…
– Мэйо!
– В ладах остаться со своею честью… – пробормотал поморец и, шатаясь, вышел из спальни.
Бесшумно ступая на женскую половину дома, Космо размышлял, что запретная любовь оказалась слаще мëда и сильнее страха мучительной смерти.
От одной искры – мимолëтной улыбки, призывного взгляда, почти случайного соприкосновения рук – вдруг вспыхнул неистовый пожар страсти.
Чувства переполняли, а необходимость молчать о них превратилась в ежедневную пытку.
Сперва Йина избегала встреч с музыкантом или торопилась уйти…
Сердце подсказывало ему: это неспроста.
