Десейн взглянул на свою обожженную руку. Новая розовая кожа уже покрывала поврежденную огнем плоть. Формировался шрам, о котором говорил Пиаже.
– Так какие изменения в химии тела? – спросил он.
– Главным образом, улучшается гормональный баланс. Становится примерно таким, какой мы видим в эмбрионе.
– Но какая тут связь с аллергией? – удивился Десейн.
– А я и не говорил, что все здесь просто, – отозвался Пиаже. – Ну-ка, поднимите руку.
Десейн подождал, когда доктор закончит с перевязкой правой руки, и поинтересовался:
– А что вы думает о структуре и…
– Нечто среднее между вирусом и бактерией. С грибовидной морфологией. Хотя…
– В микроскоп я видел клеточную структуру.
– Да, но там нет ядра. Есть материалы для его формирования, однако их можно адаптировать и для производства вирусоидных кристаллов.
– Полагаете, эффекты Джаспера вызываются именно кристаллами?
– Нет, – покачал головой доктор. – Хотя, если поместить их в соответствующую среду, то после определенных стадий развития желанный эффект можно и получить.
– А что за среда?
– Как будто вы не знаете, Гилберт!
– Пещеры кооператива?
– Ну конечно! – кивнул Пиаже, сняв повязку с левой руки. – Не думаю, что здесь будет такой же большой шрам.
– А что уникального в пещерах?
– Мы пока не уверены, что знаем.
– А кто-нибудь пытался…
– Гилберт! У нас много более насущных проблем, которые нужно решить, чтобы просто поддерживать наше существование!
Десейн смотрел, как Пиаже заканчивает перевязку его левой руки. Просто поддерживать существование? Что он имеет в виду?
– Вы не будете возражать, если я загляну в пещеры? – спросил он.
– Нет, – ответил Пиаже и, отодвинув столик с перевязочными материалами в сторону, добавил: – Ну что ж! Завтра мы сможем снять повязки. Прогресс значительный.
– Неужели?
Доктор улыбнулся:
– Страховка от авторемонтных мастерских покроет расходы на вашу новую машину. Полагаю, Дженни уже вам про нее сказала?
– Да.
– Мы также обеспечиваем вас новой одеждой. Что еще мы должны вам вернуть?
– Как насчет свободы выбора?
– У вас – полная свобода выбора, причем при гораздо большем количестве вариантов. И у меня есть…
– Мне не нужны советы.
– Советы? Никаких советов! Я просто хотел сказать, что у меня есть для вас любопытная информация. Вы попросили меня поработать с людьми, которых обвиняете в попытке убить вас.
– Я просил?
– Я взял на себя смелость не дожидаться вашей просьбы.
– Так вы подвергли их гипнозу? – воскликнул Десейн. – А потом построили кривую Дэвиса, чтобы показать их сравнительную…
– Никого я не гипнотизировал! А вы можете пару минут посидеть и молча послушать?
Десейн вздохнул и посмотрел на потолок.
– Я пообщался с некоторыми из этих людей, – продолжил Пиаже. – Главной заботой моей, конечно, был этот мальчик, Пит Йорик, которого мы только выпустили из… школы. И в процессе разговоров я заметил исключительно интересную деталь.
– Вот как?
– Во всех, с кем я говорил, жила неосознаваемая ими ненависть к внешнему миру. И подсознательный страх.
– Что? – нахмурился Десейн.
– Они нападали на вас не как на Гилберта Десейна. Вы были просто чужак. В них живет сильная и неразрешимая…
– Вы хотите сказать, что это нормально?
– Причины лежат в области подсознания, как вы и подозревали, – продолжил доктор. – Тем не менее структура мотивации…
– То есть Дженни и любит меня, и ненавидит – как чужака. Так?
– Давайте уточним, Гилберт. Дженни не собиралась причинить вам вред. Это была сестра-стажер, она…
– Но Дженни сказала, что приготовила все сама.
– В самом широком смысле этого слова. Она действительно пришла в кухню клиники, заказала вам еду и проследила за тем, как ее готовят. Однако за всем уследить невозможно.
– А эта… ненависть к чужакам, – произнес Десейн. – Вы полагаете, именно поэтому кое-кто из ваших людей попытался меня достать?
– Естественно!
Десейн внимательно посмотрел на доктора. Тот, похоже, верил в то, что говорил.
– Иными словами, пока живу в долине Сантарога, я должен избегать встречи с людьми, которые ненавидят внешний мир?
– Теперь вам не нужно ничего и никого избегать, – ответил доктор. – Вы более не чужак. Вы – один из нас. И когда вы с Дженни поженитесь…
– Из всех нелепостей, которые я когда-либо слышал, это – самая большая. А мальчик… Пит! Он хотел проткнуть меня стрелой, потому что…
– У него паталогический страх перед колледжем, куда ему предстоит поехать, – объяснил Пиаже. – Конечно, он с ним справится, но детские эмоции…
– А яд от тараканов в моем кофе? Это простое…
– У Вины была несчастная любовь. В колледже она влюбилась в чужака – совсем как Дженни. Разница в том, что тот соблазнил ее и бросил. Теперь она с дочерью…
– Господи! – воскликнул Десейн. – Неужели вы верите в подобную чушь?
– Гилберт! Мне легче поверить в такое объяснение, чем в вашу дикую версию, будто сама долина Сантарога организовала против вас массированную атаку. В конце концов, вы же сами видите…
– Хорошо, – кивнул Десейн. – Но попробуйте объяснить инцидент на мосту. Хотелось бы узнать, каким образом…
– Ну, это легче всего, – отозвался доктор. – Молодой человек, который там всем заправлял, был влюблен в Дженни еще до того, как в ее жизни появились вы.
– То есть он просто дождался момента, когда…
– Уверяю вас, Гилберт! Все это происходило исключительно на подсознательном уровне.
Десейн внимательно смотрел на доктора. Логическая структура, которую построил Пиаже, имела форму дерева и была похожа на дерево, какое Десейн видел во сне. У дерева был мощный ствол, он поднимался на поверхностные, вполне доступные рефлексии, уровни сознания, и были корни, уходившие в темноту подсознательного. Ветви росли по всей длине ствола, и с них живописно свисали листья и плоды. Это была вполне логичная структура – при всем ее неправдоподобии.
Такое дерево сразу не срубишь, подумал Десейн. Слишком уж основательная конструкция. И таких деревьев много в лесу по имени Сантарога.
– Похоже на дерево! – вслух сказал Десейн. – Похоже на все прочие, не так ли?
– Уверен, когда у вас будет время поразмышлять над этим, – произнес Пиаже, – вы убедитесь в правоте того, что я…
