– Никакой подписи не было, – мотнул головой Тед. – Только пожелание сдохнуть как можно быстрей. Но красиво написано!.. – повторился он. – Косматый был в ярости, и это еще мягко сказано.
– На кого?
– На всех сразу.
– Теодор, а как вам удалось пробраться к наковальне? К тому же сделать ей химический анализ? – спросил виконт Антуан.
Головешка пренебрежительно фыркнул:
– Лазутчик я или кто?
Блез открыл рот, и я приготовился от него услышать нечто вроде – как у тебя получилось обойтись без женского платья, когда он сказал:
– Никаких проблем не возникло?
Тед фыркнул снова:
– Пытались меня поймать, когда обнаружили, но куда им! Со стены спрыгнул, на лыжи и к вам.
К замку Эйдвина Бычья Кость мы подходили с опасением, поскольку Косматый отозвался о нем крайне нелестно. Бычья Кость – это и сборище всех пороков, и детоубийца, и еще человек, которому неведомо понятие честь. Но обойти стороной замок было нельзя. К нашему удивлению, его хозяин оказался воплощением радушия.
– Проходите, проходите, гости дорогие! – Широко улыбаясь, он вместе с другими распахивал перед нами ворота, хотя вполне хватило бы и калитки.
Но после того, что мы о нем услышали, не могло ли это быть подтверждением его подлой сущности? Все объяснилось просто: повстречавшийся нам обоз успел прибыть в замок и рассказать о дарственной надписи на наковальне, а Косматый был Эйдвину злейшим врагом. Проблема возникла там, где я совсем ее не ждал.
– Сейчас вас проводят в покои, потом будет сауна, чтобы вы погрелись с дороги, а затем мы усядемся за пиршественный стол. И пусть Громовержец поразит меня молнией, если мы выйдем из-за него раньше утра! – торжественно поклялся Бычья Кость.
Вообще-то Эйдвин не рисковал ничем: когда зимой бывают грозы, а вместе с ними и молнии? К тому же я отнюдь был не прочь посидеть за столом хоть до следующего обеда. Беспокойство вызвала сауна. Блез рассказывал, что в его краях их принято посещать всем месте – мужчинам и женщинам. Мне совсем не хотелось посетить ее вместе с голой Рейчел.
Не хотелось мне, но у Рейчел могло быть другое мнение. «Если не удастся уговорить остаться в покоях, придется ее привязать. Так будет надежнее, чем просто запереть дверь. И еще необходимо убрать от нее подальше все режущие предметы. А заодно выгнать Мэри: она не посмеет ослушаться своей госпожи, даже если ей пригрожу, – размышлял я. – Будет трудно, и настроиться нужно уже сейчас».
– Лео, – шепнула Рейчел, – я не хочу в сауну. Сам знаешь, что Блез о них говорил!
– Знаю, любимая. Скажу, что ты прихворнула и чтобы тебе принесли горячей воды. Ну а мне придется идти, иначе можно обидеть Бычью Кость.
Тем более элекит продолжал висеть у меня на груди.
– Придется, – грустно вздохнула Рейчел.
Всю дорогу в покои она старательно покашливала, и Эйдвин даже спросил:
– Может, прислать к вам лекаря?
Увы, но сауна оказалась не общей. Нет, мне приходилось втягивать живот, выпячивать грудь, держать плечи развернутыми, а руки поодаль от тела, чтобы казаться еще здоровее, чем есть, но совсем не так старательно, как если бы все было иначе. Виконт дю Эскальзер напялил перевязь со шпагой прямо на голое тело и никак не хотел ее снимать, пока Блез не сказал ему:
– Антуан, ваше благородное происхождение написано у вас на лице, и вам совершенно нет нужды его подчеркивать!
Но в остальном все было замечательно. Сауна не понравилась только Головешке. Едва мы в нее вошли и только успели раздеться, как он тут же заснул, намаявшись в беге на лыжах и отведав вместе со всеми крепкого меда. Как выразился Эйдвин Бычья Кость – для того чтобы пар был мягким. И проснулся Тед, когда пора было уходить.
– Дрянная у них сауна! – заявил он. – На дровах, что ли, экономят? Продрог до самых костей, не заболеть бы!
Рейчел встретила мое возвращение на первый взгляд как будто бы спокойно.
– Говорят, что местные дамы стройны и красивы. И элекит у тебя, – грустно закончила она.
У нас были еще элекиты. Немало, больше десятка. Проблема заключалась в том, что вначале их нужно инициировать, совершив специальный обряд, иначе они так и останутся редким драгоценным камнем.
– Говорят, – согласился я, догадываясь, в чем дело, но желая немного ее позлить.
– А что, убедиться не получилось? Все время мыло глаза щипало?
– Нет.
– Ты пялился на какую-то единственную так, что остальных и рассмотреть не мог?
Пришлось пожать плечами.
– Могла бы со мной пойти и проконтролировать, чтобы ни на кого не пялился вообще. А заодно попялиться самой. – Но перегибать палку не стоило, ибо чревато: кому знать, как не мне? – Уверяю, тебе бы там очень обрадовались, поскольку ты оказалась бы единственной женщиной. Можешь у Блеза спросить. А еще лучше у Антуана: ему дворянская честь солгать не позволит.
Потом был пир.
– Ну, за погибель наших врагов! – торжественно произнес Эйдвин Бычья Кость, чтобы одним махом осушить кубок, после чего со стуком поставить его на чрезмерно заставленный всякими яствами стол.
– За погибель! – Горячее других его тост поддержал конечно же Блез: и врагов у него куда больше, чем у нас, и находятся они неподалеку.
– Да, трудно вам придется в Гарданике, – задумчиво протянул Эйдвин. – У Анандра силы несметные.
– Ничего, Лео что-нибудь придумает, – равнодушно сказал Головешка, как будто речь шла не о предстоящей нам тяжелой и кровопролитной битве, а о какой-нибудь мелкой бытовой проблеме.
– Леннарт производит впечатление умного человека, – кивнул Эйдвин. – Кстати, Леннарт, а за что тебя прозвали Фартовым? Прозвища никогда и никому не давали так просто.
– Меня зовут Счастливчик Леонард.
– Ну а я о чем? – Он продолжал смотреть на меня, дожидаясь ответа.
Сложно сказать, так сразу и не ответишь. Как будто бы и удачей не обижен – в скольких порой самых безвыходных ситуациях ни бывал, но до сих пор жив и здоров. С другой стороны – что у меня есть? Все мое добро можно унести на плечах. Разве что любовь Рейчел, которая стоит всего остального. Но надолго ли ее хватит? Что я могу ей предложить? Как говорится, ни кола ни двора и неясные перспективы в будущем. И не треснет ли однажды ее любовь пополам, если уже не начала трескаться?
– Да ты что, Эйдвин! – Головешка посмотрел на него таким взглядом, каким смотрят только на законченных идиотов. – Ведь Лео это же… – Он надолго задумался, чтобы в конце концов родить: – Это же Лео! Да мы за него!.. Да он за нас!..
Блез с Казимиром усиленно закивали, а виконт дю Эскальзер напыщенно заявил:
– У людей, которым сопутствует удача, есть одна чудесная черта – с ними легко!
