– Пленник говорит, что этот путь ведет на вершину, – перевел Иларкос.
– Значит, выйдем прямо к святилищу? – пропыхтел Креон.
Иларкос задал этот вопрос на кефтийском, и проводник испуганно кивнул.
– Тогда идем.
Креон сорвал плащ из волчьей шкуры и швырнул его рабу.
Теламон замер в нерешительности.
Еще не рассвело, и Гора Сотрясателя Земли угрожающе чернеет на фоне темно-серого неба. Огоньки факелов лишь тускло мерцают во мраке. Время от времени кто-то громко трубит в бараньи рога, и по окрестностям разносится эхо. Как знать, что их ждет там, наверху?
– Я сказал – идем! – рявкнул Креон.
Чем выше они поднимались, тем сильнее ветер трепал плащ Теламона и тем больше пепла летело мальчику в лицо. Отчего-то Теламону стало не по себе. Если Гилас и Пирра и впрямь идут к святилищу, зачем им дуть в рога?
Внизу он смутно разглядел извилистую реку, бежавшую к Дому Богини. Тут Теламона осенило, и он кинулся догонять Креона.
– Нет, что-то здесь не так, – произнес он вполголоса, чтобы воины не услышали.
– На этом распроклятом острове все не так, – проворчал дядя.
– Что, если это уловка?
– Ты о чем? – рявкнул Креон.
– Может быть, Гиласа и Пирры здесь нет.
– А может быть, они уже в святилище и молятся богам, чтобы те уничтожили наш кинжал! Тогда сам будешь докладывать Короносу, что они добились своего, а мы остались в дураках!
Теламон набрался храбрости и произнес:
– Но ты ведь мог и ошибиться…
– Мы с тобой оба видели девчонку!
– Издалека, в темноте! Я даже не уверен, она это или нет!
– А если она?
Теламон задумался.
– Давай разделимся. Ты с половиной отряда поднимайся на Гору, а я возьму другую половину и пойду к Дому Богини.
– И что потом? – усмехнулся Креон. – Вдруг там люди есть? Рассказывают, этот их Дом Богини размером с гору! Собираешься захватить его с отрядом из двадцати человек? Ты ведь даже не воин!
Теламон вспыхнул до корней волос.
– Но если я прав, тогда я добуду кинжал, и…
– Ах вот что ты задумал, – перебил Креон. – Хочешь один вернуть Короносу кинжал и настроить отца против меня? А знаешь, пожалуй, ты дело говоришь: на всякий случай надо разделиться. Половину людей отправим на Гору с Иларкосом, а остальные пойдут к Дому Богини, и поведу их я!
Теламон открыл было рот, собираясь возразить, но тут над горизонтом поднялось Солнце, и вдалеке в сером луче света блеснул странный, причудливый холм.
Креон со свистом втянул в себя воздух. Кефтийский пленник опустился на колени и благоговейно произнес:
– Кунису.
– Он говорит, что это Дом Богини, – с легкой запинкой перевел Иларкос.
Несколько секунд ошеломленный Теламон мог лишь молча смотреть на древнее средоточие кефтийской власти. А потом он вспомнил, как возле ущелья Гилас и Пирра оставили его в дураках, и решимости сразу прибавилось. Теламон вообразил, как храбро ведет воинов в атаку и захватывает Дом Богини. Он вскинет над головой кинжал Короноса и объявит себя правителем всего Кефтиу. Гилас убит, Пирра в знак почтения стоит перед Теламоном на коленях…
Но резкий окрик Креона вернул мальчика с небес на землю.
– Эй, племянничек! Слышишь, что я говорю?
– Ее здесь нет, – повторил Теламон. – Если хочешь, отправь Иларкоса в святилище, но они нас обвели вокруг пальца. Гилас и Пирра несут кинжал в Дом Богини.
* * *
«Далеко еще?» – с тревогой думал Гилас.
Пирра спешила вперед рядом с ним. Ее кулаки были плотно сжаты. Позади бежала Разбойница. Она присоединилась к Гиласу и Пирре, как только они покинули лагерь. Разбойница возникла рядом бесшумно, как и все львы. Казалось, львица чувствовала, что сейчас не до бурных приветствий.
Сначала они, спотыкаясь, брели по берегу реки в потемках. Зажечь камышовые факелы, которые дал им Девкарьо, Гилас и Пирра не осмеливались. На рассвете стали видны холмы, а на их склонах – дома, оливковые рощи, виноградники и ячменные поля. Все это стояло заброшенное, покрытое слоем серого пепла. Гилас прикинул, что сейчас около полудня. Сетойя осталась далеко позади. Звуков погони они с Пиррой не слышали. Неужели хитрость Девкарьо сработала?
Днем потеплело. В царивших без Солнца сумерках жужжали мухи и чирикали воробьи. Гилас снял куртку из овчины и обвязал ее вокруг пояса. Справа над ними мрачно нависал темный горный гребень, сплошь изрытый пещерами. Ох, не нравилось Гиласу это место.
Тут Разбойница сильно наморщила нос и чуть оскалилась. Так она делает, уловив какой-нибудь сильный запах.
– Разбойница чует город, – напряженным тоном произнесла Пирра.
– А где он? – спросил Гилас.
– Окружает Кунису с трех сторон, а на востоке течет река. Но сейчас оттуда все разбежались. Идем. Совсем чуть-чуть осталось.
Гилас поглядел на горный гребень.
– Вдруг Вороны туда залезут? Мы у них будем как на ладони, они нас мигом из луков пристрелят. Проще только рыбу в бочке на острогу насадить.
– У них духу не хватит туда сунуться, – странным тоном возразила Пирра.
– Почему?
Девочка промолчала.
Разбойница тоже не сводила глаз с горного гребня. Ее глаза видели то, что было недоступно восприятию Гиласа. Тут мальчик вздрогнул: он заметил, что входы в пещеры завалены камнями. Боль пронзила висок, и уголком глаза Гилас заметил черные облака Чумы и тени, от которых исходили ярость и чувство утраты.
– Здесь гробницы, – прошептал Гилас. – Очень много. Сотни!
– Да, – подтвердила Пирра. – А на холмах к западу и северу их еще больше. Захоронения окружают Кунису. Это Города мертвых.
Гилас искоса взглянул на нее:
– И твоя мать тоже…
– Да. Ее похоронили высоко на Гребне Мертвых. Она смотрит на нас оттуда.
Не успел Гилас ответить, а Пирра уже со всех ног поспешила дальше. Вскоре деревья расступились, и они вышли на открытое место. Гилас ахнул.
Перед ним раскинулось огромное скопище пепельно-серых домов, теснившихся друг к другу. Вместе они напоминали одну гигантскую деревню вокруг бледного сияющего холма. Но, приглядевшись, Гилас понял: нет, перед ним не холм, а огромная, великолепная крепость. Ничего подобного он даже вообразить не мог. Стены казались на удивление гладкими, их даже пепел не коснулся. По верху тянулся ряд огромных каменных бычьих рогов. Даже в полутьме, без Солнца, от Дома Богини исходило неземное сияние, будто он светился изнутри.
– Кунису, – произнесла Пирра. В ее голосе одновременно звучали и горечь, и гордость. – Дом Богини.
