Хотела, да. Но когда это было? И попала, и пробыла там целых десять месяцев. Но, возможно, и не там. Кира же не помнит, ничего не помнит. И ‒ конечно! ‒ она бы снова не отказалась от встречи с настоятелем. Чтобы задать мучившие её вопросы, чтобы узнать про ребёнка.
Он действительно существует? Он жив? И почему он не с Кирой? Почему её заставили забыть про малыша?
‒ Пойдём! ‒ провидица угадывала Кирины мысли. Говорить ничего не приходилось, её и так понимали. ‒ Я проведу тебя в храм.
‒ Да, ‒ Кира кивнула, поднялась.
Провидица двинулась вперёд, ступала неслышно. Складки одежды чуть-чуть шевелились, никаких сильных и резких движений. Даже руки не протягивала, чтобы открывать двери. Те уже давно были открыты, будто специально поджидали. Кира пробовала её нагнать, не получилось. Провидица всегда находилась немного впереди, и тонкий шлейф из знакомого дымного аромата тянулся за ней.
Тихо так. Никаких звуков. Не только в доме, даже на улице. Пустынно. Ночью город всегда кажется странным, незнакомым. Вроде бы всё вокруг прежнее, уже не раз виденное, и в то же время другое. Чужое. Словно альтернативный мир, очень близкий к нашему, но ‒ не он.
Огни фонарей едва заметно трепещут, будто они не электрические, будто под матовыми плафонами языки настоящего пламени. И тени от этого ёжатся и дрожат, словно живые. Но нисколько не страшно. Даже не тревожно. Кира не обращает на дорогу внимания, не осматривается по сторонам, не запоминает, где проходит. Только думает: какую сегодня придётся открыть дверь, чтобы попасть в храм?
Попыталась узнать от провидицы, но та, не оборачиваясь, произнесла:
‒ Идём!
И Кира шла.
Ночь потихоньку отступала. Уже не темнота, сумрак. Значит, как раз самое время. А провидица ещё раз повторила, немного настойчивей и громче, чем раньше:
‒ Идём!
Кира согласно кивнула, хотела сказать: «Да», но кто-то ухватил её за руку, дёрнул назад.
‒ Кир! Ты что? Ты куда?
Она обернулась, увидела Вита. Но её ни капли не удивило его внезапное появление. Объяснила спокойно и уверенно:
‒ В храм.
Вит и без того выглядел озадаченным и взволнованным, а тут его брови приподнялись ещё выше.
‒ Куда?
Почему он спрашивает? Прекрасно ведь знает про Сумеречный храм, и зачем Кире туда надо. Ну, конечно же, она не могла не пойти, когда позвали, когда пообещали показать дорогу. Может, провидица ему понятней объяснит.
Кира развернулась, но не увидела призрачной фигуры в нескольких шагах от себя.
‒ А где она?
‒ Что ещё за «она»? ‒ Вит хмыкнул в недоумении и заверил: ‒ Ты одна была. ‒ А после выдохнул с осуждением: ‒ Еле нашёл. Куда тебя вдруг понесло? Предупреждала бы хоть. Вот я не верил, а ты, правда, сплошная ходячая проблема. На секунду оставить нельзя.
Кира огляделась по сторонам.
Улица. Вполне обычная. Молочное, тускнеющее с рассветом сияние фонарей. Звуки просыпающегося города, чуть сглаженные, не столь навязчивые и громкие, но они хорошо слышны. Машины. Несутся стремительно, упиваясь неограниченной свободой. Движение ещё не очень оживлённое, и пешеходов нет. Только Кира.
В нескольких метрах от широкого проспекта. Поблизости ни светофора, ни перехода. А она ‒ напрямик. Двинулась бы… скорее всего, если бы не…
На секунду сомкнула веки, чтобы окончательно сморгнуть пелену морока. Но получилось не совсем то. Мир исказился, расплываясь, и слёзы полились по щекам. Сами. И не удержишь. Но Кира же совсем не хотела плакать!
‒ Ну ты чего? ‒ Вит опять разволновался и растерялся. ‒ Кир! ‒ Взял за плечи, тряхнул легонько. ‒ Зачем ты? ‒ Потом вздохнул обречённо и притянул к плечу.
Его рубашка мгновенно впитывала слёзы, и Кира виновато бормотала, касаясь губами намокшей ткани:
‒ Я не специально. Они сами. Я не собиралась, а они…
Текли, неуправляемо, размывали реальность, которую действительно не хотелось видеть. И широкую серую ленту проспекта, с несущимися по ней машинами. И ещё одну ленту, зелёную ‒ стриженного газона, с рядком молодых деревьев, а потом снова серую.
Узкий пешеходный тротуар, невысокая ажурная ограда вдоль одного края. И почти на одном уровне с ней ‒ тёмные штрихи. Тоньше и толще, короткие и стремящиеся в бесконечность. Параллели и пересечения. Провода, столбы, перекладины. А внизу, скорее всего, железнодорожные пути. Рельсы, шпалы.
Вит тоже бормотал. Своё.
‒ Чёрт! Да где это видано, чтобы демоны жалели и успокаивали!
Кира отодвинулась от его плеча, шмыгнула носом.
‒ Ты разве демон?
‒ Считай, что да, ‒ опять у него это странное выражение.
‒ Ты же говорил, хамелеон.
‒ Ну-у, ‒ протянул Вит. ‒ Демон тире хамелеон. Разве нельзя?
‒ Не знаю, ‒ Кира смахнула ладонью слёзы ‒ они уже не так обильно лились, набухали медленно, скатывались одинокими каплями ‒ внимательно вгляделась в лицо Вита. Обычное, совсем как у людей. Даже мысли не возникает о том, что у него есть какие-то необыкновенные способности, а уж тем более о демонической природе. ‒ Тогда почему я не вижу твоей настоящей сущности?
‒ Так может, у меня её и нет, ‒ предположил Вит невозмутимо. ‒ Я же понятия не имею, как должен на самом деле выглядеть. Обычно такой внешностью пользуюсь, как сейчас. Или пацаном. А, может, они все у меня настоящие. Да и потом, я как никак хамелеон. Высший пилотаж маскировки.
Кира судорожно вдохнула, ещё раз шмыгнула носом. Кажется, окончательно успокоилась. Поймала взгляд. Тоже внимательный, а ещё задумчивый.
‒ Как тебя сюда занесло? ‒ спросил Вит, и Кира в ответ пожала плечами, проговорила неуверенно, сама уже сомневалась в правдивости случившегося:
‒ Она разбудила, предложила провести в Сумеречный храм.
‒ Кто она?
‒ Провидица.
‒ Кто? ‒ переспросил Вит, но ответа дожидаться не стал. ‒ Честно, с тобой никого не было. Я вернулся в комнату, тебя нет. Стал искать. Хорошо, что здесь всё прямо идёт. Издалека увидел. Ты шла. Одна. Абсолютно. Спокойно так, не торопясь. Ты случайно не лунатик?
‒ Не лунатик я! Ни случайно! Никак! ‒ Кирин голос опять задрожал, сорвался всхлипом. ‒ Может, её и не было, но я видела. Хорошо видела. И разговаривала с ней. Может, это и сон. Но разве так бывает? Я ничего не понимаю. Не могу объяснить.
‒ Я тоже, ‒ признался Вит. ‒ Скорее всего, колдовство. Но я в нём мало разбираюсь. ‒ Выдохнул, усмехнулся критично, пробурчал: ‒ Собрались два идиота. Нужна умная голова, а она сейчас не тем занята, ‒ сказал, как будто неудачно ляпнул. Сам смутился, настороженно глянул на Киру, словно ожидал от неё осуждения.
