Ренни становится скучно. Сколько раз разные люди произносили подобные фразы – на вечеринках, в самолетах – как только узнавали о ее профессии. Ну почему все они думают, что их жизнь интересна кому-то еще? Почему им кажется, что, попав на страницы журнала, она обретет бόльшую ценность, чем раньше? Почему им так хочется оказаться… на виду?
Ренни отключает звук и сосредоточивается на видео. Лоре есть что подправить. Ее бы очень украсила, например, стрижка четкой формы, а еще если бы она совсем чуть-чуть отрастила брови. Она их нещадно выщипывала, что излишне округляло лицо. Ренни представляет ее в передаче «Модный приговор: до и после», с серией снимков во время процесса преображения, когда ее холят, и лелеют, и красят, а потом обряжают в свитер от «Норма Кляйн». После чего ее вполне можно повести обедать в «Уинстонз» и останется научить ее одному: держать рот на замке.
* * *
Они сидят под металлическим зонтиком одного из белых столиков патио «Дрифтвуда», Лора – выставив спину на солнце, Ренни – в тени. За остальными столиками негустая россыпь белых туристов в различных стадиях ярко-розового оттенка и одна пара по виду индийцев. Официанты – чернокожие или мулаты; сам отель в стиле современных придорожных мотелей, на балконах пластиковые панели, зеленые и синие. У входа на патио стоит дерево, покрытое алыми цветами, бутоны с огромными лепестками напоминают гигантский душистый горошек; вокруг них порхает с десяток колибри. Внизу, по ту сторону извилистой каменной стены, прибой бьется о прибрежные скалы, как и полагается, а с Атлантики дует свежий ветер. Направо – широкий пляж, без всяких рыбьих голов.
Лора заказывает еще одну «Пина коладу». Ренни выпила только половину своей, но заказывает и себе.
– А кто платит? – с деланой наивностью спрашивает Лора.
– Я, – говорит Ренни, понимавшая это с самого начала.
– Ну да, ты же можешь списать все на всякие там расходы, – сказала Лора. – Они ведь всё оплачивают, такие журналы?
– Не всегда, – отвечает Ренни, – но это я могу списать. Будем считать, я брала у тебя интервью.
– «Списать!» – говорит Лора. – Надо же. И Ренни неясно, сказано это с уважением или презрением. – Вот где обычно останавливаются люди вроде тебя.
Ренни терпеть не может, когда ее «обобщают», когда ее насильно помещают в некую абстрактную группу – «такие как ты». Ей претит самоуверенность людей вроде Лоры, которые считают, что раз у них было несчастное детство или меньше денег, чем у других, то они обладают превосходством. И ей ужасно хочется пустить в ход один из своих безотказных приемов: наклониться через стол, снять солнечные очки, посмотреть прямо в Лорины кукольные голубые глаза, которые удивительным образом выражают одновременно разочарование и восторг, и сказать: «Почему вы так агрессивны?» Но у нее такое чувство, что на Лору это не подействует.
Она думает, может, расстегнуть платье и показать шрам? Раз уж пошла тема «бедняжка-я», это даст ей несколько очков форы; но Ренни не хочется следовать примеру тех, кто обращает свои физические недостатки в инструмент морального шантажа.
Она знает: ей не следовало продолжать знакомство на кораблике, не стоило признаваться, что она хочет посмотреть другие отели, и нужно было настоять на такси, а не поддаваться Лоре, которая заявила, что всех знает и зачем тратиться, когда можно прокатиться бесплатно. «Бесплатный мотор – вот мой девиз!» – сказала она. Мать Ренни считала, что ничего бесплатного не бывает.
Их «мотором» оказался видавший виды грузовик с нарисованными на капоте двумя желтыми глазами. Он вез туалетную бумагу, и им пришлось восседать в кузове прямо на коробках, эдакие королевы бразильского карнавала. По пути кучки мужчин тут и там приветствовали их криками и махали руками. За городом дорога становилась все хуже, пока не превратилась в узкую полосу крошащегося бетона. Водитель гнал на предельной скорости, и на каждом ухабе Ренни чувствовала, как острие позвоночника буквально вонзается ей в череп.
Ей даже думать не хотелось о поездке обратно, но не оставаться же на ночь. И надо еще исхитриться, чтобы не пришлось здесь обедать. Она уже смекнула, Лора – из тех женщин, которые встречаются в разных барах разных стран: такие как она не выбирают мест, где оказались, – просто «так получилось», но у них уже нет сил, чтобы вернуться домой. Ренни теряется в догадках, почему Лора с такой готовностью поехала с ней в этот отель. У них ведь нет ничего общего. Да, она сказала, что сейчас никуда не спешит, так что может показать Ренни город. Но Ренни ей не верит. Она решила допить коктейль и поехать обратно. Если повезет, скоро пойдет дождь: тучи многообещающе сгрудились на горизонте.
Лора полезла в свою сумку, покопалась в ней – и тут все встало на свои места: она вытащила полиэтиленовый пакетик с травой, примерно унция, прикидывает Ренни. Она хочет продать его Ренни. По ценам Торонто, буквально за гроши.
– Лучше не бывает, – говорит она. – Из Колумбии, свежая поставка.
Ренни, естественно, отказывается. Она наслышана об антинаркотических законах в других странах, знает о различных ловушках, и у нее нет никакого желания провести даже день в заплесневелых стенах здешней каталажки, пока местные чинуши стараются изо всех сил – безуспешно – выжать хоть цент из ее матери. Ведь та – ярая сторонница принципа: каждый сам в ответе за свои поступки. А кто еще может ее вытащить? Или хотя бы попытаться?
Лора пожимает плечами.
– Расслабься. Попытка – не пытка, – говорит она.
Ренни оборачивается, чтобы посмотреть, где там коктейль, и застывает от страха.
– О боже, – произносит она.
В бар зашли двое полицейских, они ходят от столика к столику, похоже задают всем вопросы. Но Лора смотрит на них в полном спокойствии, она даже не прячет траву, только прикрывает пакетик, положив на него сумку.
– Сделай нормальное лицо, – велит она. – Все схвачено. Говорю же, расслабься – значит, расслабься.
Выясняется, что копы всего лишь продают билеты на свой благотворительный танцевальный вечер. Ренни вроде бы видела эту парочку в аэропорту, но не уверена, что это они. Один продает билеты, а второй стоит рядом, помахивает стеком и сканирует обстановку. Ренни достает из сумочки свой билет и говорит:
– У меня уже есть, – видно, слишком самоуверенно, потому что коп-торгаш отвечает:
– Так вам нужен второй. Для кавалера. Есть вещи, которые в одиночку не делаются.
Второй захохотал, на высокой ноте.
– Прекрасная идея, – говорит Лора и улыбается, слегка напряженно – в стиле «Холидей Инн»; Ренни платит.
– До встречи, – говорит первый коп, и они удаляются.
– Кого я ненавижу всей душой, так это копов, – говорит Лора, когда они еще могут услышать. – Каждый норовит руки нагреть. В принципе, я не против, но они вконец обнаглели. Играют не по правилам. Вот тебя когда-нибудь останавливали? За превышение скорости или еще за что? Там, дома, я имею в виду, – здесь плевать они хотели на скорость.
